— Очень много, — ответил консультант по ЯД, — и они ждут серию «Katatsumuritako».
— Надо же… Я бы остереглась идти в открытое море на этой скорлупке.
— Однако, сейчас ты делаешь именно это, — с веселой иронией сообщила Аслауг.
— Что-что?!
Юлиан успокаивающе похлопал ее по плечу.
— Мы идем не очень далеко, на Сицилию.
— У меня, — пояснила Аслауг, — работа в Астрофизической обсерватории в Катаниа, и Юлиан предложил мне прокатиться на этой лодке. Тест-драйв. Романтика.
— Дистанция 1200 километров, — добавил Юлиан, — мы будем там завтра после обеда.
— Вообще круто… — растерянным тоном произнесла Жаки, — …А разве, вы на ночь не намерены остановиться где-нибудь?
— Не намерены. У нас робоцман, который надежно рулит в любое время суток.
— Да? А как насчет того, чтобы поспать ночью?
— Зайди в рубку, и увидишь, — сказала Аслауг.
Стажер-эксперт последовала этому предложению, и была неимоверно поражена тем, насколько много можно впихнуть на 5 квадратных метров. На входе в рубку слева — миниатюрный блок из туалета и умывальника с душем, а справа — кухонный уголок с маленьким холодильником и электроплиткой. Далее, вдоль бортов два дивана, плюс столик между ними. Столик при повороте сливался с диванами, образуя лежбище, на котором свободно могли поместиться три человека. Всякая мелочь, размещенная над диванами, придавала рубке уют, а высота была достаточная, чтобы не нагибаться.
— Вообще круто! — объявила Жаки, вернувшись на хвостовую площадку-мостик.
— Это, — сказал Юлиан, — гибридный японско-гонконгский стиль. Искусство впихнуть максимум функционального инвентаря на минимальный пятачок рождено японским экономическим чудом и усовершенствовано гонконгским жилищным кризисом.
— Впечатляет, — произнесла франко-мулатка, — но жить в такой тесноте много дней по философии арго, среди открытого моря… Я не понимаю.
Аслауг сделала глоток портера и полюбопытствовала:
— Тебе доводилось бывать в японских студенческих общежитиях?
— Честно говоря, нет, а что?
— А там площадь дзе на жильца. Это размер традиционного татами: 3x6 футов. Чтобы понятнее было: там, лежа на койке, дотягиваешься ногой до двери, а рукой до окна.
— Но, — подхватил Юлиан, — именно Гонконг в эпоху Второй волны Великой рецессии породил идеальное уплотнение человеческих организмов. В ходе удорожания жилья, гонконгские риелторы стали резать жилые комнаты в обычных квартирах пополам по высоте и на десять частей в плане. Так получается 20 микро-кубриков, высотой метр с дробью и площадью как тот японский татами.
— На самом деле, — возразила Аслауг, — эти микро-кубрики изобрели японцы в 1979-м. Капсюльные отели. Контейнеры 1x1x2 метра для человеческого организма.
— Да, в этом ты права, но я еще не договорил. В ходе формирования ценовой линейки гонконгского жилья, возникли промежуточные решения, среди которых — piko-studio, бестселлер 2018 года, 4 квадратных метра. Я улучшил этот дизайн, нарастив метр, и получил интерьер рубки «Katatsumuritako». Конструктивная критика приветствуется. Конструктивные идеи тоже. Надо придумать способ увеличения лодки, такова одна из задач нашего тест-драйва. 18x7 футов посреди моря недостаточно для комфорта.
— Но как? — удивилась Жаки, — ведь если увеличить, то лодка не поместится в TEU.
— Надо чтобы поместилась, — ответил консультант по ЯД, — у русских на флоте особая поговорка есть: каждый мичман должен уметь впихнуть большую вещь в меньшую.
— Поговорить легко, сделать сложнее, — с практичным цинизмом отметила Аслауг.
Жаки Рюэ отхлебнула портера из бутылки, и задала вопрос, вертевшийся в голове:
— Слушай, Юлиан, зачем ты этим занимаешься? В смысле, арго-лодками. Вряд ли это приносит тебе хороший доход. Ты намного больше имеешь на нормальных яхтах.
— Верно. Я уже говорил, что имею, в основном, на яхтах от 30 до 70 футов. Но, кроме заработка, существует еще много мотивов. Если точнее, то заработок, это вторичный мотив. Заработок сам по себе бессмысленная штука. Он нужен лишь как инструмент реализации первичных мотивов: комфорт, плюс хобби, плюс любопытство.
— Так, а что для тебя эти арго-лодки? Хобби или любопытство?
— Нет, для меня это комфорт. Я комфортно чувствую себя, помогая этому проекту.
— Юлиан, я не понимаю: при чем тут комфорт?
— Элементарно, Жаки. Как донаты уличному музыканту, поющему в стиле, который нравится тебе. Тебе комфортно, когда он поет, и ты бросаешь монеты в его шляпу. В случае со мной и арго, те же донаты, но в форме работы за символическую оплату.
Стажер-эксперт энергично покрутила головой.
— Не понимаю! Тебе нравится, что они, упав в ксианзан, бросают своих близких?
— Близких не бросают, — лаконично откликнулась Аслауг Хоген.
— Ты, вероятно, не знаешь, как это происходит — сказала Жаки, — например, у моего бывшего однокурсника по Университету жена упала в ксианзан, и просто исчезла, ничего не сказав. Он подумал худшее, позвонил мне, чтобы я помогла розыскам по служебной линии. А потом оказалось, что она ушла в море, бросив мужа с ребенком полутора лет от роду. Ладно, бросить мужа, но своего ребенка, это немыслимо…
— Это обычное дело, — спокойно возразила голландка, — странно, что ты работаешь в полицейской структуре, и не знаешь, как часто женщины бросают ненужных детей.
— Я знаю, но это относится к социально-неблагополучной семье, или к нежеланному ребенку. В данном случае семья была благополучной, а ребенок — желанным.
Голландка посмотрела сквозь стекло пивной бутылки на солнце, которое только что вынырнуло из-за горизонта, затем поставила бутылку на столик, и предположила:
— Судя по результату, семья лишь казалась благополучной, а ребенок — желанным.
— По-моему, — сказала Жаки, — ты не учитываешь, как ксианзан меняет психику.
— Меняет ли? — отозвалась Аслауг, — Психологи пишут, что ксианзан лишь повышает иммунитет личности к социальным шаблонам. Отмена диктата суперэго.
— Да, но личность это баланс айд, эго и суперэго. Меняем баланс — меняем личность.
— Согласно нео-психоанализу, — сообщил Юлиан, — этот баланс меняется при каждом значимом событии в жизни. Может, личность это иллюзия, как ты думаешь, Жаки?
— Ты разбираешься в нео-психоанализе? — спросила Жаки.
— Разбираюсь на уровне дилетанта. Я нахватался, когда делал дизайн для 80-футового катамарана «Шамбала», плавучей школы транзакционной психологии. Профессора в обсуждении делились своими научными идеями. Там молодой профессорский состав, много моих ровесников. Это была интереснейшая работа, я часто возвращаюсь к ней. Недавно я выпустил катамаран «Дилижанс», это многоцелевой вариант «Шамбалы».
— А какая была твоя самая интересная работа? — поинтересовалась стажер-эксперт.
Консультант по ЯД задумался, перебирая в уме проекты, в которых участвовал.
— Вот ты задала задачу. Возможно, самой интересной была 110-футовая клиперелла «Артемис». Это постмодернистская фантазия на тему вдвое уменьшенного клипера «Фермопилы», чемпиона чайных гонок XIX века на маршрутах Гонконг-Лондон, и Мельбурн-Лондон. Снобы от яхтинга изрядно полили меня помоями за этот проект, называя клипереллу — уродливой бетонной калошей, и плебейской малобюджетной профанацией. Но так и было задумано. У заказчика бизнес: композитные бетоны… Юлиан Зайз сделал паузу, затем произнес: — Еще был феерически-интересный проект: 40-футовый заполярный мотокруизер «Белое Безмолвие». Аслауг, я рассказывал тебе.
— Я помню, — сказала голландка, — про состоятельную пожилую парочку заказчиков из Копенгагена, убедившую тебя пойти с ними в тест-драйв в норвежское заполярье, где произошла экскурсия с аквалангами к губкам-долгожителям Лофотенских островов.
— Да, — подтвердил он, — и там у меня возникла мысль, что кибер-зонды продвинутых космических цивилизаций похожи на примитивных животных типа губки. Их хозяева, разумные существа типа силурийской улитки-спрута, и для них 400 миллионов лет не проблема и не предел. Они занимаются своими делами или развлечениями, и иногда получают сигналы кибер-зондов, облетающих галактику на солнечных парусах…
Юлиан замолчал, и взялся за бутылку портера. Жаки сосредоточенно спросила:
— По-вашему, мог ли астероид Каимитиро быть таким кибер-зондом?
— А если да, то что? — откликнулась Аслауг.
— То мы не одиноки во Вселенной, — ответила стажер-эксперт.
— О, да! — Аслауг хлопнула в ладоши, — Мы не одиноки во вселенной, но что для тебя меняется от этого? Как это касается конкретно твоей жизни?
— О, черт! Не такой простой вопрос. Наверное, у меня изменится мировоззрение. Мне привычно думать, что за пределами Земли нет ничего, кроме пищи для любопытства. Чудовищные черные дыры, удивительные звезды, странные планеты. Но даже самые близкие планеты это безжизненные каменные или ледяные мячики, на которых люди могут быть только туристами. Хорошо это или плохо, но люди обречены заниматься земными делами и жить земными ценностями. Но, если мои представления окажутся ложными, то я буду вынуждена пересмотреть почти все оценки того, что происходит на Земле, вокруг меня и далеко от меня. Даже на выборах я стану голосовать иначе.
— А сейчас ты голосуешь за кого? — спросил консультант по ЯД.
— За партию евро-экологов. Это умеренно-левые умеренно-зеленые. Но, как я поняла, человеческое одиночество во Вселенной сильно преувеличено. Так что теперь стану голосовать за каких-нибудь прогрессистов, когда разберусь кто за какой прогресс.