— Когда только-только сменил облик — да. Но, видимо, только в драконьем облике воля Яухтурей может быть полностью услышана, — печально ответил храмовник.
— Агу-гу. Она придет, обязательно придет. Нельзя обманывать богиню. Они все заплатят. Дорого заплатят.
Стало немного скучно слушать бессвязный бред, но храмовник дал понять, что старик вот-вот либо начнет, либо его опять шарахнет молнией.
— Яухтурей все передает через молнию. И, как понимаете, дракону легче ее принять, чем человеку.
Оу, мне даже жалко стало старика. Всю жизнь шарахан… озаренным жить.
Морщинистая рука зависла над костяшкой, а Ярмир поднял голову и глянул на меня серыми, бездонными глазами с отсутствующим взглядом.
— Пришла. Она пришла, — подвывающий голос сковал меня словно цепями — не пошевелиться. — Нет, она же человек. Они столько не живут.
— Скажите ему, что вам надо, — вновь шепот храмовника на ухо.
— Ярмир, — я подошла поближе, присаживаясь на корточки. — Расскажите предсказание отбора.
И вновь пронзающий насквозь взгляд, и мне показалось на секунду, что в нем промелькнула осмысленность.
Глава 10
— Дитя, дитя другого мира, — он схватил меня старческой рукой с далеко не старческой силой. — Боль утраты рано так познала. Соленая лужа кругом. Слишком далеко залетел воин бравый. Вы оба связались, боль разделив. Но ваши пути не рядом шли, и вовсе не должны были идти.
Он замолк, закрыв глаза. Закачался взад-вперед. Значит мы с драконом не должны были вообще быть вместе?
Алла, соберись. Потом проанализируешь все.
— Благословлены дети мира сего, но все обернется вспять. И нужно лишь брать только ту, что отмечена невинностью. И невеста будет не одна у алтаря стоять, глядя в глаза благословенные.
Он замолк, склонив голову на бок. Не одна — их много будет? Не одна жена? Я пролетаю, как фанера над Парижем с такими предсказаниями.
— С другого мира будет та, что будет здесь. И содрогнутся небеса, и горы взвоют над простором, лужи высушатся вмиг. Но Яухтурей ужасно зла, и зверь по воле ее забудет все. Дается шанс один, второй. Но выбор сделать должен он. Их будет всего десять.
Печеный лосось.
Невинность света падает на пол, когда узрит дракон в немом молчании свою судьбу, свое призванье. И упадет отчаяньем душа, что мучили при жизни. Магма, жареный петух.
Сильный телом воспрянет духом, возразивши мудрейшему раз.
Волна и земля схлестнутся вновь.
Сквозь похоть и обман меняется судьба. Мокрые штаны.
А умный обретет отраву.
И мать утерянную найдет душа со светлыми мозгами.
Целебные травы.
Не откажется святыне, что серебро на шее носит как всегда.
Следи за той, что ищет вне угла, ведь золото — наше все.
Средь ликов ищет обожание, но забывает о себе, и ей укажет лик созданья, что дан в рождении той.
Смерть пришла с той, что вину не несет.
Соединятся мира два, благодаря лишь той, что поведет всех за собой. И к алтарю они придут в самый праздный день. Когда лишь сбудется то, что предназначено для десятерых.
Прознают все, что за дела — богиня так хотела. Испытаний месяца два даны от первого числа. Успей, дракон.
Сладкий перец.
Чистое сердце — тяжкая ноша, но Яухтурей верит в вас очень.
Первая мысль, что возникла в моей голове — Ярмир — или дальний родственник, или создатель гугл-переводчика. Хоть бы записать дал. Как я это все расшифровывать буду?
— Вот, возьмите лист с предсказанием, — протянул монах мне запись.
— А вы раньше не могли дать? — спросила, пробежавшись взглядом по тексту. Все, что сказал старик. Сложила предсказание вдвое и положила в сумку.
— Ой, нет, что вы. Я записывал за ним. Просто всегда есть часть, относящаяся к предсказанию, — он показал рукой на выход. — А есть часть, необходимая нам.
— Это про печеного лосося? — уточнила, выходя из комнаты.
— И про мокрые штаны.
— Спеши, дитя другого мира! Ведь можешь не успеть! — позади раздался инфернальный голос старика. Его белесые глаза крутились по кругу, не в состоянии сфокусироваться. — Зачать дитя способна вновь, но поспеши — нифрейтин в крови течет.
А это еще что такое?
Только обернулась, как врезалась в храмовника, с вылупившимися на меня глазами.
— Что?
— Вы хоть понимаете, что вы натворили? — спросил он.
Я повернулась к старику, но тот развернулся к стене и захрапел. Сильно захрапел. Ну, раз не умер, значит все хорошо.
— Вы о чем?
— О нифрейтине, — невозмутимо ответил храмовник.
— А что это? — просто объяснять дракону, что чего только в крови может не быть, особенно с нашими прививками, лечением и питанием.
— Сильнейшая трава для непристойных действий. Людям его принимать вообще воспрещается.
Я себя хорошо чувствовала. Хотела спросить, что он имел в виду, говоря о непристойных действиях, но мы проходили мимо толпы народа.
— Это очень редкий цвет. Он чуть ли не полностью исчез, — храмовник задумчиво молчал, пока мы шли к выходу. — Обратитесь в лечебницу. Они вам помогут.
Прям гордость берет за ветлунговских святых людей. Нет никакого — помолитесь богине, и она обязательно поможет. Вот прям вот-вот. Не послали к бабке-гадалке в лес, к которой, пока дойдешь, уже умереть можно. Правда, драконья медицина тоже похожа на народную, но тут и магия все-таки явление обыденное, и ты точно знаешь, что вылечишься. У Наташи хронический насморк был — один раз сходили в лечебницу — все. За последние полгода ни разу не чихнула.
Лечебница так лечебница.
Серое неприветливое здание встречало угрюмыми дверями с черной кованой решеткой. На ресепшене, если так можно назвать деревянную стойку, сидела угрюмая дракониха.
— Здравствуйте. Мне бы анализ крови.
— Что? — рявкнула она, уставившись карими глазами с вертикальным зрачком.
Как же у них это называется. По-драконьему?
— Разбирательство крови.
— Имя фамилия, статус.
— Загорулько Алла Петровна, герцогиня.