— Мой герой он же такой! Такой! — вдохновенно вещала Люся в трубку, захлебываясь в словах. Видимо, успела что-то выучить — пока Наташа до нее добиралась. Девушка закатила глаза, щелкая мышкой и просматривая ленту после последнего обновления библиотеки.
М-да, не густо. Судя по гневным комментариям, конфликт набирал обороты. Истинные фанаты данной книги устроили бойню с любителями обрушаться с критикой на бедные головы авторов. Безусловно, большая часть была заслужена, в конце концов, у Люси и правда была большая беда с хорошим литературным слогом. Но некоторые в прямом смысле изливали яд, получая истинное наслаждение от того, в каких конвульсиях бьется молодой неоперившийся автор в попытке отстоять честь своей писанины.
Ну, ладно, может они не так уж и правы.
Наташа щелкнула еще раз мышкой, открывая последнюю проду, и тихонько застонала, слыша, как захлебывается в очередной истерике Бабочкина, давясь двадцатой котлетой.
«Меня зовут Роксана. Я была сирай мышкой с упругой грудью. У меня третий размер (эта не силикон, а мама подарила) с изурумдно-зелеными бровями, глазами, как у лимура с карим оттенком шоколада цвета корицы и упругой попкой, которую я периодически качаю на фитнесе. Подкрасила губы красной помадой и вуаля»
Ладонь с громким шлепком опустилась на лицо. Прокрутив колесико дальше, а расстаралась сегодня Люся на большую главу, прямо до встречи главных героев. А вот и популярный парень, встречайте.
«Мимо моего носа пронеслась машина Марк 2 последнего года. Это был Гоген Сузин. Звезда универа на него вешаются все бабы универа (ну кроме меня и моей Малины, ведь я не такая). И вообще он бабник, да и сам не прочь. А еще он мой одногруппник, который жутко злит как сейчас. Пара капель на туфлях и платье, а это мои новые квадратные туфли!»
Диалог между Роксаной и Гогеном выходил все знатнее и знатнее, а не нагромождение странных, порой невнятных эпитетов, все сильнее уносило разум куда-то за пределы галактики. И что у Люси за страсть к детальному описанию внешности героев прямо сходу? Будто сочинение «Как я провел лето» описывает: от сидения на унитазе до количества часов потраченных сон. Неужели думает, что если не укажет размер сисек героини, читатель прекратит интересоваться хитросплетениями любовной линии героев?
— Так ладно, нечего рассиживаться. Надо работать, — вздохнула Наташа, прикидывая, сумеет ли она сейчас спасти ситуацию. Бросила взгляд на рыдающую Бабочкину, скривившись от вида, капающего с ее пальцев жира от котлеток, прямо на шелковый пеньюар и потянулась к ангелфону.
Нет хороших комментариев и бешеных просмотров? Создай. И именно для этого в свое время Наташа еще при жизни создала 142 аккаунта в различных социальных сетях, через которые можно было заниматься самолайковством и повышением рейтинга в Инстаграм ради популярности в молодежной среде. Потрясающие были времени. Бабы от зависти с ума сходили, не доходя мозгами до халявной накрутки себя любимого. Слишком долго, муторно и к тому же нужно сделать так, чтобы твои аккаунты никто не заподозрил. А значит, периодически их обновлять и заводить в сети друзей, которых тоже можно было подключать к операции по повышению рейтинга репутации. Если бы Наташка так не вовремя не умерла, ее подписчиков в Инстаграме и Твиттере уже набрался бы миллион.
Где-то в глубине зародилась знакомая тоска по прошлой жизни, но девушка решительно мотнула головой. Нечего нюни распускать. Не ныла, как попала на порог Суда Божьего и сейчас точно уж поздновато слезы лить. Пальцы принялись со скоростью света заходить в свои многочисленные аккаунты, которые девушка сейчас использовала для стимуляции творческого эго своих подопечных.
Многочисленные лайки, награды и одобряющие комментарии посыпались, как из рога изобилия на страницу Люсеньки, задвигая все самые плохие троллинговые комменты, увеличивая цифру в красном кружочке на значке оповещения в правом углу сайта.
Masha_WeotronGG: «Потрясающий сюжет, невероятно интересно!»
Зая_маинькая_на лужайки: «Начало понравилось. Написано легко и с юмором»
Oghmarin: «Продолжение захватывающее… Спасибо большое с нетерпением жду продолжение»
Huginn: «Такое лёгкое и весёлое начало. Очень интересно, что будет дальше. Спасибо»
Doomsinger: «Классно она его…. Спасибо большое с нетерпением жду продолжение»
TaNcUeM-TuC-TuC-TuC: «Мне нравится!»
Faunos: «А когда прода? Оченечки жду!»
*Miss KatastroFFa*: «круто! Клевенько! Шикарно»
Количество оповещений так зашкалило, что видимо Галочка, как раз усиленно отбивающаяся в числе фанатов от многочисленных негативных изречений, плюющих на экран ядом комментаторов, прекратила бойню и заголосила в трубку так, что Наташа его не выронила свой лучший инструмент по накрутке:
«Люся, да ты просто бомбическая бомбовая бомба! Тебя там засыпали радостными комментами!»
Сидящая в уголочке писательница жалобно шмыгнула носом в недоеденную котлетку и выдохнула:
— Ты меня сейчас пытаешься успокоить?
Наташа закатила глаза и мысленно выругалась нехорошими словами. Вот же Фома неверующая, как можно не обрадоваться неожиданному наплыву? Лучше бы прекратила жрать и бежала бы смотреть, как завалили похвалами ее книгу. Незаметно для удивленно застывшей Люси, все еще не веря своей радостно голосящей на том конце подруге, Тараканова аккуратно сдвинула с прибитой над головой Люси полки, Бог весть кем подаренный, томик «Война и Мира», уронив его ей на голову точно яблоко Ньютону.
— Ай!
Послышался вопрос о том, что произошло от Галочки на том конце провода, когда Люся от удивления и боли выронила телефон, упавший на ковер и откатившийся куда-то за кровать. Она с недовольством покосилась на полочку, погрозив оставшимся там немногочисленным книгам о красоте и сохранении молодости от Елены Малышевой, бросив глубоко обиженный взор на изрядно толстенький шедевр русской классической литературы.
— Да блин, где он, — проворчала Люся, слыша истеричный голос Галочки где-то под кроватью. Судя по визгам, подруга решила, что на Бабочкину напал маньяк в собственной квартире. Наташа вновь вздохнула и, забравшись на кровать, наклонилась, откинув свисающий край розового цветастого покрывала, рукой подтолкнув телефон к Люсе.
— Алло? Да все нормально, книга на голову упала. Ага, этого. Толстикова, ну, — проворчала Люся, почесывая затылок и шагая к ноутбуку. С минут она изучала комментарии, а Наташа воочию наблюдала, как расцветает молодой автор, точно бутон розы под лучами летнего солнышка после пасмурного дня. Глаза засияли, грудь под шелковой тряпицей вздымалась от переполняющих ее сердечко восторгов. Казалось вот-вот и разорвется от радости.
— Ты это, сядь, давай, ручки на клаву, — потянула Наташа, с силой надавливая на плечи своей подопечной, которая точно робот механически выполняла приказы, высказанные на ментальном уровне. С минуту пялилась на экран, а затем ее пальцы послушно легли на клавиши. — Значит так, Бабочкина, сейчас садишься и строчишь, строчишь и еще раз строчишь! — заявила Тараканова, и девушка послушно принялась щелкать мышкой, воодушевляясь от каждого нового появляющегося комментария с похвалой. Она открыла документ со своей книгой и напечатала шрифтом «Таймс Нью Роман» 14-м размером: глава 4.
— Вот молодец, ай ты моя хорошая, — радостно хлопнула в ладоши Наталья, наблюдая, как буквально вырывается вместе с хриплым дыханием бешено скачущей лошади слова из-под пальцев Люси, высекаемые ей с невероятной скоростью машинописи. Такими темпами знаков на 40–50 расстарается.
Она хотела было уйти, как ее взгляд вновь зацепился на очередную грубую ошибку в слове «прекрасно», повторяющееся в одном предложении три раза. Девушка сузила глаза и поискала взглядом какой-нибудь атрибут для увеличения словарного запаса, который видимо от восторга Люся опять растеряла и, не найдя ничего лучше, подняла с пола «Войну и мир», с размаху зарядив Бабочкиной несильный подзатыльник.
— Ой! — пискнула девушка, схватившись за голову, а Наташа, нависнув над ней коршуном, рявкнула в ухо:
— Слово «прекрасно» пишется через «е»!
Пальцы послушно переместились на мышку, прокручивая к абзацу, где пресловутое слово было подчеркнуто алым цветом, и пальцы мгновенно забегали по клавишам, исправляя все. Наташа удовлетворенно улыбнулась, примерившись к весу тяжелого тома Толстого.
— Эй, все святое только тебя уходит, — буркнула она и вновь зарядила очередной подзатыльник, заметив еще одну ошибку:
— Деепричастный оборот!
Новый удар и Люся икнула, принимаясь за исправления, уже более внимательно разглядывая текст.
— Эй, «жи, ши» пиши через «и»!
— Точку поставь!
— Лишнее слово убери!
— Что еще за: «Месяц питалась матанализм и бич-паркетами»? Они у тебя, что ламинат ночами втихушку догрызают?!
— У него очень красивые глаза, стального цвета, в них можно было окунуться и сразу же утопиться? Вот чем тебе твоя Роксана не угодила до такой степени?
Когда глава была закончена, Люся откинулась на спинку кресла, с трудом выдохнув и убирая упавшую ей на лоб прядь волос, с трудом осознавая происходящее, невольно потирая затылок, который болезненно ныл.
— Никогда бы не подумала, что от написания книг может разболеться голова, — на это Наташа только улыбнулась, убирая обратно многострадального Толстого на пол, потянувшись к ангелфону, дабы проверить свои баллы. Она как раз собралась было открыть, как с изумлением заметила в многочисленной библиотеке оповещение из блога от одной из своих популярных авторов, пишущей в жанре «романтическая эротика с элементами БДСМ». Открыв его, девушка пробежалась глазами по тексту, и в глазах буквально помутнело, а в голове раздался траурный марш, оповещающий о конце ее короткой и бесславной карьеры музы.
«Решила покончить с писательской практикой. Понимаю, вам всем трудно будет понять мой выбор, но он именно такой. Я решила покинуть этот бренный отвратительный мир. Оставить литературную среду, в которой царят Содом и Гоморра, к которым я приложила свою руку, о чем бесконечно жалею. Бывший муж перед разводом сказал, что я стала такой же грязной, как мои книги. Размышляя над его словами — поняла. Он прав! Бесконечно прав! Именно поэтому решила посвятить себя Богу и изучению творения мира. Прощайте мои дорогие, я ухожу в женский монастырь.
Последний роман «Нижняя Миледи для Верхнего Гэафа» — дописан не будет. С любовью, ваша Гадина Страстная»
— Ах ты ж гадина, да я тебя сейчас сама страстно так покончу, ни один следак тела не найдет! — взревела Наташа в бешенстве, набирая координаты в путеводном приложении для возврата в канцелярию. Ишь, чего удумала, таганрогская дива и любительница пожестче. Мужик ее бросил, а она не хочет писать. Захочет, уж муза по имени Наташа Тараканова постарается. Никакой монастырь не поможет!
Глава 4 — Враг моего врага — мой друг
Лоб с громким стуком встретился с белоснежной мраморной столешницей в огромном ресторане небесной канцелярии. Мир — это тлен, а судьба Натальи Таракановой до конца дней своих поджаривать упругий, накаченный утренними тренировками, зад на адской сковородке, потому что ее балловая система медленно, но верно падала в глубокий полный минус по мере того, как таяли обиженные читатели Гадины. Они разбегались точно муравьи в страхе и только самые стойкие, верные и отчаянные выражали надежду на ее возвращение в писательскую стезю. Наивные люди.
Когда Наташка на всех парах принеслась в старую однушку господи Гадины, именуемой по паспорту Валентиной Петровой, она никак не могла предположить, что все будет еще хуже, чем она ожидала.
Валя реально собралась в монастырь.
Она даже заказала себе рясу на Ибее и портрет Святой Матроны Московской через магазин на диване. Тот самый, который покрыт позолотой за 99,95. Где-то откопала Ветхий Завет и самозабвенно погрузилась в мир религии, Бога и очищения души. Даже в церковь сходила, записавшись на неделю вперед (там, знаете ли, очередь) на крещение. И еще через две, на покаяние к батюшке. А уже после собралась съезжать в эту обитель святых и непорочных. Как будто в Рай ее возьмут просто за то, что она коленками полы храма во время молитв вытирала, ну.
А все потому, что бросивший ее муж, оказавшийся редкостным гадом и закрутивший роман с молоденькой секретаршей, с которой застала мужчину Валентина на его работе, заявил, что во всем виновата она и ее пошлые романчики. Нашел на кого свалить вину за свое кобелинство. Более того, будучи крупным предпринимателем, он ее еще и из дома выгнал в родительскую однокомнатную, вот прямо почти, с чем пришла. Ноутбуком, парой сумок вещей и фикусом в горшочке. А ведь она популярный романист, домохозяйка. К сожалению, нынче писательством больших денег не заработать, а Валентина не работала 10 лет. Благо, хоть детей не успели родить. Муж, опять же, не хотел.
Да, иногда жизнь писателя — сплошной трагикомедийный роман с дурацкой концовкой. Но разве Наташе от этого легче?
Лоб снова поцеловал столешницу в попытке разбиться и умереть во второй раз, желательно так, чтобы больше никуда не попадать. В самом ресторане было довольно спокойно: пара-тройка муз, сплетничающих о своих подопечных, строчащих научную фантастику. От одних только терминов зубы крошились, а уши сворачивались в трубочку. Два каких-то унылых купидона, рассуждающих о тленности бытия — они вообще там походу все философы сплошь и романтики. Повариха тетя Люда, которая в утешение передала ей дополнительную порцию шарлотки, официанты, администратор, надзиратели, два черта, один ангел…
— Таракан, что с тобой? Ты решила пробить головой тоннель до Ада или убиться фейсом ап тейбл? Так ты не старайся, личико свое красивое испортишь. У тебя же кроме него только разве что запасы яда с килотонну. Давай я тебе лучше веревку и мыло принесу! — на стол нагло приземлилась мужская задница в обтягивающих синих джинсах скинни с модными нынче дырками на коленках. Наташа подняла голову и тихонько застонала, встретившись взглядом с насмешливым взором серых глаз.
— Горди, пошел вон, — потянула она мрачно, улегшись обратно на столешницу и положив на нее руки, — у меня траур по моей несостоявшейся карьере, а ты мешаешь мне страдать и заниматься самобичеванием.
Купидон ухмыльнулся, оглядев стол, на котором стояла большая кружка чая с коньяком, тарелка с недоеденной шарлоткой и, потянувшись к ней, схватил нагло один из дополнительных кусочков, откусывая кусочек. Серые глаза с наслаждением закрылись на миг, а затем он вновь перевел взгляд на музу.
— Натали, все не так плохо. Твой рейтинг упадет в минус нуль, станешь одной из жительниц Ада, вернешься, так сказать, в родные пенаты… — в его насмешливом голосе проскользнули нотки фальшивого сочувствия. Наташа подняла голову и прищурив на него голубые глаза, недовольно процедила: