— Конечно… если ты мне дашь слово, что будешь нежной.
— Что? — Странный, было слишком слабое слово для этого парня. Но он сидел и терпеливо ждал, сложив руки на коленях.
— Почему? — спросила я.
— Почему ты хочешь взять меня за руку? — Он почти пропел эти слова. Я стиснула зубы.
— Обещаю быть нежной.
Он улыбнулся, словно одержал некую небольшую победу. Он положил правую руку на стол, ладонью вверх. Было единственное объяснение тому, почему я почуствовала, что должна прикоснуться к нему. Это ощущение не было сексуальным, не смотря на тот факт, что я едва могла дышать из-за густого тумана сексуального напряжения, которое окружало его. Это было что-то еще, подозрение, котрое я не могла объяснить. Я медленно протянула руку к его ожидающей руке. Я опустила руку плашмя на еге ладонь. В это же мгновение, я почуствовала, что мы связаны. Тот же самый гул энергии исходил от его руки на мою, вкус яблока был настолько сильным, что я почти подавилась из-за слюны, стекающей по моему горлу. Я убрала руку назад, обвинения сорвались с моих губ.
— Кто ты такой? Ты один из них? Тебя подослал Линкольн? — Мой еще не остывший гнев поднялся на поверхность. Он послал людей следить за мной? Феникс улыбнулся, тоже убирая руку и потирая ее о джинсы.
— Один из них? Тебе придется быть более конкретной, поскольку развелось столько "их" в эти дни. Но нет, Линкольн меня не посылал, в этом то ты можешь быть уверена. — Меня уже начинало тошнить от его ухмылки. Я не находила в этом ничего смешного. Я спросила более конкретно.
— Ты Грегори?
— Нет. — Он небрежно откинулся на стул, скрещивая ноги и вытягивая их.
— Но я чувствую тебя. — На этот раз я прошептала. Он вздохнул.
— Если ты в самом деле Грегори, предполагается что ты должна обладать способностью ощущать? — Страх окутал меня, словно старый враг, с которым я хорошо была знакома. Мой голос упал, пока я выдохнула одно единственное слово.
— Ангел. — Он посмотрел прямо мне в глаза с пугающим спокойствием, его улыбка исчезла.
— Однажды. Я здесь только как друг. Я не представляю угрозы. — О. Конечно. Я почувствовала себя намного лучше. Не долго думая, я подскочила и стул упал за моей спиной, брякнув о полированный цементный пол. Все подняли глаза из-за своих столиков, коллективно пялясь на меня. Я быстро его подняла, почти спотыкаясь о него в процессе. Я бросила двадцатку, что для официанта было слишком много и смоталась. Я даже забыла свой альбом для набросков. К черту его!
Я срезала через ботанический сад, направляясь к дому. Мне хотело бежать, но я заставила себя идти шагом. Мне не хотелось привлекать внимание небольших группок бездомных, которые встречались на моем пути. Мне больше не нужны были сюрпризы. На протяжении всего пути, я переодически бросала взгляды через плечо. Я промчалась через вестибюсь своего дома прямиком к лифту, еще никогда с таким облегчением я не нажимала на цифру двенадцать. Двери открылись на моем этаже и я вышла. Феникс стоял у моей входной двери, размахивая моим альбомом между указательным и большим пальцем. Напряжение, которое только что покинуло меня, вернулось обратно со страшной скоростью. Как он добрался сюда раньше меня?
— Что ты тут делаешь? — произнесла я, все еще пыхтя от своей прогулки до дома. Он, казалось, вообще не запыхался. Он махнул моим альбомом в воздухе, улыбаясь, зная, что у него нашелся предлог, чтобы увидеться со мной еще раз. Мы оба знали, что это было полнейшей хренью, но это только, казалось, позабавило его еще больше.
— Как ты узнал где я живу? — выдавила я. Двери лифта начали закрываться позади меня. Я отчаянно хотела зайти внутрь него и убежать. Он у меня дома. Он следил за мной? Его губы скривились в виноватой улыбке.
— Я признаю, что видел как ты ранее заходила в этот дом. Я не знал на каком этаже ты живешь, но швейцар был настолько добр, что дал мне знать. — Отлично. Позже, я собиралась устроить швейцару взбучку. Он был хорошим парнем, но дерьмовым по отношению к охране дома.
— Спарведливости ради, я могу быть очень убедительным, — произнес Феникс, словно читая мои мысли. — Не думаю, что он бы просто так пустил сюда кого-то.
Он просто упивался моей паникой.
— Ты следишьза мной. — У меня пресохло во рту и пока я пыталась чтобы мой голос звучал уверенно, я знала, что я его не проведу.
— Не слежу, просто жду возможности представиться. Тебя не так то легко застать одну. — Он был настолько расслаблен, я же полностью окаменела, а он был в курсе того, что я была полностью в его власти. Я сделала единственное что могла; приняла гнев.
— Довольно! Ты сказал что не представляешь никакой угрозы, но ты — изгнанник! — Из того, что сказал Гриффин, изгнанникам нельзя доверять.
— Не всё только черное и белое, Вайолет. Не верь всему, что говорят. Я… Я не вписываюсь ни в одну из ваших маленьких шкатулочек. В любом случае, если бы я хотел навредить тебе, я бы уже это сделал.
У этого парня явно было не мало практики в искусстве убеждения.
— Тогда почему ты преследуешь меня? — выплюнула я. Он поднял бровь.
— Преследую? Нет. Я почувствовал тебя у "Аида" еще прошлой ночью. Я ощутил твое присутствие, как только ты вошла. Мне было интересно…познакомится с тобой.
— Так ты следил за мной со дня моего рождения! — Он прислонился к моему дверному проему.
— Да. И прежде, чем ты задашь вопрос, да… я видел. Самые лучшие поцелуи, это те, которые застают нас врасплох. — Он уставился в пространство, словно вспоминая. Мне не хотелось знать, ЧТО он представлял в данный момент.
— Ты видел? — я почувствовала не только отвращение, но и смущение.
— Обычно я предпочитаю более активную роль, но.. — Он хитро ухмыльнулся — всему свое время. Он играл со мной, дразнил меня. Я выпрямилась, глядя прямо на него с вызовом. Я не сбегу.
Его выражение лица изменилось… я не была уверена, но было похоже на удивление. Его глаза удерживали мой взгляд и я не смогла отвернуться. Чем дольше я смотрела на него, тем больше я чувствовала как мои сомнения начинают рассеиваться. Я была так уверена, что мне нужно держаться подальше от этого парня, этого изгнанника, но глядя в его глаза….мои опасения смягчились до той степени, что я оказалась не в стостоянии представить себе как он наносит какой-либо вред. Я была все еще осознавала все мои предыдущие опасения, но они ускользали с каждой секундой. Это смутщало, и пока я смотрела на него, я чувствовала в нем все большую уверенность, и все менее и менее уверенной в себе. Чтобы оказаться в безопасности, я попыталась быть бдительной.
— Я не Грегори, — выпалила я. — Я просто владею сутью. Тебе нужно уходить. Сейчас. — Я ответила на его взгляд. Он опустил глаза на мой альбом в его руке, и затем медленно поднял его, чтобы отдать мне. Я сделала напряженный шаг в его сторону, и как только я его сделала, реальнотсь казалось содрогнулась вокруг меня. Я услышала хлопанье крыльев и шелест листьев. Все было таким мирным, жестоким и жутким одновременно. Более того, я услышала удары своего сердца, словно я слушала его через стетоскоп. Я сократила расстояние между нами и взглянула на него. Его глаза, настолько карие, что казались черными, впились в мои и я утонула в его глазах. Я увидела вспышку печали. Она растеклась по моему телу, обволакивая печалью и меня. Мое сердце откликнулось болью о нем, словно оно было моим собственным. Моя рука взметнулась к его груди, когда я познала всю глубину его страданий и с трудом проглотила комок в горле. Затем это выражение исчезло из его глаз и уступило место чему-то еще. Желанию…? Оно смело печаль с беспощадной силой. Оно ощущалось словно мое собственное, мое желание…. его. Я наклонилась к нему и схватилась за край альбома. Посредством связи, я уловила гудение энергии. Затем, каким-то образом, оно стало тише. Он медленно притянул альбом к себе, давая мне время сделать выбор, чтобы я убрала руку. Часть меня хотела этого, знала, что я должна. Но я не убрала. Это была связь, которую я не могла объяснить. Когда мы оказались всего лишь в дюймах друг от друга, он протянул другую руку и опустил ее мне на ключицу. Я сделал глубокий вдох. Это ощущалось, словно он прикоснулся к тому самому месту, которое могло затронуть меня всю целиком. Это казалось более интимным, чем он когда-либо мог сделать. Гул, мерцающий на моей коже, был подобен маленьким молниям, но не был болезненным. Даже и близко. Я знала, что ему ничего не стоило поднять руку и стиснуть ее. Я была уверена, что у него хватило бы сил свернуть мне шею, но он не стал. Он шагнул ко мне, чтобы поцеловать меня. Я перестала дышать. Пока его губы не оказались на расстоянии вдоха от моих, он остановился, сделал глубокий вдох и прошептал:
— Ты пахнешь яблоком, Это так… — Его губы были так близко от моих, что с каждым словом, я могла ощутить вибрацию его голоса и тепло его дыхания…оно пахло ванилью.
Я стояла, замерев, ожидая. Его рука медленно скользнула вверх по моей ключице к щеке. Я почувствовала как отреагировало мое тело и это не помогало мне. Он снова прошептал:
— Я не сделаю этого сейчас, Вайолет. ТЫ будешь той, кто поцелует меня. — Он отступил и улыбнулся, словно знал какое сильное он оказал влияние на меня. — Когда ты захочешь этого больше всего.
Слабость в ногах ощущалась настолько, что я не была уверена, как я могла до сих пор находится в вертикальном состоянии. Он медленно выпустил из рук дневник и отошел, расчищая мой путь к двери широким взмахом руки.
— Извини, что я пришел к тебе домой без приглашения. Я оставлю тебя в… — он одарил меня полуулыбкой, -..покое.
Он открыл дверь, ведущую на лестничный пролет.
— Здесь есть лифт, — произнесла я на автопилоте.
— Слишком медленно. — Он улыбнулся и добавил, — Ты не такая, как остальные, Вайолет. Ты излучаешь силу. Если ты будешь скрываться от нее, это только причинит тебе боль.
— Они сказали, что это мой выбор, — быстро ответила я.
— Ну конечно. Но выбор и обстоятельство не тоже самое для каждого. Я подозреваю, что твою силу будет не так то легко проигнорировать. Ангел, который может наделить такой сильной сутью, должен быть уверен, что ты примешь это. Всего хорошего, Вайолет…пока что. — А затем он исчез.
Я стояла, не двигаясь. Он собирался поцеловать меня. А я собиралась позволить ему! Что со мной происходило? Те первые мысли проникли в мою голову, и они обернулись камушками, которые предшествовали лавине. В этот день, на этой неделе, моя жизнь ревела в моей голове и разрывала мое сердце. Мысли, которые я пыталась игнорировать, прорвались сквозь мою ослабленную оборону. Хотела бы я вернуть назад свою жизнь такой, какой я ее знала прежде? Использовал ли меня Линкольн? Или, что было еще хуже…. использовала ли меня моя мать? Я упала на колени. Я не могла дышать. Когда мое зрение начало затуманиваться, я услышала как открылась дверь. У меня не хватило времени, чтобы поднять взгляд прежде чем….все обратилось в ничто.
Глава 13
«Каждая видимая вещь в этом мире взята под ответственность Ангела»
Святой Августин.
Что-то холодное и влажное душило меня. Я ахнула от шока, открывая глаза навстречу облачному туману. Кто-то пытался меня убить. Я заметила фигуру, все еще расплывающуюуся, которая нависала надо мной. Мне нужно было освободиться и я повела себя поддавшись импульсу. Движением, которое было комбинацией самозащиты и кикбоксинга, я согнула руку и взмахнула ею, чтобы ударить моего противника в лицо локтем. Я не могла ясно видеть, но ощутила взаимодействие. Это не была моей самой лучшей попыткой, но этого было достаточно, чтобы выиграть несколько секунд дабы занять в лучшее защитное полощение. Я поднялась на руки и коленки, отползая так быстро как только могла.
Он кричал на меня, идя прямо за мной. Казалось, он был в бешенстве. Я почувствовала, как он приблизился. Я оглянулась через плечо и мое зрение прояснилось. Звуки превратились в слова.
— Вайолет, Вайолет, перестань! Это я!
Гостинная начала вращаться.
— Пап? — произнесла я, все еще ощущая головокружение.
— Да! — воскликнул он, потирая лицо.
— Что ты тут делаешь? — спросила я, ужасно смущенная.
— У нас сегодня в компании дурацкий день игры в гольф… я только зашел чтобы переодеться. Проклятье, Вайолет. — Он открыл морозилку и достал упаковку гороха. — Тебе придется ослабить свои боевые искусства. У меня будет синяк.
Он выглядел так, будто хотел высказать намного больше, но остановил себя. Я была несказанно рада. У меня не было для него ответов. Даже ничего, в чем бы я хотела признаться. Мне не хотелось демонстрировать Отцу свою придурковатость.
Взять себя в руки заняло какео-то время. Душ и смена одежды помогла вернуть малую долю нормальности в мой мир. Я оделась в удобные джинсы на пару с майкой с длинными рукавами, чтобы прикрыть свои руки. Будучи окруженной вещами, которые принадлежали мне — мой выбор, мои вкусы — еще никогда не казалось мне таким важным.
Я свернулась на диване, в то время как Папа беспокойно наблюдал за мной из кухни. Он продолжал переставлять сахарницу, либо сворачивать кухонное полотенце, стряхивая несуществующие частички пыли со своего джемпера. Наконец, я нарушила тишину ради него, неспособная больше выносить то, что я уже почти раслышала как тикают его мозги.
— Мне правда жаль, что я ударила тебя, Пап. Последние несколько дней были ужасными и я была… Мне жаль.
— Вайолет, не нужно извиняться. Я знаю, что ты сделала это не специально. Но я волнуюсь за тебя. В последнее время, ты сама не своя. Я думал ты потеряла сознание. Что произошло?