— Да как ты смеешь! — Угрожающе сказал Первый. — Анега, самое безмятежное место в нашей вселенной, где вы жили едва ли перетруждаясь. Большую часть своих совершенных жизней вы проводили, восседая на облаках в праздном самолюбовании. И не говори мне, что тратил много энергии, ухаживая всего за двумя видами растений. Ибо в этом мире просто нет иных.
Первый перестал гневно менять свою форму, успокоился и продолжил.
— За то, что вы не стремились к разнообразию. За то, что не жаждали познать окружающий мир, мы по воле древа обрушили на вас цунами чувств. — Холодно заговорил Первый. — Пришел конец былому бессмертию ангелов. Отныне та тяжесть чувств, что бурлит в вас, станет началом чего-то нового. И помните. Нет придела совершенству.
Сказав это, Первый стал величественно удаляться, а за ним последовали остальные ракарии. Все, кроме одного.
— Я смилуюсь над вами. — Снисходительно сказал он.
— Что значит смилуюсь? — Возмущённо спросил Елисоло. — Натворили тут дел. Приговорили нас к смерти, а теперь смилуется он. А ты подумал, умник, а нужна ли нам твоя милость?
— Если вам моя милость не нужна. — Снисходительно произнёс Седьмой. — Тогда вы, ангелы, обречены на вымирание. Не пройдёт и тысячелетия, как вы сгинете в небытие. От вас останутся одни лишь воспоминания. Но кто будет помнить их? Только мы — ракарии. Помнить о том, что когда то на просторах нашей вселенной обитали существа, сотканные из света и обладающие разумом, но не способные на самостоятельное размножение. Так ведь, Елисоно.
— Что значит не способные на размножение? Ты, наверное, молодой и глупый разум, Седьмой. Посмотри и посчитай, нас тут тысячи. — Возражал Елисоно, злясь с каждым словом. — И если мы захотим, то нас станет ещё больше. Что, по-твоему, нам мешает взрастить больше древ вестики, дающих нам начало.
— Что же. Можете, конечно. Но вы будете, как и сейчас — все на одно лицо. Да и вестики взрастить вы больше не сможете. Нет больше у древа жизни сил, питать Анегу своими соками. Теперь Анеге пришла пора отдавать свои. А это означает лишь одно. Так же как Анега дала жизнь вам, так она её и заберёт, дабы уравновесить древо жизни. С каждым годом, вестика будет расти всё хуже. С каждым годом, ангельских спор будет появляться меньше. И наступит день, когда не будет озарять своим сиянием новорождённый ангел тьму нашей вселенной. А когда, увянет последнее древо вестики, покинет этот мир и последний ангел. — Пояснил Седьмой.
И так жутко стало ангелам, что они не сдержали эмоций и стали наперебой высказывать свои мнения. Ужас пред исчезновением в пустоте обуял их.
— Седьмой мудрец. — Уняв дрожащее в страхе сияние, обратился Аббатисоно. — Смилуйся над нами. Мы поняли свои ошибки и просим о спасении.
— И я дарую вам шанс на бедующее. — Великодушно ответил знаток жизни. — Я Седьмой мудрец, пожертвую часть себя, дабы ангельский род мог начать свой путь во временах. Но и вы пожертвуете частицу себя.
Ангелы согласились без лишних возражений и раздумий. И в тот же миг ангельская братия впервые познала истинную боль, ибо Седьмой отобрал частицу каждого, и смешал со своей энергией жизни.
— Отошли от боли. — Сделав дело, констатировал факт Седьмой. — А теперь вознесите мольбы к небесам и ловите то, что упадёт с них в руки каждого. Смотрите. Ибо это падает ваше будущее. Кто не поймает, отправится в мир мёртвых.
Ангелы переполошились. Такого им ещё не приходилось делать. Как ловить то, что падает с небес, если ты просто сгусток разумного света. А поймать надо было. В этот миг небеса разверзлись и впервые с момента сотворения Анеги, над ней показалась тьма. Словно кто-то неведомой рукой разорвал пелену света и в темные дыры всыпал неведомой рукой зёрна жизни.
Небольшие зёрнышки, сияли разными цветами и величественно спускались с небес. Началась невообразимая суета. Каждый ангел нутром чувствовал зёрнышко предназначенное только ему одному. Только в его руках, оно сможет дать росток новой жизни.
— Ловите сошедших с небес, когда познакомитесь с ним, истина откроется вам. И тогда, ангелы смогут жить вечно. Жить, как и прежде, в заботах о садах басталии. — Говорил Седьмой удаляясь, но перепуганные ангелы слушали его в пол уха.
5
Аббатисоно парил в поднебесье Анеги не выпуская из своих сияющих объятий бесценное зерно жизни. Но сейчас он не думал о нём. Его поразило то, что происходило на тверди любимой планеты. Он смотрел вниз и не мог поверить увиденному. Неужели его обманывают собственные глаза? Может это сон. Ужасный кошмарный сон. Но нет. Это была реальность. Новая жестокая реальность, обрушенная на его собратьев, жестоким разумом.
Там внизу его любимые собратья дрались за плодородные земли родной планеты. А он с болью смотрел на то, как дружное ангельское племя в одночасье озлобилось. Не удивительно. Ведь каждый из них хотел жить. Жить любой ценой.
— Эй! Первородный! — Раздался торжествующий крик Елисоно. — Смотри и учись слабак. Я забрал для своего древа самые плодородные земли. Энергетическое цунами, выкорчевало тут несколько молодых вестик, специально для моего деревца.
Аббатисон молча слушал и смотрел, холодея от осознания того, что его родной брат стал чудовищем. Ибо рядом с ним, едва не померкнув от истощения, лежали несколько ангелов, желавших посадить свои зёрна в этом месте.
— Чего молчишь, всезнайка? Или ты у нас настолько мудр, что даже в неплодородных землях сможешь вырастить дерево своего рода? — Насмехался Елисоно, но в этот момент один из поверженных ангелов ринулся в атаку в последней надежде посалить так своё семечко в плодородный грунт.
— Куда спешишь. — Самоуверенно сказал Елисоно, заметив попытку соперника и не задумываясь, отобрал последние волны света.
— Ты что творишь! — В ужасе выкрикнул Аббатисоно, видя как ангел, лишенный света умер на его глазах.
— Это участь слабаков. — Жестоко ответил Елисоно. — Рано или поздно она постигнет и тебя, добрячок Аббатисоно.
Сказав это злобный ангел, хотел было учинить показательную расправу над зерном жизни убитого им ангела, но то, куда-то бесследно испарилось.
— Надеюсь, вы поняли? — Устрашающим тоном, спросил Елисоно, тех, кто был рядом. — Каждого кто приблизится к моему древу, постигнет та же участь.
Поверженные ангелы и те, кто хотел попытать свою удачу, тут же разлетелись в разные стороны. Одно дело потерять силу, стать тусклым, и совершенно иное — погибнуть, не оставив после себя даже коротенькой световой волны.
Аббатисоно умолк. Первозданный ангел утратил дар речи от боли, которую не мог передать словами, ибо видел как его братья, последовали примеру Елисоно и развязали борьбу. Сияющие дети древа, не раздумывая, силой забирали то, что им приглянулось.
Ангелы гибли. Гибли из-за земли. И Аббатисоно померк от страданий, его свет изменился, казалось вот — вот и он по доброй воле уйдёт в мир иной. Но вдруг, его внимание привлекла единственная сияющая точка в низу, которая недвижно стояла посреди дерущихся.
— Гасоно? — Ели выдавил Аббатисоно, пытаясь привлечь внимание знакомого, но его голос был слишком слаб от шока. Первозданный ангел устремился вниз к другу, тому, кого лично приветствовал в этом мире, дабы увести его из опасного места, но не успел.
— Гасоно. Чего замер. — Угрожающе сказал Жалионо подлетая к растерянному ангелу. — Убирайся с этой земли, если хочешь жить.
— А если не хочу? — Вместо ответа спросил Гасоно. — Если я не хочу жить в таком мире? Мне не нужна такая планета. Мне не нужна такая жизнь. Я не хочу, чтобы тут обитали созданные по моему образу и подобию.
— Тогда — умри. — С жестокой усмешкой, выкрикнул Жалионо.
— Хорошо. — Только и ответил Гасоно. — Мне омерзительно тут находится, это больше не моя прекрасная Анега. А вы мне больше не братья. — Срываясь на крик, говорил ангел. — Я приношу себя в жертву старому миру, дабы доказать ракариям, что они ошибаются.
— Нет! Гасоно, нет! — Орал Аббатисоно, но это не помогло. Младший ангел принял решение и по собственной воле угас, а вместе с ним испарилось и зерно. — Что вы натворили, глупцы!
— Заткнись, слабак. — Вновь вмешался в происходящее Елисоно. — Лучше убирайся в пустыню, там самое место для таких как ты.
Первозданный ангел гордо воссиял.
— Ой, какие мы гордые. — Усмехнулся в ответ Елисоно. — Только теперь твоей гордости грош цена. Твой мир и твоё время — ушли без следа, как и Гасоно. И ты отправляйся вместе с ним.
— Хм. — Взяв наконец свои чувства под контроль и найдя решение, сказал Аббатисоно. — Думаешь, что новый мир, начавшийся на насилии, твой? Думаешь теперь всё будет по твоему?
— Да. Именно так. — Довольным тоном, смакуя каждое слово ответил Елисоно. — Теперь эта планеты моя и таких как я. Именно наши деревья будут на ней рости, а ты сгинешь без следа. Тем, кто не может отстоять свои интересы, здесь нет места. Ведь Вечность требует зрелищь. А что может быть лучшим зрелищем, чем смерть?
— Ошибаешься. Если Вечность жаждет наслаждаться нашей гибелью, по почему просто не отдала нас Хаосу? — Спросил Аббатисоно.
Елисоно не нашел ответа на этот вопрос.
— Молчишь. Это означает лишь одно — я прав в своих догадках. — Спокойно продолжил говорить Аббатисоно. — Она не желает наших смертей, она желает чтобы мы делом доказали ей, что наш мир интересен и без них.
— Оооо. — Воскликнул Елисоно. — Так ты хочешь прожить без убийств? Думаешь, это выйдет у тебя?
— Дя. Я уверен в этом. — Твёрдо ответил Аббатисоно.
— Что же. — Уверенный в своей правоте, сказал Елисоно. — Давай, заключим пари. Если твоё древо рода, проживёт хотя бы одну эру, и ты при этом ни кого не убьёшь — я соглашусь с тобой. Признаю твою правоту и вновь последую за тобой, безропотно внимая каждому слову. Но если ты не сдержишься и станешь убивать, тогда выиграю я. И если это произойдёт, ты сам уничтожишь весь свой род. Как тебе такое пари?
— Что же. Хорошо. — Ответил Аббатисон. — Пусть все присутствующие будут тому свидетелями. Я докажу вам всем, что можно без зла жить и процветать, неся добро. Убийство не решение. Вот увидите, в конце новой эры.
С этими словами первозданный ангел удалился в глубь единственной каменной пустыни на Анеге и в самом её центре посадил зерно жизни.
— Можно. Я посажу своё зерно рядом с твоим? — Неожиданно для Аббатисоно раздался рядом голос.
Ангел отскочил от земли и обернулся. За его спиной стоял Зимусоно, а за ним, Наусоно, а за ним ещё несколько десятков ангелов.
Первозданный ангел опешил от такой неожиданности. Неужели все эти сияющие создания поверили ему, отказались от насилия и отправились следом в эти скудные земли.
— Конечно, сажайте. Тут места для всех хватит. — Стараясь унять радость, ответил Аббатисоно.
6
Вот уже, какой день подряд, Аббатисоно кружил над зерном жизни, посаженным в бесплодную почву. Он больше ничего не мог делать, ничего в голову не шло кроме мыслей о том, чем бы помочь зёрнышку. Ангел с радостью полил бы его собственными слезами, но не мог, ведь его тело, созданное из света, не могло источать слёзы, даже в самые грустные моменты.
Как помочь, где взять воду? Ведь всем растениям нужна для жизни влага и питательные вещества. Даже аморфной вестике. Даже светящимся басталиям.
— Может, сделаем канал? — Предложил Зимусоно. — Силы нашего света должно хватить на то, чтобы сделать канал от реки, сюда.
— Можно попробовать. — Согласился Аббатисоно, готовый на всё, ради маленького зёрныйшка.
— Не тупите. Едва мы приблизимся к воде, как Елисоно со своей бандой обрушится на нас и выместит всю свою злобу. — Бесцеремонно заявил Илиусоно. — Обвинят в краже воды. А потом заявят, что именно поэтому их зёрна не прорастают. Поймите, им нужен любой повод, чтобы уничтожить нас.