Я подавилась злыми словами, не успевшими сорваться с языка, беспомощно огляделась, похлопала ресницами и, наконец, разревелась от безысходности. Как объяснить Максу, что духи эти предназначены для его же отпугивания и остаться при этом не колоченной? Он же озвереет и полезет кулаки об мои бока чесать.
— Не понял… Ты чего ноешь? — растерялся мой мучитель.
— Так ведь вы опять драться будете, — шмыгнула носом, подняла покрасневшие глаза на хмурого верзилу и призналась: — Подарили мне их.
— Кто подарил?
— Да вы его не знаете…. Друг один. Роман.
Макс странно дернулся, будто от зубной боли и что-то неразборчиво пробормотал. Подозреваю, что на русском матерном. Взъерошил волосы пятерней и спросил устало:
— Где там твое мыло?
— Зачем вам?
Все-таки знакомство с Максом дурно влияет на меня. Знаю его менее суток, а уже превратилась в параноика. Если он сейчас еще и про веревку спросит, значит точно злодейство задумал.
— Мыть тебя будем, — вполне миролюбиво заявил оборотень и породил в моей и без того чумной головушке новые вопросы.
Во-первых, сразу не понравилось множественное число в его ответе. Он что, подразумевает свое участие в процессе купания? И во-вторых, зачем ему вообще приспичило меня помыть? Размышлять и фантазировать на эту тему категорически не хотелось, но противное воображение услужливо подкинуло картину, где бесстыжие мужские руки намыливают мне…
Ой, мамочки! Придет же в голову такое. Я немедленно покраснела, суетливо вскочила на ноги и понеслась к машине.
— Да не торопись ты так. Я подожду. — донеслось мне в след.
От неожиданности, запнулась о кочку и приземлилась в траву. Он подумал, что я, роняя тапки, побежала за мылом? Тороплюсь, так сказать, предстать перед ним чистенькой и свеженькой? Вот урод!
— Не ушиблась? — рядом опустился на корточки Макс и принялся деловито ощупывать мои конечности.
— Эй-эй! Руки при себе держите. — Строго смотрю на наглеца и он, неожиданно, отступает.
То-то же. Ненавижу, когда нарушают личное пространство. Тем более всякие там…
С кряхтением поднимаюсь, игнорируя протянутую руку, и, обиженная на весь свет, плетусь обратно к пледу.
— Ты мыться собираешься?
Вот же неугомонный! И что ему неймется? В какой-то умной книге читала, что страху нужно посмотреть в лицо. Вот сейчас как раз удобный момент проверить это утверждение.
Разворачиваюсь, складываю руки на груди и с вызовом говорю обнаглевшему типу:
— А если нет, то что?
И знаете что? Не верьте всяким умным книжкам. Лучше бы я и дальше следовала заповедям страусов и прятала голову в песок. Потому как, мой бандит, по всему видать, книг вообще не читает, а максимум Плейбой пролистывает ради красивых картинок. Это и воспитало в нем простоту восприятия мира. Знаете, как у детей — я хочу, а значит, это будет моим. Или по-моему, смотря о чем идет речь.
Вот и Макс, как ребенок, которому очень захотелось искупать, например, котенка, решил не медлить с этим делом. Насвистывая что-то бодрое себе под нос, дошел до машины, открыл багажник и достал из него серый флакон. Сунул его себе за пояс и, все так же насвистывая, направился в мою сторону.
Пару секунд я еще стояла уверенно и гордо. Но у приближающегося Макса уверенности в глазах было больше. И, потому, наплевав на свою гордость, я решила удрать.
Не получилось. Сильные руки, прервав мое бегство, обхватили за талию, прижали к горячему боку и понесли к воде. Это было страшно. Честно. Я теперь очень понимаю котов, которых против воли вынуждают искупаться. Сама сейчас, не хуже представителя семейства кошачьих, шипела, царапалась и брыкалась.
Вы думаете, его это остановило? Или хотя бы замедлило? Как бы не так. Макс легко дотащил сопротивляющуюся меня до кромки воды, сдернул футболку и шорты, оставив только в нижнем белье. И конечно же оно было разного цвета. Трусы черные, а лифчик бежевый. Ну и что? Мне так удобнее может. Пока стаскивал с меня шорты, чуть труселя не сдернул, паразит. Еле успела подхватить исподнее. Я честь свою берегу, потому оскорбление терпеть не стала и замахнулась на нахала в попытке наподдать оплеуху за самоуправство. А он взял и просто толкнул меня с берега. Говорю же — мерзавец.
На несколько мгновений все вокруг стало зеленого цвета и до меня дошло, что я под водой.
Вынырнула, отплевываясь, кашляя и задыхаясь.
— Козел! Урод! Мерзавец!
— Почему мерзавец? — поинтересовался Макс, заходя в воду прямо в джинсах. И большое спасибо ему за это. Голого мужика мне сейчас видеть не хотелось.
— Отвали от меня!
Пытаюсь угрести от настойчивого приставалы подальше, но с плаваньем у меня не очень, да и глубины боюсь, потому Макс в очередной раз меня словил и прижал к себе.
— Ну что, русалка, будем мыться? — муркнул на ухо, вытащил из-за пояса флакон, выдавил себе на руку щедрую порцию геля и принялся намыливать шею и плечи.
Одной рукой крепко удерживал за талию, пресекая попытки к бегству, а другой тщательно мыл каждый сантиметр тела. Он даже уши мне помыл, представляете? И за ушами тоже. Какой скрупулезный, оказывается. Закончив с плечами и шеей, перешел на руки и попытался залезть подмышки. Я взвизгнула и забилась в его руках, выворачиваясь.
— Я сама дальше. Сама!
С его подходом к купанию не приходилось сомневаться, что он тщательно вымоет меня полностью. Лучше уж, действительно, помыться самой добровольно, чем терпеть его наглые прикосновения. Я готова была вцепиться ему в лицо, если не отпустит и продолжит…. намыливать. Но он, внезапно, отпустил. Почувствовав свободу, я сразу отошла на пару шагов вперед, благо река тут была не глубокая и вода едва доставала мне до груди. Обернулась на Макса и забеспокоилась. Он стоял по пояс в воде. Широкая грудь судорожно поднималась и опускалась, рывками выталкивая воздух. По телу пробегала дрожь, кисти рук то сжимались в кулаки, то опять расслаблялись. Страшнее всего было смотреть в лицо. Ноздри оборотня хищно раздувались, глубоко втягивая воздух, а глаза опять пылали желтым светом.
Ногу что ли распорол, как я недавно? Скорее всего так и есть. И стоит, бедняга, стесняется заплакать от боли.
— Женя… — рука Макса дернулась в мою сторону и я рефлекторно отступила еще на шаг.
— Женечка… Не бойся… Подойди ко мне..
Ага, размечтался. Что у него с голосом опять? Хрипит прям. Нужно в сумочке посмотреть леденцы с эвкалиптом. Кажется, несколько пастилок оставалось. Интересно, оборотни эвкалипт любят? Или, как от аниса шарахаются?
— Женя… — выдохнул мне в лицо оборотень, незаметно подобравшийся, пока я размышляла о лекарственных свойствах растений.
Руки Макса по-хозяйски скользнули на талию и уверенно привлекли к мужской крепкой груди. Я от неожиданности ткнулась носом в косточку ключицы и возмущенно пискнула.
— Что вы делаете? Отпустите меня немедленно! — потребовала я.
— Угу… - пробормотал мой ненормальный бандит и зарылся носом в волосы на затылке, ближе к шее. Урчит, сопит, дрожит бедолага и все крепче притягивает к груди, расплющивая мой бедный нос и вообще всю меня.
Я сдавленно пищу и пытаюсь выкарабкаться из душащих объятий. Да чтоб тебя разорвало, маньяк блохастый. Сильный-то какой!
— Отпусти, говорю! Раздавишь! — пришлось крикнуть громче и что есть силы пихнуть громилу.
Помогло. Макс немного ослабил хватку и я тут же выскользнула из его рук, стукнув напоследок локтем в область солнечного сплетения, и направилась к берегу.
— Подожди. Стой. — судя по плеску за спиной, оборотень решил меня догнать.
— Отстань. Помылась уже, больше не хочу.
— Да стой ты!
Макс схватил меня за руку, когда я уже ступила на линию прибоя и дернул на себя. От неожиданности, я потеряла равновесие и упала на траву. Вот точно знаю, что мерзавец мог бы подхватить и не дать упасть, но он не стал удерживать мое падающее тельце. Более того, упал сверху сам. Хорошо хоть догадался выставить перед собой руки и не плюхнуться всем весом на меня. Так и замер на вытянутых руках, внимательно разглядывая лежащую меня блестящими желтыми глазами. Мрак какой. Сколько раз уже видела эти глаза, а привыкнуть не могу.
— А мы вставать не будем? — робко интересуюсь, решив, что пауза затягивается.
Макс молчит и сгибает руки в локтях, опускаясь ниже. Теперь наши лица разделяют всего несколько сантиметров и чувство неловкости возрастает в разы. Но это, похоже, только у меня, а вот оборотень не выглядит смущенным.
— Женя… — шепчет глухо и опускает голову еще ниже, потираясь щекой о мое лицо и щекотно опаляя дыханием ухо.
Я взрослая женщина и имею право смеяться, когда захочу. Ну я и захихикала. Макс поднял голову и недоуменно посмотрел.
— Слазь давай, — ткнула кулаком нахалу по печени и оттолкнула.
Вернее сказать, попыталась. Оборотень не желал отталкиваться, зато начал распускать руки. Запустил пятерню мне в волосы на затылке, поглаживая большим пальцем скулу, посмотрел проникновенно в глаза и поцеловал. Сказать, что я ошалела — это ничего не сказать. И ладно бы просто поцеловал. Может, день тяжелый у человека, поддержка нужна, могу понять. Но он же, гад, с языком полез целоваться. Чувствовать у себя во рту чужой язык — то еще удовольствие. И стонет еще так противно, гадость просто.
Чувствую, что еще немного и останусь я без лифчика. А может и без трусов. Во всяком случае, поведение этого маньяка заставляет усомниться в благочестивых намерениях. Ну точно — наглые ручонки уже поползли к чашечке бюстгальтера. Вот пусть только попробует растянуть или порвать кружево. Убью гада. Полторы тысячи не пожалела на лифчик, купила себе в подарок на новый год, а этот шальной собрался испортить такую вещь.