— Почему же?! — вскинул брови Райнер. — Что в ней такого особенного?
Вопреки серьезности ситуации, Корбл улыбнулся. Строгие черты лица на секунду преобразились, показав, что в глубине души буйного, как море, магистра живет нежность.
— В пророчестве сказано о любви, — заявил Корбл. — И не только. Так что Валерия отпадает. И если Мартин действительно решился, его стоит остановить.
— Мне отправиться в Санкт-Петербург? — уточнил Райнер. — Гарантирую, что найду и верну Мартина не позднее, чем к следующему восходу. Созовем капитул и решим, как наказать отступника.
Корбл всерьез задумался. Окинул взглядом рыцарей, готовых действовать по первому приказу. Положил руку на плечо брата, одновременно прогоняя прочь видение, рисовавшее образ распутницы в красном платье.
— Поеду сам, — заявил твердо. — А ты, комтур, останешься руководить орденом.
Если решение брата и удивило Райнера, то он не подал виду. Кивнул, проговаривая слова согласия.
— Что же касается приказа приять обет целомудрия, — продолжил речь магистр и обратился к рыцарям: — Кого еще из вас тяготит запрет?
Вперед шагнули три рыцаря. Смущенно опустили взгляды, избегая возможного гнева магистра.
— И вы готовы рискнуть? — вопросил Корбл. — Подвергнуть детей огромному риску? Неужели моя Верена не служит живым примером того, что проклятие не ослабевает с годами?
— Снятие обета целомудрия не подразумевает брак, — вставил замечание Райнер. — Понимаю, грешно… Но мы и без того прокляты.
Комтур пожал плечами, а Ральф, младший из рыцарей, покраснел.
— Распутства в Вороньем логе не потерплю! — предупредил Корбл. — Раз уж не можете прожить, не раздвигая женских ног, пусть это будут ноги ваших жен. Так велит устав и совесть рыцаря. Если не планируете заводить детей, то ограничитесь женщинами, работающими в госпитале.
Объявив новый приказ, магистр распустил рыцарей. Удалился в кабинет, чтобы разобраться со счетами и другими неотложными документами.
Но не успел вникнуть в работу, как в кабинет без стука вплыла Фреджа. Встала напротив сына, привлекая внимание.
— Что-то срочное, мама? — не поднимая глаз, уточнил Корбл.
— Именно, — царственно кивнула Фреджи. — Мне нужно поговорить о важном деле, прежде чем ты уедешь.
Корбл хмыкнул и нетерпеливым жестом пригладил волосы. Глянул на часы.
— Как быстро в нашем поместье распространяются новости, — заметил скептически. — Хорошо, говори. Только быстро.
До заката оставалось полчаса.
Валерия
Калининград встретил холодным ветром, серыми тучами и туманом, укрывшим город призрачным одеялом. Так странно перенестись из летнего зноя в прохладную сырость, точно очутилась в другом мире.
Впрочем, погода вполне соответствовала настроению. Я и сама, подобно тяжелому небу, готова была прорваться обильными слезами. Но прежде нужно было добраться до последнего пристанища сестры.
Подобралась к Вороньему логу так близко, как только смогла. Вместе с группой экологов, отправившейся исследовать древний Красный лес, очутилась в небольшом поселке, значившемся на карте области ближайшей населенной точкой к заветному месту. Так близко к цели — преодолеть несколько километров, и здравствуйте, неприветливые родственники.
Вот только местные не собирались показывать дорогу и притворялись, будто вообще никогда не слышали ни о Вороньем логе, ни о его обитателях.
Посетители единственной забегаловки, больше напоминавшей благоустроенный барак, пришли в недоумение, услышав, куда я собираюсь отправиться. Местная «красотка» с одутловатым лицом и фиолетовым фингалом под глазом даже перекрестилась, пряча взгляд и запивая испуг огромным глотком пива.
— Вы ошиблись, девушка, — с наигранным сожалением сообщил мне дедок в подбитом мехом жилете, обрезанных до колена джинсах и тапках на босу ногу. — Того места, что вы ищете, не существует.
— Только в вашем воображении, — поддержал соседа по столу паренек в спортивном костюме.
Я обвела посетителей рассерженным взглядом. Достала из чемодана карту Красного леса и ткнула пальцем в обведенную маркером точку:
— Здесь, видите?! Тут когда-то стояла крепость Тевтонских рыцарей. Теперь там госпиталь. И мне крайне важно туда попасть!
Местные переглянулись. То-то же! Придумали, делать из меня идиотку. Ничего они, видите ли, не видели и не слышали. В данный момент выражения их лиц указывали на обратное.
Бармен, довольно крупный, крепко сбитый мужик с путаной темной бородой, подошел и посмотрел на карту. Пощупал бумагу, точно проверяя — не обманывает ли его зрение. Он явно не ожидал увидеть доказательство моей правоты. Еще бы! Эту реликвию я выкупила у коллекционера-археолога, потратив едва ли не годовой заработок.
— Старая карта, а то и вообще поддельная, — поводил носом бармен. И попытался вытащить предмет обсуждения у меня из рук. — Сведения устарели. Может, прежде там и были руины. А сейчас все лесом поросло. Людей там нет, только птицы кружат.
Отчего-то последнее упоминание заставило всех посетителей замолчать. Прекратилось раздражающее перешептывание и откровенное разглядывание. Перестала звенеть посуда. Двое пожилых мужчин вообще вышли, словно не желая даже слышать о Вороньем логе.
Я вырвала карту из загребущих лап бармена и поспешила спрятать обратно в чемодан. Распрямилась и уперла руки в бока. Не поддалась, когда меня попытались пригвоздить к месту взглядом. Пусть невысокая ростом и худенькая, но сила духа восполняет эти упущения природы.
— Пусть будут руины. И птицы, — сообщила, бесстрашно взирая на склонившегося бармена. — Мне нужно туда попасть. Я не прошу помогать безвозмездно. Тому, кто станет моим проводником, хорошо заплачу.
Но даже это заманчивое предложение не расшевелило местных. Бармен вернулся за стойку и принялся протирать стаканы не слишком чистым полотенцем. Весь его вид говорил о том, что разговор окончен.
— Неужели среди вас не найдется смельчаков, готовых провести девушку через лес? — спросила, обводя взглядом помещение.
Все сделали вид, будто не слышат. И, как ни в чем не бывало, вернулись к прежнему занятию — распиванию пива и поеданию жареной дичи.
Тогда я подошла к молодому человеку, показавшемуся самым приличным из всех. Высокий, спокойный на вид, в очках с толстыми стеклами. Он казался не завсегдатаем заведения, скорее, случайным гостем.
— Вы тоже не поможете мне? — спросила, затаив надежду.
Он посмотрел задумчиво, точно что-то прикидывал в уме. Переглянулся с барменом и поджал губы.
— Почему бы не попросить тех парней, которые привезли вас сюда? — очкарик попытался переложить нежеланную работу на других.
Можно подумать, я бы сама не додумалась до этого. Только у экологов маршрут был расписан по метрам, они и без того сделали большое одолжение, проделав путь до поселка.
— «Те парни» не могут сменить маршрут. — В моем голосе прозвучал легкий сарказм. — Признаться, я надеялась среди вас встретить смелых и отважных рыцарей.
Упоминание о «рыцарях» тоже не понравилось местным. Странные они какие-то, дерганые. Вон, косоглазый сосед очкарика как скривился, точно лимон сжевал с кожурой.
— Зачем вам туда? — спросила миловидная, хоть и измученная работой девушка в цветастой косынке, протиравшая в заведении пол. Отставила на секунду швабру и посмотрела с сочувствием. — Если хотите, можем показать вас нашему целителю Кондрату. Его настойки любую хворь вылечат. А если нужно, то и отворотное зелье сварит.
Ну нет, не для того проделала такой трудный путь, чтобы поверить байкам сельских жителей.
— Я не нуждаюсь в лечении, — улыбнулась уборщице. — В Вороний лог мне нужно попасть по другой причине.
— По какой же? — Глаза девушки наполнились любопытством.
И я решила сыграть на этом. Разумеется, рассказывать о сестре я не намеревалась. А вот притвориться кем-то другим — легче легкого. Поманила уборщицу пальцем и доверительно шепнула на ушко:
— Меня нанял один коллекционер. Чтобы я привезла ему живое свидетельство пребывания на этой земле рыцарей тевтонского ордена. Любую безделушку, хоть кусок крепостной стены.
Вопреки ожиданиям, девушка рассмеялась. Повернулась к бармену и бросила:
— Представляешь, Мих, говорит, будто охотница за древностями. Вот умора!
Несдержанный смех распространился по пропитанному запахом пота и прогорклого пива залу. Завис над потолком, звеня и подрагивая.
— Вот древности-то обрадуются, правда, Герта!.. — подначил уборщицу бармен.
Та кивнула, краем серого, в темных разводах, фартука промокнула слезы, выступившие в уголках глаз. Заправила под косынку упавшую на лоб рыжеватую прядь.
Мне стало до того неуютно, что захотелось уйти и хлопнуть дверью. Подальше от этих людей и их предубеждений.
Но отступать — не в моих правилах!
— Что смешного вы нашли в моей работе? — прокричала я, перебивая хохот толпы.