— Сама такая скоро будешь, — он бережно поставил меня на ковер в спальне и, продолжая удерживать одной рукой, отвел растрепавшиеся волосы с моего лица, выслушал еще парочку нелестных высказываний в свой адрес и, усмехнувшись, закрыл мой рот поцелуем. Мое сопротивление сразу ослабло. Ну, вот что гад творит… Меня опять начало закручивать в фиолетовом вихре…
— Если не перестанешь хулиганить, буду целовать дальше, и ни прогулки, ни ужина не будет…
— Какой прогулки? — тут же вернулась я с небес на землю.
— По замку. Постой спокойно, я высушу волосы, — он провел рукой по моим волосам, и вся эта грива моментально высохла.
— Здорово! — восхищенно ахнула я, — А меня так научишь?
— Да, только не сейчас.
— Почему?
Алок опять рассмеялся:
— Я целый день тебя накачивал энергией не для того, что бы ты ее потратила на сушку волос. Все, — прервал он мой готовый сорваться вопрос, — иди, расчеши волосы, а я принесу тебе одежду, до ужина еще полчаса, как раз успеем прогуляться.
Я сидела перед зеркалом, завернувшись в простыню, и сражалась со своими волосами. И вот зачем мне эта мука? Может обрезать их нафиг?
— Даже думать не смей! — Алок незаметно подошел ко мне и отобрал расческу, принялся бережно распутывать образовавшиеся и, что греха таить, еще больше запутанные мной, колтуны.
— Опять мои мысли читаешь?
— Да. И не трудись ставить щиты, все равно сломаю.
— Но зачем тебе это?
— Просто я должен держать процесс под контролем, а твой эмоциональный и энергетический фон проще считывать без щитов, — Алок закончил плести какую-то сложную косу и, подвернув ее, закрепил заколкой у меня на голове.
— Как ловко у тебя выходит… Спасибо! — я принялась крутиться перед зеркалом, разглядывая свою прическу.
— Не за что, обращайтесь, — шутливо раскланялся Алок.
— Ал! — испуганно позвала я его, уставившись на свое левое предплечье, где змеились и переплетались три линии.
— Да? — отозвался он, возвращаясь ко мне от ширмы, стоящей в углу, и разворачивая какой-то сверток.
— Ал, их три. Я вижу их все три!
— И что тебя так пугает? Ты исполняешь волю богов, они дарят тебе свое благословление… Так, — он вытащил из свертка что-то черное невесомо-кружевное, — Я так понимаю, что белье ты не носишь? — он принялся запихивать кружево обратно.
— Ношу! — выхватила я у него кружевные тряпочки.
— Иди тогда, одевайся, — кивнул он на ширму, — я платье тебе пока приготовлю.
Я надела потрясающе красивое и удобное белье, натянула ажурные чулочки и принялась разглядывать себя в зеркале.
— Ния! Ты долго еще? Иди сюда!
— А платье?
— Я тебя для этого и зову.
Я вышла из-за ширмы. Алок присвистнул и чуть ли не облизнулся. В руках он держал темно зеленое длинное платье.
— А может не надо его? Может брюки?
— Нет… — он продолжал пялиться на меня, — можно, конечно и без него, — платье повисло на спинке стула, — но, боюсь, будет холодно…
— Почему не брюки?
— Их снимать тяжело, — очнулся Алок, — Платье будешь одевать?
— Буду…
Теплая мягкая шерсть, длинный рукав, широкая струящаяся юбка, высокий ворот и застежка, наконец-то, спереди. Я быстро облачилась в это мягкое чудо и разгладила несуществующие складочки. Алок оглядел меня, потом поставил передо мной пару удобных туфелек почти без каблука, помог их зашнуровать и протянул руку:
— Пойдем?
Мы шли через огромные слабо освещенные залы и коридоры, со стен на нас смотрели старые портреты, скалили зубы какие-то чудовища. Наши шаги гулко отдавались в полной тишине. Было даже немного жутко, и я все крепче сжимала ладонь Алока.
— Ал, а почему никого не видно? Или у тебя в слугах тоже призраки?
— Нет, — усмехнулся он, — вот этого я, в отличие от Лиона, не умею. Просто слуги хорошо вышколены и без приказа на глаза не попадаются.
Он подошел к абсолютно гладкой стене и нажал на одному ему ведомый выступ, часть стены отошла в сторону и открыла проход на винтовую лестницу. Алок зажег светящийся шарик и запустил его перед нами.
— Идем, не бойся, еще совсем чуть-чуть осталось.
Стена неслышно задвинулась за нами. Ярко голубой шарик плыл перед нами, освещая уходящую в бесконечность крутую спираль металлической кружевной лестницы.
— Ал, а почему у тебя шарик яркий и голубой, а у меня всегда получается желтый и тусклый?
Алок остановился и повернулся ко мне:
— А ты как его делаешь?
— Как учили — говорю заклинание и делаю так, — прошептала слова и сделала заученное до автоматизма движение рукой. Перед нами повис небольшой желтенький шарик.
— А теперь, ничего не говори и ничего не делай руками, просто прикажи ему зажечься.
Закрыла глаза и представила горящий шарик. Ничего не происходило… Я представила еще раз. Алок хмыкнул и сказал:
— Глаза-то открой…
Передо мной висел мой желтый шарик и два таких же по размеру, но гораздо более ярких бледно розовых шарика…
— Опа… — только и смогла произнести я.
Алок рассмеялся:
— Позвать еще Лат с ее красными шариками и можно украшать парк к Празднику огней.
— Еще зеленых не хватает…
— Зеленые я сам могу, — и Алок сотворил сразу пять зеленых шариков.
— Красиво… — зачарованно рассматривала я шарики.
— Ладно, отдохнула? Пошли дальше, — и он развеял все лишние шарики, оставив только свой первый.
— Зачем? Жалко же…
— Чтобы не тратить лишнюю энергию, она еще понадобится.
Еще один виток лестницы и мы выходим на площадку донжона. У меня захватывает дух от открывшегося вида — на западе солнце, уже почти коснувшееся горных вершин, освещает пологий склон, заросший деревьями, с противоположной стороны уносятся ввысь алые от закатного солнца снежные вершины. Мы подошли к южной стороне башни, от нагретого солнцем каменного парапета исходило приятное тепло. Внизу был большой двор, по которому сновали маленькие человечки и маленькие лошадки. Маленьких коровок маленький пастух загонял в коровник. Южные ворота были уже закрыты, но за ними была видна широкая и извилистая дорога.
— А эта дорога куда?