5. Знакомство с арго-лодками и аргонавтами
12 мая, вечер. Майншпиц. Яхт-клуб на мысу при впадении Майна в Рейн
Этот обрезок земли с древней казармой из красного кирпича, зажат между 43-м шоссе, переходящим в мост Зюйбрюкке через Рейн, и зоной старого нефтяного терминала для речных барж. Полвека назад мэрия, за неимением перспективных вариантов, передала обрезок под яхт-клуб. Благодаря такому решению, тут хотя бы было с кого спросить за минимальное благоустройство. Ключевое слово: минимальное. Здесь не было грязно и замусорено — уже хорошо. Теплыми вечерами на закате (как сейчас) пятачок яхт-клуба автоматически превращался в дешевую пивную — но только для своих. Так что здесь не возникал рассадник мелкого криминала — хотя, зрелище релаксации яхтсменов явно не рекомендовалось эстетам, слабонервным и малолетним. В опергруппе RCR не было ни эстетов, ни слабонервных, ни малолетних, и ничто не препятствовало знакомству. Как обычно в таких местах к приехавшим «копам» отнеслись насторожено и угрюмо. Но у полковника Штеллена был подход к таким ситуациям. Он расчетливо проболтался, что опергруппа расследует теракты Улиткофила, и сейчас приехала из Лихтенштейна, где Улиткофил устроил минометную бомбардировку с элементами атомной войны.
Яхтсмены оживились, и возжелали подробностей. Поль Тарен и Жаки Рюэ поддержали полковника, и накидали массу кошмарных описаний. Такое мастерство нарратива было оценено публикой. Гости получили по кружке пива с жареными колбасками и печеной картошкой, после чего от кого-то прозвучал резонный вопрос: тут-то что понадобилось опергруппе RCR? Штеллен пояснил, что проверяется причастность к терактам некого Рудольфа Ландрада, который гостил в яхт-клубе с вечера 9 мая до утра 10 мая. Публика отреагировала индифферентно. Какой такой Ландрад? Тут полковник уточнил, что этот Рудольф Ландрад гостил у персон по прозвищам Страшила и Мичибичи.
— Wow! — отреагировала одна из девушек, — Так это Руди, старший брат Веснушки!
— Точно-точно! — поддержали остальные, — Приезжал как-то старший брат Веснушки, и зависал, соответственно, на лодке у этих ребят.
— У этих, это у каких ребят? — спросила Жаки Рюэ.
— Ну, у тех самых. Веснушка это общая подружка Страшилы и Мичибичи.
— Отлично! — сказал Штеллен, — А где мне найти Страшилу, Мичибичи и Веснушку?
— Теперь уже нигде, — ответила та же девушка (прозывавшаяся Кекки).
— Нигде, это как? — удивился Поль Тарен.
— Ну, они 10-го утром проводили Руди, и ушли на лодке вниз по Рейну. Оттуда в море, дальше на зюйд-вест, через Ла-Манш, а там Атлантика, чтоб континент не видеть.
— Чтоб континент не видеть! — отозвались еще несколько голосов.
— Значит, они аргонавты? — уточнил Штеллен.
— С какой целью вы интересуетесь аргонавтами? — мигом включился худой нескладный парень в очках. В молодежной среде таких называют «студентами-ботаниками».
Полковник не уловил специфику тона студента-ботаника, зато Полю Тарену это сразу показалось знакомым, и он спросил:
— Вы адвокат?
— Я бакалавр права, и работал в юридической корпорации. А с какой…
— …Целью вы интересуетесь! — весело договорил майор-комиссар, — Юноша, если бы вы знали, сколько раз я слышал эту фразу, то вы не удивлялись бы числу звезд на небе. Да, кстати, если вы слышали: меня зовут Поль. А вас?
— Зигфрид, — ответил юрист-ботаник.
— ОК! — невозмутимо сказал Тарен, будто не заметив, что имя Зигфрид подходит такому персонажу, как имя Саблезубый Тигр — комнатному хомячку, — Итак, Зигфрид, интерес к аргонавтам вызван тем, что Рудольф Ландрад перед терактом в Мюнхаузене подрядился перегнать с Нижнего Рейна на франко-швейцарскую границу контрабандный джип, что доставлен на арго-лодке. Позже при обыске в этом джипе нашелся пулемет XM-556.
— Значит, — ответил Зигфрид, — это не здешняя арго-лодка. Здесь 30-футовые фелюги, на которые невозможно погрузить джип.
— А на какую арго-лодку можно? — спросил майор-комиссар.
— Например, на британский сампан или на хорватский дилижанс.
— Зигфрид, британская арго-лодка это жангада а не сампан, — заявил крепкий парень по прозвищу Нойон, германо-китайский метис, судя по смешанным расовым признакам.
Вспыхнул методический спор о том, что является прототипом британской арго-лодки: китайский сампан или бразильская жангада. Жаки Рюэ вклинилась и спросила: есть ли возможность посмотреть фелюгу вроде той, на которой ушли Страшила, Мичибичи и Веснушка? Возможность существовала, и небольшая компания двинулась на причал. К счастью, там светили достаточно яркие лампы, чтобы рассмотреть лодку. В 9-метровой фелюге не было ничего необычного, кроме материала. Жаки Рюэ удивленно спросила:
— Это что, стилизация под бетон?
— Это почти бетон, — ответил Нойон, — а если точнее, то морской стеклоцемент.
— Чертовщина… — темнокожая француженка покрутила головой, — …Как можно делать корабль из бетона?
— Да-да! — иронично отозвался Нойон, — Когда-то люди спрашивали: как можно делать корабли из железа? Если серьезно, то бетонные лодки придуманы в XIX веке. Дешево, надежно, и легко ремонтируется. Год назад, на старте аргонавтинга, мы переделывали списанные спасательные шлюпки, тоже 30-футовые, и форма похожа. Но уже к осени бюрократы запретили продажу этих шлюпок — яхт-клубам вроде нашего. Тогда Сатори отыскала технологию лодок из стеклоцемента. Получился раунд в нашу пользу.
— Но, — сказала Кекки, — теперь бюрократы хотят вообще запретить аргонавтинг.
— Не получится, — возразил Нойон, — разве что, они отменят Конституцию, Европейскую хартию, и Декларацию ООН по правам человека.
— Закон — ничто, толкования — все! — произнес Зигфрид, — Коррупция рулит. Так они уже запретили нам шлюпки, генлабы, и ксианзан. Денежные мешки снова разверзнутся и прольются дождем на парламентариев. Плутократы хотят загнать нас в подполье.
— Долбанные фашисты, — послышался женский голос из трюма фелюги, — я все слышу.
— Демократически избранные долбанные фашисты, — педантично поправил Зигфрид.
— Салют, Трикс! — добавила Кекки.
— Салют! — отозвалась молодая женщина в строительном полукомбинезоне, вылезая из палубного люка.
— Скажите, Трикс, это ваша лодка? — поинтересовался полковник Штеллен.
Молодая женщина, не спеша, извлекла сигарету и зажигалку из нагрудного кармана в фартуке своего полукомбинезона, аккуратно прикурила, и задала встречный вопрос:
— А если да, то что, герр… Как-вас-звать?
— Я Вальтер Штеллен, из RCR, Рейнского Сектора Комбинационного Реагирования.
— Ну, герр Штеллен, и на что вы комбинационно реагируете в отношении меня?
— Простите, Трикс, если я дал вам повод для агрессивности.
— О! Никаких проблем! — она махнула зажженной сигаретой, — Это ведь ваша работа.
— Моя работа: расследование и пресечение терроризма, — спокойно сказал он, — иногда случайная бестактность властей вызывает недовольство некоторых субкультур. Если недовольство игнорируется, то оно перерастает в агрессивность. Если агрессивность игнорируется, то она перерастает в терроризм. Отсюда мой вопрос о поводе для…
— Трикс, ни слова! — вмешался юрист-ботаник, — Тюрьма RAF ищет жильцов.
— Мерси, Зигфрид, я уже поняла, — Трикс с удовольствием затянулась сигаретой, затем выпустила струйку дыма в небо, и принялась мечтательно смотреть на звезды.
Майор-комиссар Тарен повернулся к Зигфриду и спросил:
— Что вы сейчас говорили о какой-то тюрьме?
— О тюрьме RAF, — невозмутимо уточнил юрист-ботаник, — вы француз, и не знаете нео-германского эпоса. Тюрьма Штамхайм в Штутгарте неофициально называется: «Тюрьма RAF». В 1977-м там были тайно убиты лидеры группы RAF — активисты анархического движения: Ульрика Майнхоф, Андреас Баадер, Гудрун Энслин и Ян-Карл Распе. Лишь Ирмгард Меллер выжила. Ее сочли мертвой после восьми ударов ножом в живот. Если власти опять сажают в Штамхайм за сочувствие анархизму, то выводы очевидны.
— Опять сажают? — переспросил майор-комиссар, — Вы о чем?
— Я о том, что Руди сидит в Штамхайме по ложному обвинению. Как активисты RAF.
— Похоже, Зигфрид, вы идеализируете RAF. Известно ли вам, что они грабили банки и проводили теракты совместно с палестинскими исламистами Ясира Арафата?
Юрист-ботаник медленно покачал головой.
— Нет. Я думаю, власти повесили на них теракты своего друга мусульманина Арафата.
— Своего друга? Вы о чем?
— Я о том, что Арафат тогда же в середине 1970-х, выступал в ООН, и почему-то не был арестован. Я о том, что в 1994-м ему дали Нобелевскую премию мира. Это было еще до моего рождения, но на моей памяти тот же правящий политический блок импортировал несколько миллионов мусульман в Германию из Палестины и окрестностей.
— Вы что, считаете всех мусульман — террористами? — мгновенно спросила Жаки Рюэ?
— А надо? — мгновенно отреагировал Зигфрид.
— Жаки, это плохая тема, — сказал Тарен. В этот момент зазвонил смартфон Штеллена.