— Нуу и ну… — в распахнутых дверях стояла Ада и изучала меня с ног до головы удивленным взглядом.
Сверкнув белоснежной улыбкой она заключила меня в свои объятия.
— Наконец-то! Где ты была? Что случилось? Почему от тебя так воняет? — сыпала вопрос за вопросом моя сестра.
— Малышка, поубавь пыл. Налей выпить и приготовь ванну. Все расспросы потом. — я взглянула в обиженное лицо сестры и чуть смягчилась. — Мне и правда это сейчас необходимо. Я в большой жопе.
Пропуская меня во внутрь она оттаяла и произнесла бодрым голосом:
— Ок. Но ты только мыла не жалей и шампуньки — разит ужасно. Что это? Гарь? Тебя сжечь пытались?
Поймав мой серьезный взгляд она осеклась.
— Все молчу.
Сложно поверить, что эта взбалмошная и неуравновешенная вампирша моя старшая сестра. Я все еще помню ее человеком, словно это было неделю назад. Длинные светлые волосы, собранные наверх в небрежную прическу, огромные синие глаза, обворожительная улыбка и голос… Боже, какой у нее был голос. Ее можно было слушать сутки напролет, чтобы она не говорила, ее голос опьянял, обволакивал своей глубиной и мелодичностью. А ее смех… Она умела смеяться так искренне и звонко, что невозможно было не смеяться вместе с ней. В ней было столько жизненной энергии и жизнерадостности. А сейчас… Из десятилетия в десятилетие она становилась более циничной, замкнутой, фальшивой… Обращение в вампира отняло у нее личность, ее внутренний мир, жизненную силу. Я наблюдала за исчезновением своей старшей сестры, каплей за каплей, многие годы терзаясь угрызениями совести. Ведь это я сделала ее такой. Я превратила ее в вампира много веков назад.
— Еще! — осушив залпом стакан с виски я требовала добавки.
Ада послушно налила мне еще и устроилась на полу рядом с наполненной ванной, из которой буквально вырывалась пена.
— Я готова.
Погрузившись с головой в теплую воду я вынырнула и внимательно посмотрела на сестру.
— Да я и не знаю с чего начать. — честно призналась я. — Уместнее спросить, что последнее обо мне помнишь ты?
Ада сделала глоток из своего стакана и задумчиво протянула:
— Я помню как ты вышла из этого дома, запечатав часть своей силы, и, кажется, лет 300 сюда не возвращалась. — она вздохнула. — Я все понимаю, просто я не думала, что будет именно так. Первые лет 100 я ждала, что ты вот-вот вернешься. Что все наладится. А потом я смирилась…
— Если ты ждешь от меня оправданий и извинений, ты должна знать — их не будет! Я не считаю себя виновной в том, что покинула тебя, спасая наши жизни от конклава.
— Это я твоя старшая сестра! Это я должна была тебя спасать! — Ада начала закипать. — И что? Мы теперь будем делать вид, что ничего не случилось? Просто будем жить дальше, словно этих столетий не было?
— Прекрати! Я жалела о своем поступке почти каждый день, но если бы на тот момент была другая возможность избежать встречи с конклавом и уничтожить его, я бы выбрала тебя! Я всегда бы выбрала тебя… — я безвольно опустила голову. — Ты всегда была рядом, ты предала ради меня мать, ты приняла сущность вампира лишь бы быть со мной… Как ты можешь упрекать меня в том, что я сохранила нам жизни?
— Да твою мать!!! 300 лет??? — крик эхом отбился от стен ванной комнаты.
— Ну не все 300… Я должна была удостовериться, что весь конклав мертв и информация о нас вместе с ним. Думаешь это было просто? Выслеживать их по одному и убивать? Они не ходили с табличками "Ведьма", "Колдун", они всегда были максимально осторожны. Знаешь как сложно незамеченной подобраться к колдуну, чтобы он не атаковал тебя первым? И я не знала. Я пробовала, анализировала, зализывала раны, избавлялась от тел и их родственников. От всей родословной каждого нашего врага, вплоть до внебрачных сыновей от проституток. — я перевела дыхание. — Мне нужно было много времени, чтобы удостовериться, что охота не продолжается.
— А мне нужна была моя сестра. — на глазах Ады выступили слезы. — Мы справились бы с конклавом вместе.
Я покачала головой.
Благодаря нашей мамаши целый конклав колдунов и ведьм охотились за мной более века. Как же я ненавижу эту суку…
Ада всегда поддерживала меня и была рядом, чем и привлекла внимание к своей персоне. Конклав прознал про наше родство и считая мою сестру таким же чудовищем, как и я, объявив охоту и на нее. А когда мы в очередной раз убегали от погони, она не выдержала… Мы спрятались в чьей-то конюшне и готовились провести там ночь, когда она начала слезно умолять превратить ее в вампира. И я согласилась… Я почти никогда не могла отказать сестре, которая ради меня пожертвовала всем. Скрываться со смертным человеком было безумно тяжело, нас постоянно находили и обращали в бегство снова и снова.
Долгие дни я, держа за руку свою сестру, не находила себе места наблюдая процесс превращения. При каждом ее стоне и крике моё сердце сжималось от одной мысли, что моя сестра, моя плоть и кровь, может умереть. Я могу ее потерять навсегда, собственноручно подвергнув ее тело обращению в вампира.
Она с необыкновенной легкостью приняла, как должное, вампирскую сущность. Быстро освоив новую силу, скорость, выносливость, она так же легко подчинила себе жажду крови. В то время, как я умирала от голода и готова была вцепиться в горло первому встречному, она с улыбкой просила меня потерпеть и держаться, понимая, что обескровленные тела приведут к нам конклав. И я держалась. Глядя на свою живую и сильную сестру, держалась из последних сил.
— Я просто устала бегать… — сказала я почти шепотом. — Рано или поздно конклаву нужно было положить конец. Вдвоем мы бы привлекли лишнее внимание, а внимание вызывает настороженность. Я не могла рисковать тобой. Я должна была разобраться со всем этим сама, не подвергая опасности твою жизнь. Мне необходимо было знать, что ты в безопасности.
— Безопасности??? — прорычала она. — Да ты наложила руны на весь дом!!! Я через год только смогла выбраться из этого чертового дома!!! Год быть заточенной в собственном доме! В четырех стенах!!! Совсем одной!!! Ты представляешь, что это такое? Узница родной сестры.
— Ты бы последовала за мной, если бы я этого не сделала, и могла умереть. Я не знала как по-другому обезопасить тебя.
— Конечно, последовала бы!!! Да ты свихнулась!
— Я устала объяснять одно и тоже. — я вздохнула.
Вода в ванне давно остыла, но поднимать в вертикальное положение свое тело совсем не хотелось. Как и этого разговора. Не хотелось.
— И это все? — на ее глазах выступили слезы. — 300 лет я надеялась, что ты жива. 300 лет я ждала нашей встречи и искала тебя по всему миру. 300 лет я жила одной мыслью, что мы найдем друг друга. А ты стучишь в мою дверь в грязной одежде и просишь приготовить тебе ванну, не утруждая себя объяснениями, словно вышла из этого дома час назад!
— Прости. — я почувствовала как к глазам подступили слезы. — Я не должна была тогда принимать решение одна. Я не должна была тебя оставлять взаперти. Я многого не должна была делать из того, что делала и делаю. У меня нет просто других объяснений, поэтому я не могу тебе ничего сказать другого.
— Ты могла дать мне знать, что ты жива и, что с тобой все в порядке…
— Могла. — я смахнула бежавшие по щекам слезы. — Но так я могла дать знать и конклаву, что я жива и со мной все в порядке. Я не могла позволить, чтобы они узнали, что я следую за ними, что ты жива и твоё местонахождение.
— Ты такая сука.
— Я знаю, родная. Я знаю.
Мы не могли наговориться, начиная разговор на одну тему, он плавно в следующую и следующую, и следующую… Переместившись из ванной в уютную гостиную мы оккупировали оба дивана друг напротив друга и пытались наверстать упущенное, передавая из рук в руки открытую бутылку виски.
Я переоделась в любезно предложенный Адой белоснежный халат до самых ступней с непонятными иероглифами и закинула ногу на ногу, капли стекающие с моих волос оставляли мокрые пятна на обивке дивана. Время неутомимо улетало. Скоро нужно будет вернуться. Осторожно встретившись с сестрой взглядом я предложила:
— Поехали со мной?
— Куда? В Управление? — засмеялась она.
— Ну да, а что в этом смешного? — я растерялась.
Минуту мы буравили друг друга взглядом, прежде чем она ответила.
— У меня с Управлением особые отношения: я знаю все о них, они ничего не знают обо мне и я бы предпочла, чтобы этот формат не менялся.
— Брось. — я выдохнула. — Я не верю, что ты боишься.
— Не в страхе дело, Алекс, — она подняла голову и уставилась немигающим взглядом в тяжелую люстру. — я просто не вижу в этом смысла. Во всех этих правилах, уставах, защите примитивных смысла нет. Ровно половину деятельности Штаба я не поддерживаю, а другую половину считаю дебильной. Вся эта система, придуманная якобы для мира и порядка никогда не работала и никогда уже не заработает. Управление просто занимается бесполезным делом.
— Почему? — я искренне не понимала.
Ада перевела взгляд с люстры на меня и по моей спине пробежал холодок.
— Потому что один вампир не может контролировать тысячи, каким бы древним он не был. Мятежи, восстания будут всегда. Вампирская сущность слишком свободолюбива и эмоциональна, чтобы беспрекословно следовать навязанным правилам. Природу не изменишь. Мы всегда будем убивать смертных, — она выдержала паузу, — всегда будем желать свежей, горячей крови из артерии, обращать людей в вампиров, дабы не быть одиноки… Так будет всегда. Мы хищники.
— Почему один вампир? — я сделала глоток виски и поморщилась, с таким образом жизни я скоро сопьюсь. — Во многих странах Штаб не один, а Управление поддерживает порядок в отношении людей и вампиров благодаря сотням работающих на них вампиров.
— А толку? — она посмотрела на меня серьезным взглядом. — Один древний, сотня или сотни в подчинении погоды не сделают. Большинство вампиров держутся с себе подобными, закрытые клубы, рестораны, все они уже являются толпой, гражданами государства, если хочешь, а у толпы должен быть лидер, ну или президент.
— Что ты хочешь этим сказать? — я фыркнула протягивая Аде полупустую бутылку. — К каждому десятку вампиров приставить древнего, чтобы поддерживать мир и порядок? Так никаких древних не хватит.
— Да при чем тут мир и порядок? И почему ты думаешь, что во главе вампирского сообщества обязательно должен стоять древний? То что он древний по умолчанию определяет его власть? Да они сильнее и превосходят всех… или почти всех — на этих словах она многозначительно улыбнулась. — по возможностям, но почему возраст определяет главенство?
— Потому что мы вампиры! Если во главе будет стоять слабый, даже намека на порядок не будет. Мы должны бояться, нас нужно контролировать.
— Я так не считаю. Древние все века занимаются одним и тем же, попросту пользуются благами своего положения и привилегиями, держа якобы в страхе молодых вампиров. Никто не любит бояться. Вампир, человек… Чувство страха мешает жить. Не удивительно, что время от времени вспыхивают восстания и мятежи. Это логично! Только никчемные существа не попробуют искоренить свой страх.
— И чтобы предложила ты? Раз ты уже так в "политику" ударилась… — не сдерживая смеха спросила я.
— Вот именно — ПОЛИТИКУ! Посмотри на смертных — президент, министры, депутаты, полиция, армия… Понятно, что сама система давно изжила себя и сгнила изнутри, погрязнув во взятках, воровстве, лжи и т. д. Но она работает. А чем мы хуже? Представь: президент вампир, совет депутатов и министров вампиры, вампиры полицейские, армия подготовленных к войне вампиров… Что-то альтернативное смертной системе власти будет работать. А такими темпами как работаете вы, вам порядка не видать.
Я развела руками. Придраться не к чему, логика в ее словах была, но меня все равно что-то настораживало.