Если честно, мне нужна была небольшая передышка. Этот месяц был настолько невероятен, что я потеряла всякий рассудок и способность здраво рассуждать. Я стала объектом для исследований; и сама превратилась в дотошного ученого, открывающего неизвестную страну. Со свойственным мне любопытством и жаждой, я погружалась все глубже в новый для себя предмет; позволяла окутать себя крепкими путами влечения и инстинктов. Я изучала собственные реакции и возможности; училась дарить наслаждение и раскрывала собственную чувственность. Устанавливала границы и тут же игнорировала их, под руководством довольного наставника. Я запомнила на вкус и запах каждую часть демонского тела, каждую точку, прикосновение к которой его возбуждало. Для нас не существовало запретов или неловкости: ни мне, ни уж тем более демону, не были свойственны сдержанность и закрытость. Он постоянно удивлял меня, то даря невероятную нежность, то проводя по всем граням боли. И каждую ночь, а иногда и день, мы теряли себя по отдельности, объединяя свои сущности, открывая друг другу не только тела, но и все свои эмоции и чувства, обмениваясь энергией. Похоже, моя эмоциональность сделалась источником эмоций и для него. Демону больше не было скучно. А светлая сила, что я могла отдавать, ничуть не померкла; напротив, иногда мне казалось, что ее поток стал еще мощнее. Тьма же, что проникла в меня окончательно в момент снятия блоков с моей темной сущности, подпитывалась от демона и находилась в постоянном довольстве и умиротворении. И, будто всего этого было мало, мужчина неоднократно давал мне право на собственную кровь, усиливающую мои физические возможности и сам не раз, и не два прикусывал до сладких капель отросшими клыками мою шею, шепча ту фразу, что я услышала от него в первую ночь.
«Тара Сарде»
Моя Тара. Моя жизнь.
Задавалась ли я вопросом, как надолго хватит его страсти и желания? Нет. Я была реалистом и понимала, что все это не может продолжаться бесконечно. Но ведь и мы не будем вечно жить, так зачем переживать?
Стоило ли думать заранее, как больно мне будет и как тяжело? Нет. Я не хотела, чтобы в моей душе заранее поселился страх и сожаление, и потому плыла по течению, наслаждаясь тем, что я получала и отдавала.
Я рассказала об этом лучшей подруге — единственной подруге — потому что уже не могла держать это в себе. Мне нужно было разделить с кем то радость и осознание, чуть уменьшить распирающий меня восторг и страх. Понимая, что как только мы сообщим о моем появлении друзьям и ректору, у меня уже не будет времени на нормальные разговоры, я вывалила на Синь, без интимных, конечно, подробностей, всю историю, что не могла описать в письмах. Конечно, я не обошла вниманием и мою темную сущность, и то, как мне удавалось все лучше управлять потоками Тьмы и темными заклинаниями, как, благодаря близости то ли к Ядру, то ли к темному Правителю, я становилась все сильнее.
Синь внимательно слушала, кивала и задавала уточняющие вопросы. Я немного побаивалась её осуждения — не то, чтобы я думала, что меня было за что осуждать, но все таки подруга была достаточно консервативна, а мне хотелось приятия новой ситуации от близких мне людей. Вон, даже отец, ничуть не обеспокоенный моральной стороной вопроса, был не слишком доволен моим выбором. Это он переживал так за меня, в своей манере. Синь дослушала меня до конца, а затем задала всего один вопрос:
— Скажи, ты счастлива сейчас?
— Да
— Значит, все правильно делаешь. Тара, с нами в любую секунду может произойти всё, что угодно — жизнь в наших мирах слишком непредсказуемая штука. И стоит ли закрываться от тех возможностей, что дарит тебе судьба?
Я благодарна улыбнулась ей и, вспомнив, наконец, о важном, воскликнула:
— Я же привезла тебе подарок!
И вытащила из сумки толстенную книгу.
Глаза Синь зажглись:
— Это…
— Гримуар, да. Теперь он твой.
— И в нем… — голос друидки сорвался от восторга.
— Всё, что Его Темнейшество разрешил вытащить из своей библиотеки.
Она счастливо завизжала так, что в нашей комнате чуть не вылетели стекла и прижала бесценную вещь к груди. Я её понимала — у меня теперь появился такой же, и именно это для нас, магов, было наивысшей ценностью. Никакие богатства и драгоценности не шли в сравнение с этой редчайшей вещью. А с учетом сведений, которые мне туда удалось переписать, так и вовсе бесценной. Я бы с удовольствием сделала подобный подарок и Асаласу, но у Правителя не нашлось ничего для чисто светлых — все книги были запечатаны Тьмой.
Гримуар — это персональный дневник мага, который мало того, что был защищен от любых других существ, кто попытался бы его открыть, но и обладал рядом других свойств: сведения, в нем записанные либо никогда не забывались, либо легко воспроизводились. Они не могли принести вреда владельцу — если и было что потенциально вредное, это просто не отображалось. Не стирались, их невозможно было уничтожить — как и само хранилище. А еще, если гримуар был украден или потерян, его хозяин мог бы легко его найти и вернуть. Такая книга стоила очень дорого, баснословно дорого и завязывалась с помощью определенного ритуала на конкретное лицо. Синь не знала, когда высылала мне волос в последнем письме, зачем я его потребовала, но теперь понимающе кивала и гладила свою новую прелесть. Демон, правда, удивился, когда я попросила вместо драгоценностей, которыми он порывался меня осыпать — ну где бы я в ни ходила? в спальне? в Академии? — два гримуара, заготовки для которых я увидела на полках библиотеки, и не могла больше ни о чем думать. Но с обычным смешком дал мне их выбрать, а драгоценностями потом все — таки осыпал. В прямом смысле слова. И я их действительно носила в спальне, надевая, по велению демонюки, вместо сорочки.
В гримуары записывали известные, малоизвестные и собственноручно придуманные магические процедуры и заклинания. При определенной сноровке, их даже можно было туда переносить с помощью заклинания — с другими тетрадями это бы не получилось. Самый известный на данный момент гримуар Сардалиэля хранился в Пресветлых Покоях — храме всех эльфов — в мире Грез и представлял собой реликвию, с магической точки зрения. В нем содержалась система подготовки магов, требующая длительных и непростых упражнений, но обещающая в случае успеха беспредельную магическую власть. Встречалось немало практикующих магов, для которых этот труд — настоящая священная книга. Что удивительно, потому что ни один из этих магов не мог его прочитать, так как владелец гримуара давно умер и не передал права на владение ни своему роду, ни своей расе. Так что утверждение, что благодаря этой книге научиться магии может любой, даже рожденный без магических способностей, если только ему не случалось менять единожды обретённую веру, было спорным.
Мы наговорились только когда наступила ночь. А потом позвали, наконец, друзей. Им я выдала гораздо более сдержанную и сокращенную версию событий, тем более что Асалас и так пытливо в меня всматривался и недовольно хмурился:
— Ты… навсегда вернулась? — спросил меня эльф.
— Нет — помотала головой — на несколько дней. Мое… обучение еще не закончено. Но мне надо поговорить с ректором — я пока не нашла более менее адекватной информации, как мне объединить сущности. А он когда — то обещал помочь.
— А ты уверена, что их стоит объединять? Я знаю, что многие так и живут с разделенной силой.
— Но не тогда, когда они равны. Понимаешь, я вполне неплохо чувствую себя и так, ты прав, но только пока не возникает конфликт интересов Тьмы и Света; из-за противоречивых заклинаний или моих неверных действий. И тогда уже мое сознание никак не может остановить потоки сил и происходит… в общем, ничего хорошего не происходит.
Я не стала упоминать, что последний такой «конфликт интересов» стоил повелителю одной из крыш на башне. Я тогда ужасно испугалась, что могла навредить кому-то, да и вообще, это было против моих принципов — разрушать чужую собственность. Но демонюка только посмеялся:
— Моим дармоедам полезно поработать.
— Таралиэль, а когда ты вернешься насовсем? — вернул меня к действительности Глак.
Три пары глаз с ожиданием смотрели на меня. Синь сделала вид, что ужасно увлечена чем-то происходящем снаружи. Жаль, у меня не было возможности чем-нибудь увлечься. Да и ответа особо не было. Я смутилась:
— Я… не знаю. Когда смогу…. Давайте лучше расскажу вам о демонских замках…
А вот Туман Виру подобных вопросов не задавал. Видимо, потому что видел гораздо больше, чем ему рассказывали. Он лишь удивленно цокал, обходя меня вокруг, разглядывая полностью снятые блоки и запреты и чувствуя силу, которая накатывала на меня волнами.
— Покажешь, что умеешь? — попросил он как мальчишка, увидевший мага в первый раз.
Я рассмеялась и вызвала Тьму. Вытянула ее в осязаемую ленту, завернула клубами дыма вокруг ног — никаких дешевых эффектов, это была именно Тьма, враждебная к любому вторжению в мое личное пространство, а не магическая иллюзия, что демонстрировали фокусники — а потом осторожно ступила на упругий ковер и позволила поднять себя на небольшую высоту. Втянула его, с легкостью обернулась, подвисла под потолком, едва шевеля крыльями, и, надеясь что ректор поймет мою задумку, кинула в него за мгновение созданное огненное копье. Ректор понял и выставил щит, подняв большой палец вверх — копье действительно получилось мощным. Я вернулась в обычное состояние, затем осторожно — это действо мне еще не слишком давалось — призвала Свет, обернула его прозрачным тонким коконом вокруг себя и аккуратна напылила сверху темное заклинание. Кокон засеребрился и стал, будто, плотнее, покрывшись защитными рунами. Такую поверхность не смогли пробить бы даже Высшие демоны; Правитель потратил немало времени на то, чтобы я овладела им в совершенстве. В глазах Тумана Виру — да и в его эмоциях — любопытство сменилось восхищением; и оно усилилось, когда он почувствовал, как я внушаю ему благодарность за это восхищение и за все то, что он для меня сделал.
Эта демонстрация способностей выглядела так, будто мне легко и просто давались сложнейшие энергетические потоки и заклинания. А по факту за ней стояли не только годы теоретического изучения материала, но и тяжелейший месяц практики с суровым учителем. Я жаловалась, что демон на меня не обращает внимания и ничему не учит? Сейчас я готова была жаловаться, что он вовсе не оставляет меня в покое. Все то время, что мы проводили вне спальни, я то сидела в библиотеке, то отрабатывала самостоятельно задания, то училась под присмотром самого непримиримого воспитателя из всех возможных.
— Каждая ошибка — твоя смерть, Таррралиэль — ругал меня демон, если что не получалось и… наказывал. Наказания он понимал своеобразно: то мог зацеловать до бессознательного состояния, но в тот момент, что я умоляла его продолжить начатое — уходил. То обращался в боевую ипостась и за каждое неверное движение больно хлестал хвостом, возвращая на исходную позицию или помогая изменить положение рук и ног на единственно правильное. Удивительно, что до пыток не дошел; хотя, если бы я, полагаю, оказалась полной идиоткой, пытки имели бы место.
— Что ж, я вижу, ты вполне готова. Пошли за мной в кабинет — записи я оставил там — удовлетворенно сказал ректор и проводил меня по коридору.
Мы снова сидели в знакомой комнате. Удивительно, прошло всего несколько месяцев с моего последнего посещения — а мне казалось, что целая жизнь. Может быть, из-за событий, что закрутили меня в сумасшедшем водовороте; может, изменилась я сама. Я села на привычное место и приготовилась слушать:
«… есть маги, что сумели призвать две противоположные сущности; два антагониста, что борются друг с другом и не дают друг другу жизни; две силы, вступающих в битву. Этим магам следует отказаться от смирения и усмирения; им следует договориться с собой и своими силами; им следует помирить свои сущности и научиться владеть ими одновременно. И пусть вызовут они для этого обе сущности, пусть дадут им возможность проявить себя во всей красе, пусть позволят биться до потери сознания, а потом призовут их к порядку и смешают в одной чаше, испив её до самого дна»
— Как то все… иносказательно. И что вы думаете, как это можно применить?
— Полагаю, что речь идет о внешних силах, а не о тех, что внутри тебя. Необходимо найти внешние источники и направить их на твои собственные ресурсы. А потом сознательно объединить потоки сил. Я записал для тебя заклинания объединения отталкивающихся потоков — сложно сказать, насколько это может сработать именно в данном случае, но ничего другого не существует.
Но только кто или что должно было бы стать источниками темной и светлой силы? Чистый Свет и Тьма? Справлюсь ли я с ними одновременно? Одно дело, когда я выпускаю их энергию из себя и вполне могу ее контролировать. Другое дело, когда две противоборствующие энергии будут призваны в одно место… Следует посоветоваться с демоном.
Я кивнула и поблагодарила ректора.
— Я так понимаю, моя помощь в объединении не нужна?
— Думаю, нет.
— А что будешь делать с экзаменами и дипломом?
— Доучиваться, конечно — я с удивлением посмотрела на л`эрта — мне придется потрудиться и сдать какие-то предметы в ускоренном режиме, или, может, чуть позже взять небольшой перерыв, но я не хочу, чтобы мои знания ограничивались только собственной силой и знакомыми заклинаниями.
А мое существование — демонской постелью.
Но это я вслух не произнесла.
В замок я вернулась точно в условленное время — попробовала бы я не вернуться, когда портал открылся под моими ногами. Я отпрыгнула от провала, быстро схватила сумку с вещами, кинула туда последние записи и, зажмурившись, шагнула прямо в серебрящееся пятно. Но и за эти несколько секунд промедления была наказана. Демон содрал все, что на мне было, подхватил под бедра, прижал к стене и тут же наглядно объяснил, что он думает о моей «задержке» и отлучке в целом. А потом еще раз объяснил на кровати.
— Я тоже соскучилась, — прошептала тихонько
Демон довольно хмыкнул, промолчав, вытянулся на нашей постели и расслабился, прикрыв глаза. Я лежала на его плече, тихонько перебирала волосы и плыла на волнах спокойствия и неги.
С первой же ночи меня поселили в покоях Правителя. Их, правда, в срочном порядке, перестроили. Добавили еще один кабинет — для меня, вторую гардеробную, расширили гостиную и ванную комнату и даже прорубили окна в спальне. Все это время я ловила отголоски удивления, даже шока — нет, явно никто бы высказаться не рискнул, но мне не представляло сложности считывать даже самые тщательно скрываемые эмоции. И я их понимала. У демонов не было привычки жить с кем-то; и любовниц, и жен селили в других покоях, не стремясь разделить с ними каждую ночь или день. Но я не пыталась прояснить ситуацию или расспросить Правителя — если он считал нужным менять традиции, пусть даже на короткое время, он был в своем праве.
Сегодня ощущала в замке оживление. Похоже, демон принимал гостей. Я, собственно, не рассчитывала присутствовать на приемах, поскольку после первого раза меня больше не приглашали — то ли их не было, то ли демон не считал это нужным — и потому совершенно спокойно валялась с книгой на кровати, когда повелитель ушел. Но, как выяснилось, я ошибалась. В покои влетели знакомые мне бесовки, дико посмотрели на несобранную и лохматую меня и, невзирая на свой страх перед «ужасной» фавориткой, бескомпромиссно потащили приводить в порядок в ванную. Демона и его наказаний за невыполнение обязанностей они боялись больше.
Мне разгладили волосы, завязали их в низкий хвост и натянули… хм, комбинезон. Странноватый и слабо прикрывающий верхнюю часть наряд состоял из блестящих обтягивающих черных кожаных брюк с идущими по поясу драгоценными камнями и многочисленных кожаных полосок, напоминающих лошадиную сбрую, которую надо было хитро перекинуть через плечи, руки и шею. Полоска в районе груди была чуть шире и усыпана черными бриллиантами. Я посмотрелась в зеркало. Выглядело это эффектным и напоминало больше мужские наряды, чем женские. Особенно в сочетании с широченными браслетами из белого золота и драгоценных камней. Меня ярко накрасили и выдали черные полусапожки на высоком каблуке.
Я чувствовала себя уверенно и привлекательно в таком необычном наряде, но вся уверенность пропала, когда меня проводили в знакомый зал с прямоугольным столом и подтолкнули в сторону трона. Место, на котором я сидела на прошлом приеме, было занято. Так меня нарядили, чтобы я села возле Правителя? Все — таки к ногам? Облизывать сапоги? Я с сомнением посмотрела на мужчину. Он же нахмурился, не понимая, с чем связано мое промедление, а когда понял, едва не расхохотался. Но сдержался и кивком головы показал на пустующее место слева от себя, которое я и не заметила.
Я уселась и только потом обратила внимание, кто сидит напротив.
Хм, Советник.
Тот, заметив что я на него смотрю, отсалютовал мне бокалом с вином и подмигнул.