— Ну, допустим, есть. Что это для тебя меняет? — спросила я сварливо, вспомнив, как он сегодня выудил у меня два моих кровных пятака.
— Так ты дай его человеку, который сейчас зайдёт, он мне его отдаст, а я его на поясницу себе прилеплю. А тебе потом отдам.
— После использования?
— Зачем? Новый куплю.
— Как же ты на работу вышел с больной спиной?
— Ну я ж не спиной стройбазу охраняю, а глазами, — резонно ответил он.
— А пластырь самостоятельно купить тебе не судьба?
— Да у меня с деньгами сейчас не густо, — признался Кореш, — зарплату последние месяцы стали опять задерживать.
Я подумала о том, что Кореш, по сути, сегодня подарил мне миллионы денег и мужа в придачу, и расщедрилась:
— Ладно, пусть твой человек заходит. Дам я ему пластырь.
— Спасибо, Шушпанчик! Я тебе новую песню спою, у меня уже полтора куплета готово.
— Не надо больше про меня песен писать! — возмутилась я.
— Да не про тебя песня, а про Алку! Вот послушай, там такое начало, — и Кореш торжественно-лирично затянул, — Это былооо прошлым летооом, на городскооом пляжууу…
— Нет такого слова — "на пляжу"! — наступила я на горло Корешевой песне.
— Ладно Шушпанчик, я не могу долго говорить, пока.
Отключив телефон, я встретилась глазами с благоверным.
— Шушпанчик?
— Прозвище.
— Тебя называют прозвищем вместо имени?
— Иногда. Некоторые.
— Мне нравится звучание этого слова.
— Ага, Шушпанчик Айнэнэнай — двойное благозвучие.
— Полностью согласен с тобой.
Я с подозрением посмотрела на Клиффорда. Серьёзно? Шутит? Издевается? По нему не поймёшь.
— Между прочим, ты мне так и не ответил, почему ты беден, — сказала я.
— Я не беден. А что этому Корешу от тебя надо было?
— А, да, — вспомнила я, — Прогревающее средство. Наружное.
Я полезла в домашнюю аптечку и достала оттуда перцовый пластырь.
— Почему ты о нём заботишься? О Кореше, — спросил Клиффорд.
— Потому что он попросил, а мне нетрудно сделать маленькое доброе дело для… Кореша. Он входит в мой круг общения. Пусть и не самый ближний. Понимаешь?
— Думаю, да.
— Ты потрогай тут ещё в комнате то, что захочется, а я пока поработаю, — сказала я, — Надо выполнить те обязательства, которые я на себя взяла.
Я включила компьютер и уселась за сочинение рекламных текстов. Конечно, с учётом полученных сегодня денег эта моя подработка копирайтером мне, скорей всего, больше не понадобится, но не хотелось подводить тех, кто отдал мне свои задания, учитывая мою хорошую репутацию. Пусть это нерационально, но так… правильно.
По ходу работы я заварила новую порцию чая, вручила пластырь пришедшему мужичку, прогундосившему пароль "Я, на, от Лёхи, на", и не забывала, конечно, поглядывать за своим брачным партнёром. Его надолго заинтересовала в шкафу полка с настольными играми — шахматами, лото, картами и экономической стратегией "Миллионер" с фишками по типу известной "Монополии".
Благодаря его самозанятости я написала все три требуемых текста и решила больше не брать заданий в обозримом будущем. После этого я посмотрела электронную почту, проверила страницы со своим товаром — нет ли отзывов или заявок, и потом погрузилась в нирвану — мой индивидуальный мир грёз об акциях, бонусах и скидках. Я как опытный серфингист плыла по сайтам и прыгала по перекрёстным ссылкам, оценивая красоту и выгоду своего возможного участия в той или иной бонусно-скидочной акции.
В реальность меня выдернул звук, похожий на то, что где-то что-то рвётся. Я резко оглянулась и меня накрыла волна стыда — я вообще забыла обо всём, в том числе о том, что у меня дома находится мужчина. И не просто мужчина, а — инопланетянин, и не просто инопланетянин — а мой личный попаданец. Сейчас он пытался оторвать от своего комбинезона прилипшую к его рукаву липучку от лифчика без лямочек и спинной части, для открытых платьев.
— Извини, — сказала я, забирая свой предмет туалета, — забыла тебе сказать, чтобы с этой полки ты ничего не брал. Тут лежит моё нижнее бельё.
— Но мне интересно, — возразил он, не моргнув и глазом.
— Это неприлично, — попыталась мягко пояснить я.
Он немного помолчал, а потом ответил:
— Странно, я обучен так, что трогать бельё своей жены — это прилично.
— Но мы же ещё не женаты, — напомнила я.
Ругаться с ним не хотелось. Я тысячу раз ругалась с Зуевым, когда так же, забыв обо всём, грезила и погружалась в своё хобби, которое Зуев называл моим психическим сдвигом. И когда я ругалась с ним, я всегда чувствовала себя правой. А вот сейчас почему-то, хоть меня никто не ругал, я чувствовала себя неправой.
— Пойдём на кухню, поговорим ещё? — предложила я Клиффорду.
— А разве ты уже выполнила всю свою работу? — спросил он, направляясь за мной.
— Да, выполнила. Только это была не основная моя работа, а так, подработка. Впрочем, моя основная работа тоже не занимает у меня много времени.
— Расскажи, — попросил он.
И я рассказала. О том, как зачем-то после школы выучилась в педагогическом колледже и приобрела специальность, с которой у нас оказалась взаимная неприязнь — ни я не была настроена работать с детьми, ни мне не попадалось приемлемых вакансий. И тогда Маринка Климова, уже работавшая маникюршей, узнала от своей клиентки, что в большой мебельный магазин, недавно открытый неподалёку от нашего дома, требуется расправщик подушек. Такая вот редкая профессия — расправлять подушки выставленных на продажу спальных гарнитуров. Работа, что называется, "не бей лежачего". С утра разложил подушки ровно, или, наоборот, раскидал их по постели в художественном беспорядке — и свободен весь день. Начальство моего непрерывного присутствия на рабочем месте не требовало. Впрочем, если что, меня среди дня всегда могли вызвать на работу по телефону. Поправить неправильно лежащие подушки. Зарплата, конечно, была маленькая, но я дорожила свободным временем, которое могла посвятить встрече с покупателями моего товара и собственному шопингу. А по вечерам подрабатывала через Интернет копирайтером.
— Теперь твоя очередь рассказывать, — сказала я, — Чем ты занимаешься и зарабатываешь на жизнь?
— Вряд ли ты поймёшь, у вас исследования в этом направлении ещё в зачаточном состоянии, — ответил Клиффорд.
— Ты говори, говори, там видно будет — пойму или нет.
— Тебе говорит что-нибудь термин "торсионные поля"?
Я задумалась.
— Ассоциаций несколько. Научная фантастика, машина времени, двигатель межзвёздного корабля.
— Хм. Неожиданно много, — удивился инопланетянин, — Так вот, наша семья занимается только аспектом взаимодействия с информационным полем Вселенной, которое и является по существу торсионным полем, а точнее, его хм… "окраской". То есть информация всеобъемлюще хранится в торсионном поле Вселенной.
— Значит, голосовой ассистент…
— Да, Вася в значительной степени разрабатывался членами рода Айнэнэнай.
Всё-таки я мысленно содрогнулась при упоминании этой, как выясняется, славной фамилии.
— То, что вы как-то умеете перемещаться сквозь пространство…
— Да, это тоже основано на свойствах торсионного поля, но этим наша семья не занимается.