Значит, и чудищ видел?
— Вы были там. — Не спросила, а, скорее, констатировала факт.
— Был.
Виктор поднял с земли небольшую веточку и сунул ее одним концом в рот. Помолчал немного и сказал задумчиво:
— Ну надо же, как судьба играет. Опять я тебя нашел.
Я шмыгнула носом и непонимающе уставилась на четкий профиль Игнатова.
— В смысле?
Он повернул голову в мою сторону, посмотрел внимательно и спросил с непонятной грустью:
— Ты совсем меня не помнишь?
Я закусила губу и прищурилась. Машка, конечно, регулярно обзывала меня дурой, но не до такой же степени, чтобы не запомнить Виктора.
— Да нет. Я бы точно вас не забыла!
Игнатов улыбнулся.
— Ты тогда совсем крохой была. Годика три, не больше.
Он продолжал смотреть с улыбкой, а мне что-то стало так жарко, прям хоть кофточку расстегивай и обмахивайся ладошками.
— Иди сюда. — Виктор ловко дернул меня и усадил себе на колени.
— Что вы…? Зачем это? — бормотала я, барахтаясь беспомощно и стараясь не думать, на чем сижу.
Но Виктор лишь крепче прижал к себе, устроив мою голову у себя на ключице. Носом я уткнулась ему в шею и тут же окунулась в атмосферу чарующего мужского аромата. Не знаю даже, чем именно пахло от Виктора, но нюхала бы его всю жизнь.
— Не ерзай, — тихо выдохнул Игнатов прямо в ухо, и я тут же затихла. — Вспоминай.
С минуту честно шевелила извилинами и пыталась воскресить в памяти незнамо что.
— Вспомнила! — радостно воскликнула и попыталась выпутаться из его рук.
— Что вспомнила? — тихо поинтересовался Игнатов, и не подумав отпускать.
— Утюг не выключила! Нужно срочно на базу возвращаться!
— Не то вспомнила. Думай дальше.
И еще крепче прижал. Эх, Виктор! Разве можно так с живой девушкой? У меня же инфаркт так приключится от вашего аромата и тепла.
Сердито засопела, закрыла глаза и устроила голову по-удобнее на игнатовском плече.
Виктор сидел спокойно и расслабленно. Его грудь размеренно вздымалась и опадала от глубокого дыхания. Где-то в глубине, под ребрами, ровно и мощно билось сердце. В теплых объятиях было так уютно и безопасно, что почувствовала себя ребенком под надежной защитой взрослого. И постепенно начала погружаться в состояние, подобное трансу. Что-то неуловимо знакомое было во всем этом. Какие-то картины начали всплывать из глубин памяти перед мысленным взором. По-началу, размытые и расплывчатые, но с каждой секундой все более четкие и различимые. Калейдоскоп видений постепенно упорядочивался, замедлялся и выстраивался в понятный визуальный ряд.
Осень. Маленькая девочка в малиновой куртке идет по лесной тропинке и собирает разноцветные листья. Ей весело и интересно среди пестрых кустарников и деревьев.
На следующей картине девочка плачет. Она очень голодна и напугана. Беспокойно озирается по сторонам, пряча озябшие ладошки подмышками.
От вида последней картины я жалобно всхлипнула и впилась пальцами в предплечье Виктора. К этому моменту стало ясно, что девочка в моих видениях — это я.
Малышка, чуть живая, лежит под пожелтевшим ежевичным кустом на блестящих мокрых листьях. Одежда насквозь сырая, одного сапожка нет. Тело так одеревенело от холода, что почти потеряло чувствительность. Плакать и кричать ребенок уже не может, нет сил; и только тонкий писк, походящий на мяуканье новорожденного котенка, дает понять, что жизнь еще теплится в маленьком, измученном тельце.
Мое сознание как-будто перемещается в девочку и я ее вижу уже не со стороны. Я сама эта девочка и ощущаю всю ее боль, страх и отчаяние. Смотрю широко открытыми глазами в безжалостную синь холодного неба и не могу ничего поделать. Только стоны иногда срываются с пересохших, обветренных губ.
Сознание почти уплывает, когда в замерзшую щеку тычется собачий нос, а лицо обдает волна горячего воздуха.
— Собачка, — шепчу и устало закрываю глаза.
Сил бороться и цепляться за жизнь больше не осталось.
— Нет-нет, малышка, посмотри на меня, — заботливый голос держит на плаву и не дает уснуть.
Тело окутывает тепло и приятный аромат. Тот же самый, что я чувствую сейчас.
В шоке распахиваю глаза и потрясенно смотрю на Виктора, заливаясь слезами.
— Вы?!!! Это вы меня нашли и спасли в лесу? Мама с бабушкой много раз рассказывали эту историю. Мне было около трех лет, когда я ушла с дачи в лес и заблудилась. Мама к соседке за козьим молоком пошла, а меня в песочнице оставила куличи лепить. Возвращается — нет ребенка. Искали почти трое суток и многие уже не верили, что найдут живой. Маме стало плохо, скорую ей вызвали и тут стук в дверь. Выглянули, а там я лежу без сознания на террасе. Неделю в реанимации провела. Простыла сильно, два месяца потом в больнице лежала, воспаление легких лечили.
Виктор вздохнул и слегка покачал меня на руках, как ребенка.
— Когда сообщили, что ребенок в лесу заблудился — все соседние поселки переполошились. Наше поселение было в стороне от остальных, дальше всех от места, где ты пропала. Потому и узнали о этом поздно, уже двое суток прошло. Но все свободные мужчины сразу же на поиски отправились. Мы лес хорошо знаем. За несколько часов прочесали большую территорию. И я тебя нашел.
Игнатов замолчал на несколько минут, думая о чем-то своем. А я сидела, прижимаясь к его груди и плакала горючими слезами от жалости к самой себе, такой недотепе непутевой. Вон оно когда началось, невезение мое. Еще в ясельном возрасте, оказывается.
— Я, когда увидел тебя, думал все, не успел. — продолжил Виктор. — Такая кроха. Одна в лесу двое суток… И в чем только жизнь держалась… Схватил на руки и побежал. И в голове одна мысль — только бы успеть.
Руки, обнимавшие меня, дрогнули.
— А почему вы оставили меня на крыльце, а не отдали маме лично в руки? Она так до сих пор и не знает, кого благодарить.
— Кхм. Как бы тебе объяснить… В общем, я был без одежды.
Я завозилась у Виктора на коленях и тихонечко отстранилась, намереваясь встать с него. Игнатов медленно, словно нехотя, разжал руки и позволил это сделать.
— Извините. Я не знала, что вы так давно болеете.
— Болею?
Я еще больше засмущалась. Ну что за дурость — тыкать человеку его недугом? Любит мужчина голышом гулять и что с того? Пусть гуляет. Неплохой же человек, по-сути. И спас меня, опять же. Мне бы спасибо ему сказать, а я за его нудисткие привычки цепляюсь.
Мои размышления, приправленные нешуточными муками совести, прервал внезапный шум. Ломая ветки, треща буреломом и рыча, на поляну выскочили три громадные собаки. Одна из них прыгала бодрым козликом и, уворачиваясь от двух других, неслась в нашу сторону. Я взвизгнула и ринулась за спину Виктора Эдуардовича в ставший родным куст.
Игнатов вскочил на ноги, оглянулся и я схватилась за сердце. Нет, ну точно инфаркта не избежать. Глаза мужчины светились желтым светом. Как-будто у него в черепушке пылал огонь и его отблески выплескивались наружу, пугая меня до нервной икоты.
Пока я массировала область сердца, Виктор прыгнул вперед, чтобы через мгновение превратиться в самую настоящую огромную собаку и кинуться на псину, мчащуюся к нашему кусту. А я подумала, что скорее всего сплю и вижу дурно срежиссированный кошмар. И если это так, то самое время проснуться, потому как шерстяной клубок переплетенных и рычащих тел катался в опасной близости от моего ненадежного убежища.
Если же я не сплю, то могу посоветовать себе упасть в обморок, лишь бы не видеть и не слышать этого всего. План был хорош, но в обморок никак не падалось. Стало совсем грустно, и даже Костя уже воспринимался, как лучшая компания.
Следующие несколько минут я занималась тем, что безостановочно шептала, убеждая себя:
— Это все не правда! Это не по-настоящему. Я сплю. Такого не бывает.
Аутотренинг не помогал и собаки продолжали потасовку. Через некоторое время я даже начала проявлять интерес к происходящему. Выражался он в том, что я пыталась определить которая из собак Виктор Эдуардович. В темноте получалось не очень, но Игнатов скоро сам объявился.
Один из псов тонко взвизгнул и повалился на спину, кверху пузом. Другой участник драки наклонился над поверженным. Этот, второй, на вид был крупнее остальных. Но я могу и ошибаться. Мне тут и темно, и страшно, и ветки обзору мешают. Так вот, крупный пес что-то грозно прорычал лежащему бедолаге. Наверное, строгое собачье внушение сделал или выговор объявил. Затем он выпрямился, рыкнул еще пару раз и повернулся ко мне. То есть к кусту, конечно, ну и ко мне, в нем сидящей. Я, на всякий случай, поглубже угнездилась и чуть было не вывалилась с другой стороны. Пришлось опять ползти в центр. А тут как раз и Виктор Эдуардович перед глазами показался. Как и был, налегке, безо всяких там условностей в виде одежды, Игнатов вышагивал бодро в нашем с кустом направлении.
Я протестующе пискнула и Виктор остановился в нескольких метрах.
— Что?
— Виктор Эдуардович, вы могли бы не подходить?