Фух. Если бы взгляды могли убивать, я бы уже погибла, причем дважды — прямо в лоб мне бы прилетело от судьи Гатаса, а слева от Прокурора Юго. Но все необходимые формулировки были сказаны, а отказать мне, в общем для Дор — Камараби праве, противозаконно. Я же при этом добивалась отсрочки — это, во-первых. А, во-вторых, судей на Суд Трех назначал Верховый, это значит что, кроме Гатаса, там будут еще двое, настроенных непредвзято. Так что шансы на справедливое решение возрастали многократно.
В зале стояла гробовая тишина. Судья же дернулся и зашипел:
— Суд удовлетворяетсссс требование защщиты и назначает Суд Трех на завтра на 9 утра и надеюссссссь у вас действительно будут заявленые доказательсссства, иначе мы подумаемссс, что вы просто издеваетесссссь над законом!
Угу, действительно. И топчусь на могилке порядка. Вот только завтра меня не устраивает.
— По закону о времени заседаний и согласно прецеденту Порт-Самуэла адвокат имеет право о назначение суда не менее чем через двое суток и не более, чем через месяц. Поэтому защита воспользуется своим правом на перенос рассмотрения дела на утро послезавтрашнего дня.
Я аж передернулась от вида их лиц. Хорошо, что господа не были магами, а то бы ощутила много чего неприятного еще. От грохота молотка подпрыгнули даже скамейки.
— Да будет так!
Я снова поклонилась, стараясь не замечать многообещающих взглядов, которыми обменялись судья и прокурор и, ободряюще кивнув семье Калиш, отправилась на выход. После подобного унижения мне, конечно, не разрешат пообщаться с Прутом, но не думаю что это что-то бы дало — посмотрев на него сегодня я точно уверилась, что он не совершал никаких преступлений.
Моя работа состояла в том, чтобы сводить на нет судебное дело, выстроенное против обвиняемого. Мне нужно было взять каждое мельчайшее доказательство и вывести его из процесса, разбив напрочь или заменив своим. Беда в том, что подобные сфабрикованные дела практически не рассматривались на доказательной основе: судья имел право на основании одних только обвинений принять решение, не особо вдумываясь в его правильность. А стража, при этом, не горела желанием собирать какие-либо улики для защиты. Законники действительно в такой ситуации оказывались бессильны, здесь требовалась совместная работа не только адвоката, но и умелого наемника, который бы смог в кратчайшие сроки найти достаточно, чтобы выгородить подсудимого. Вот потому — то госпоже Калиш повезло: в нашем лице она наняла практически единственно возможную команду, да к тому же, мы, в силу отсутствия должных званий и обязательств, не боялись вызвать гнев властьимущих. Брать то с нас было нечего.
Пока я торчала в суде, Глак и Рекена, которым более чем кому либо возможно было договориться с оборотнями, отправились в район, где проживал убитый. Сведения, которые они собрали, к сожалению, были не слишком подробными и обнадеживающими. Соседи разговаривали неохотно и как- то запуганно. Но хотя бы выяснилось, что один из них действительно видел в ту ночь выходящего из дома Ямаррршша человека. Глак еще уточнил — какого человека, на что получил ответ, что, кто их разберет: пахнет как человек, высокий, крупный, темный. И, конечно, был ли то некий господин Калиш, оборотень не знает, потому как с господином Калишем не знаком. Глак, умница, сразу скинул информацию на артефакт, чтобы его потом приняли на суде. Синь же расспросила районных судебных экспертов, чтобы выяснить, кому досталось тело на исследование и вызнала таки имя, что было большой удачей. Так что за обедом у всех было что рассказать.
Нужно было решать, что делать дальше. Может попробовать найти стражников и выяснить, по каким причинам они пошли к оборотню? Убийство было совершено накануне, никто никаких звуков борьбы не слышал, а запаха соседи еще не могли почувствовать — значит кто-то этих стражей специально направил. Но это была бы пустая трата времени: даже если выяснить имя, ничего кроме настороженности и нервозности стражей это не даст. Поэтому мы решили снова разделиться. Рекена отправился к продавцу редких книг, к которому и ездил той ночью Прут, чтобы заручиться поддержкой и получить точную информацию. Глака, как наиболее сильного физически, мы отрядили сопровождать семейство Калиш прочь из города: не нравилась мне вся эта ситуация и стоило обезопасить их, пока дело не разрешится. Мы же втроем поехали к судебному эксперту.
Нас встретили вполне любезно; оборотня там, конечно, уже не было — клан оборотней обычно очень быстро забирает тело, чтобы сжечь согласно традициям, а еще чаще и вовсе не позволяет освидетельствовать. Тут просто повезло, что тело обнаружили человеческие стражники и не поставили клан в известность сразу. Целитель, подрабатывающий судебным экспертом, нашел свои записи, да и вспомнил подробности. Описал оборотня, отметил силу парня, да необычную татуировку, в виде прошитого насквозь кольца на запястье. Он подтвердил, что орудия убийства при убитом не было, но это по всем признакам нож: плоский, примерно двадцати сантиметров длиной
— Удар был очень точным — сердце остановилось сразу и проходил он… в общем убийца нанес удар как-бы сзади и слева, именно под таким углом вошло лезвие. Оборотень умер мгновенно, наверняка, даже рыкнуть не успел.
— Можете предположить, что это был за нож? Или насколько силен был тот, кто его вонзил?
— Такая форма ножей очень распространена — я его постоянно встречаю в жертвах поножовщин, им пользуются повсеместно именно из-за удобства. Острый, легкий и при этом очень прочный и длинный, что позволяет проткнуть практически любые сущности. Но удар был, конечно, мощным — шкура у оборотней даже в человеческой ипостаси плотная, а тут пробило с первого раза.
Я позволила включиться воображению. Чтобы так ударить, как описал целитель, необходимо было стоять очень близко. Но чтобы оборотень повернулся к кому-то спиной и подпустил — он должен был не просто знать своего посетителя, но и доверять ему. Что-то еще меня смущало
— Слева — Синь тоже задумалась — такой удар слева и сзади ведь невозможно нанести правой рукой, а значит он бил левой.
Отлично. Крупный, темноволосый, сильный человек, по меньшей мере одинаково владеет обеими руками, умело пользуется ножом, вполне возможно, не чужд семье разбойников. Картина вырисовывалась не очень приятная, но однозначно еще дальше уводившая подозрения от довольно тонкокостного блондина Прата.
Мы оставили Синь копировать экспертную запись и показания целителя, а сами с эльфом вышли на улицу. Куда дальше? В нашем городе сотни тысяч существ и немаленькая их часть не дружит с законом. Искать среди них нашего убийцу будет весьма непросто, нужны были еще зацепки. К тому же, необходимо было понять мотив убийства: оно было явно совершено хладнокровно и совершенно неожиданно для Ямаррршшша. Да и как привязать все это к Гатасу и Юго? Кажется, пора отправиться к нашему осведомителю. Гном Бээр был тем еще пройдохой, оправдывающим свое темное имя, но он кое-что должен нашей компании, потому вряд ли откажется поделиться последними сплетнями.
Гном вышел на звук колокольчика и слегка поморщился при виде меня. Я не стала демонстрировать близкое знакомство, а, несмотря на отсутствие других клиентов, с преувеличенным вниманием рассматривала многочисленную утварь, расставленную на полках. Господин Бээр слыл законопослушным лавочником, чем же он занимался на задворках помещения никого не касалось. Потому я восхищенно цокала языком, беря то одно изделие, то другое, а затем, наконец, обратилась к хозяину.
— Говорят, неспокойно что-то стало в округе, уважаемый.
— Да мы как-то и не почувствовали пока — спокойно ответил Бээр.
— Да как же не почувствовали? Вон в двух кварталах отсюда оборотня убили недавно — прям ножом в сердце закололи, представляете? И ведь непонятно кто убил — то на любовные дела намекают, то на разбойничьи разборки.
— Да неужто? — почти натурально изумился гном — Вот разбойники обнаглели! То ходят к добрым гражданам, дерут подать за то чтобы их не трогали, то между собой устраивают невесть какие кровожадные распри.
— А что — в ужасе прижала я ладони к щекам — неужто осмеливаются брать какие монеты с честных лавочников? Неужто мало того, что налоги нашему городу платят все горожане — так еще и разбойников кормить приходится? И как же стража то такое допускает?
— Ну, — гном расправил бороду и отряхнул и так безупречный сюртук — доподлино то нам неизвестно, у нас то, слава Повелителю, все спокойно, но некоторые улицы и страдают. Ходят такие слухи, что появились там лихие люди. Да только стражам до тех улиц не добраться — там силы помощнее действуют, в случае чего и у стражей головы полетят, да награды. Но вам беспокоиться не о чем, прекрасная барышня, вы от таких ужасов далеки, то все больше на Пятилистной происходит, да в Среднем квартале. А вот если утварь какая моя понравится, сразу зовите — ни монетки не накину, отдам за сколько брал.
Солнце уже клонилось к закату, но на улицах было пока людно: горожане спешили по домам, либо же праздно прогуливались вдоль многочисленных витрин и таверен. Мы с эльфом, оставившего ради такого мероприятия свой надменный вид, медленно шли вдоль Среднего квартала, разглядывали выставленные диковинки и изо всех сил изображали влюбленную парочку, что-то бурно обсуждающую. Проходящие мимо девушки заглядывались на Асаласа: идеальные черты лица, пухлые губы, светло-серебристые волосы в хитроумном плетении. Благодаря пребыванию в Академии и нашему умению наживать неприятности, эльф, в отличие от своих сородичей, был не просто высоким и стройным, но и нарастил немаленькую мускулатуру, так что там было на что посмотреть.
В итоге, я выбрала того, кто мне был нужен, для надежности покрутилась еще, глядя на чуть глуповатую и словоохотливую толстушку и решительно направилась в небольшую булочную. Долго восхищалась хлебом и сдобой, привлекая внимание хозяйки, и, наконец, завела нужный разговор с эльфом, в непосредственной близости от любопытных ушек.
— Ах, вот бы и нам открыть лавочку прямо на этой улице. Посмотри, какие здесь все замечательные, как много людей! К тому же, цветочных лавок поблизости я и не видела, а значит наши горшочки, семена да травы будут иметь успех — я повисла на руке эльфа, преданно заглядывая тому в глаза, и, конечно, булочница не удержалась.
— Молодая пара хочет открыть цветочный магазинчик в нашей округе?
— Да! — я открыто и преданно смотрела на симпатичную горожанку, — Мы из другого города, но решили перебраться в Абан-кай — очень уж нравится нам у вас. Но мы — тут я понизила голос, вынудив женщину наклониться поближе — немного побаиваемся самостоятельно работать, если вы понимаете о чем я. Вот мои родители владеют магазинчиком в другом городе, так там, — я вовсе перешла на доверительный шепот, — есть определенные люди, которые присматривают за порядком, за отдельную, конечно, плату.
— Ну — булочница тоже внимательно посмотрела по сторонам и зашептала — и здесь такие молодчики объявились, мы пока и не знаем как к этому относиться — но вроде много монет не берут, а спокойствие обещают.
— Ну, это ожидаемо — я удовлетворенно кивнула, — вот только, как вы понимаете, кому отдавать монеты, а кому нет? У нас то и дураки находятся, что каждому, кто с разбойничьей рожей в лавку зайдет, отмерять пятаков.
— Да что ж не понимать тут — булочница аж всплеснула руками — они все мускулистые, молодые — не больше двадцати пяти, у них татуировка есть специальная на запястье, круглая такая с палочкой.
Что ж, мы более менее все выяснили на данный момент. Я перевела тему на более нейтральную, еще немного поболтала со словоохотливой простушкой и рассталась с ней почти подругами. Мы с Асаласом углубились в пустеющие улицы и, неспешно шагая, продумывали следующий шаг. Ни Глак, ни Рекена еще не вернулись в город, Синь, скорее всего, отправилась в Академию, а нам пора бы сужать круг поисков.
И в какой-то момент мы поняли, что уже не одни.
Вряд ли они нас выследили, скорее, поджидали, полагая, что мы сунемся с расспросами именно в этот квартал. При народе напасть не рискнут, но людей становилось все меньше: уже стемнело и несколько дюжих молодчиков, среди которых ощущались и оборотни, и люди, планомерно наступали со всех сторон, пытаясь нас взять в кольцо и отсечь от мирных горожан. Кажется, ничего не оставалось, как юркнуть в ближайшую подворотню и сбежать, что мы и сделали в ту же секунду.
Бежать было неудобно: неровная мостовая, то тут то там попадающийся крупный мусор и куски каких-то деревьев, да слишком извилистые лабиринты улиц. Тем более, что в любой момент за поворотом мог оказаться тупик. Мы выбрались в какое-то безлюдное пространство между каменными стенами домов и в тот же момент несколько преследователей выскочили с другой стороны. Значит, будем драться. В конце-концов, это не вампиры, и, главное, не маги. Я выпустила насколько боевых снарядов, одновременно накрывая нас защитным куполом, вдруг кто артефакт какой припрятал. Асалас же достал свою шпагу и встал в боевую стойку. Люди отступили — с нами им не сравнится, а вот оборотни перевоплотились и кинулись на нас двоих. К сожалению, купол защищал только от магии: нескольким центнерам зубов и шерсти он не был помехой. Я завизжала, когда моей руки почти коснулась оскаленная пасть, но в следующее мгновение животина заскулила и бросилась прочь: Асалас ощутимо полоснул волка по морде и груди. К сожалению, обращаться в боевую ипостась быстро я пока не могла — не хватало сноровки, мне надо было сосредоточиться, а какое тут сосредоточение. Поэтому я просто призывала Свет и швырялась горящими снарядами в людей и волков: людям мои заклинания сильно навредили, но оборотни были не так просты, потому продолжали нападать, раз за разом натыкаясь на умело орудующего шпагой эльфа. Наконец, раненые волки отступили. Но могли прийти и другие, поэтому мы снова побежали изо всех сил.
Не знаю, сколько продолжалось это бегство: мы окончательно заблудились в темноте и незнакомых поворотах. Я осознавала, что больше так не могу — в боку кололо, одежда промокла и тяжелым грузом повисла на теле. Но каждый раз, когда я хотела остановиться, эльф возражал и продолжал тащить меня за руку, а потом уже, когда я окончательно обессилела, поддерживал за талию. Преследователей давно не было слышно, начался дождь, значит, он смоет наши следы. К тому же я вспомнила полезное заклинание на уничтожение запаха, что также нам должно было помочь. Наконец, Асалас всмотрелся внимательно в один из проулков, решительно потянул меня за руку, впихнул в какое-то незаметное углубление между двумя домами и позволил замереть.
Он тяжело дышал и не надо было быть эмпатом, чтобы ощутить волны злости и страха, которые исходили от обычно доброжелательного эльфа. Я понимала, что боялся он не за себя, а за меня, и злился, что снова допустил такую ситуацию. Мы стояли вплотную друг к другу и нас потряхивало от резко похолодавшего воздуха и пережитого боя. Ноги совсем меня не держали, и я прислонилась спиной к стене; Асалас навис надо мной, закрывая от дождя, и прижал чуть подрагивающими руками. Он потихоньку начал приходить в себя, дыхание выровнялось, и ненависть, направленная на преследователей, чуть притупилась.
— Тара, это невыносимо, что ты постоянно рискуешь жизнью — хриплым от эмоций голосом прорычал эльф.
— Не только я — успокаивающе прошептала. — Моя жизнь никогда не была спокойной, ты прекрасно это знаешь, и никогда не будет — ни из-за профессии, что я выбрала, ни из-за моей силы. Или прошлого. Поэтому надо просто смириться и принять её такую, как она есть. И себя тоже.
— И с печатью? С ней тоже надо смириться?
А причем здесь это? Я подняла голову и встретилась с горящим глазами Асаласа. В них было страстное ожидание, неуверенность, боль и страх; такой мощный коктейль чувств, что я просто не успела закрыться, они обрушились на меня со всей полнотой, ввергая в собственный водоворот сомнений и переживаний. Я не могла оторвать от него взгляд. И не могла сказать неправду.
— Снять её не так просто — проговорила я осторожно — и демон не согласился…
— Но ты бы хотела?
— Каждый хочет иметь свободу выбора.
— А если бы он у тебя был? Что тогда? Смогла бы ты… ответить на мои чувства? — решительно, даже как-то отчаянно, прошептал Асалас и нежно взял мое лицо в ладони. Мы стояли в каменной нише, уже не замечая ни холода, ни влаги, стекающей по нашим лицам и смотрели друг на друга так, будто видели впервые. Я никогда не думала даже, что получу первое в своей жизни признание в такой ситуации.
И никогда не думала, что смогу отказать.
Близкий, родной мой. Брат. Да, я могла бы быть с Асаласом и мне было бы с ним хорошо. Но имела ли я право поступить так с его жизнью? Со своей жизнью? Не любить, но быть вместе? Начать нашу жизнь со лжи — и множить её день ото дня, пока она не погребла бы под собой и меня саму, и наши отношения? Я всхлипнула, чувствуя как прорывается моя собственная боль, и, наконец, покачала головой
— Прости меня
Асалас дернулся, застонал сквозь зубы, но не отпустил меня и не отшатнулся, а еще сильнее прижал к себе, будто пытаясь насладиться пусть коротким, но настоящим мгновением близости, и согреть своим теплом.
— Каких богов я прогневал, когда познакомился с тобой, Тара? — горько прошептал эльф куда-то мне в шею. Он сжимал мои плечи и спину, а я нежно гладила его по голове, легко касаясь мокрых волос. Как бы я хотела, чтобы все было по-другому, чтобы я могла ответить на его чувства! Даже печать не остановила бы меня тогда — я бы преследовала Правителя до тех пор, пока бы он не снял её, ну или нашла бы другой способ, пусть через годы, но нашла бы. Но он был моим другом — лучшим другом, и я теперь молила Тьму и Свет, чтобы он встретил ту, кто его полюбит с той глубиной, что он, несомненно, заслуживает.
Я тоже крепко обняла эльфа и прошептала снова, глотая слезы:
— Прости меня.
Я проснулась еще затемно и осталась лежать, таращась в потолок. Потолок был так себе — с неровной штукатуркой и грязными потеками. Но когда мы вчера осторожно выбрались из нашего убежища и быстро пошли по незнакомому району, было уже слишком поздно, чтобы искать какую-то приличную гостиницу. Что первое попалось, там и улеглись. На соседней кровати еще спал Асалас.
Оставались всего сутки, а мы пока далеки от нашей цели. Мозаика складывалась: видимо, Гатас и Юго и были как раз теми законниками, что поддерживали и покрывали разбойников, а то и сами придумали эту дань в надежде обогатиться. Убитый Ямаррршш, как раз, из сборщиков, да и убийца, судя по всему, тоже: конкурента он бы просто не пустил в дом вечером. Не было даже косвенных улик ссоры, а значит мужчина изначально заявился с определенными намерениями. Что они не поделили — непонятно, возможно, несдержанный оборотень в чем-то провинился, не угодил. Вот его и убрали; и, судя по всему, убийство организаторы решили скрыть не только от общественности, но и от своих, чтобы не было лишних волнений. Так что они подставили Прута, не испытывая при этом, понятно, моральных сомнений. На самом деле, если бы они не взялись лично топить паренька, то никто не обратил бы внимание на это дело, и оно быстро бы завершилось казнью. Но Гатас и Юго решили взять «справедливость» в свои руки и привлекли наше внимание.
Я сомневалась что нам удасться доказать причастность судьи и прокурора ко всему происходящему, но я и не ставила себе такой задачи: пусть выводят их на чистую воду специально обученные люди. Мне было важно найти убийцу, указать на него, или же найти у него орудие убийства, чтобы окончательно стало понятно, что Прут невиновен. Только вот где его искать? Как узнать его имя? У нас есть полное описание и род деятельности, не хватает самой малости.
Тут меня осенило.
Следовательские архивы. Не мог тот человек не засветиться в каких-то еще делах.