— Вы отобрали у меня мать! — не унималась Анида. Она бешено смотрела Иридию в глаза и удерживала слезы. — Так что не прикидывайся чистым!
— Никто не хотел причинять зло тебе и Наиде, — вернул голос Иридия девушку к реальности. — Её смерть — несчастный случай.
— Несчастный? — вскрикнула Анида и ошарашенно завопила. — И это всё твоё оправдание? — тут дева замолчала, сменила взгляд. — Хорошо. Несчастный, — подтвердила сухо. — Просто так вышло. Прям как с Мэйпс. Нечего ночью бегать по лесу.
В этот раз стул подпрыгнул и упал. Иридий вновь резко встал и треснул по столу. Его ноздри разбухли. Наследник гневно прошипел ими, когда перед лицом вновь вспыхнули шрамы матери.
— Это ведь ты? — тявкнул он и тут же ответил. — Именно! Больше некому. Почему ты так поступила с ней?
— А почему вы остались безнаказанными, когда Ванс умер в муках! — парировала Анида, вспоминая, как разлагался, мучался, страдал старик. — Вас никто не обвинил, не наказал. Вы остались чистыми! — пыхтела она, задыхаясь.
Память всколыхнуло то разочарование, которое возвращалось каждый раз, когда Вансиан брался за рюмку.
"Где справедливость?" — кричало оно. Поэтому Анида не чувствует ненависти. Она хочет справедливости. Может даже не справедливости для себя, а справедливости для Вансиана. Только она не осознавала, чем является такой альтруизм.
— Отомстила, значит. Специально изуродовала её тело, — вздыхал ошеломленно Иридий, потом подумал: "как та душу ребенка".
Эхо раздалось в уме. Анида вспомнила, как карябала шрамы клинком с ярой жаждой увидеть на теле, как на листе бумаги, почерк справедливости. Но, когда она исписала весь холст, да так, что на теле не осталось места — пришла боль. Не было на красной пасте её справедливости, почерк не могла прочесть даже её душа. Были лишь каракули, будто накуролесил эти шрамы ребенок, и он сам не знает, как должна выглядеть эта справедливость.
Нет, на месть оказалась она непохожа. Ведь Анида также горит и страдает. Потому она до сих пор думает, как этот сумрак в памяти прировнять к заветной справедливости. Душа ждет, когда же поймет сознание. И как только осознает, то только тогда успокоится.
Тут Анида поняла, что наследник идет к ней. В чертах лица — Иридия будто не стало. Он приблизился, думая "ребенок", и сразу же врезал Аниде по роже.
— Где ребенок? Где мой брат! Куда ты спрятала младенца?
Иридий непробудно бил её, пока не заметил струю крови. Только тогда он опомнился, застыл, дрожа рукой. Анида плюнула ему в лицо кровью.
— Убьешь, не узнаешь, — проговорила она болезненно и сморщилась в нагловатой харе.
Рука Иридия дрожала. Воля удерживала её, когда желание просило ударить. Он вылетел из допросной, чтобы не проломить деве череп. Как только Иридий захлопнул дверь, Анида слетела со стула. Она повошкалась на месте, но не смогла даже приподнять ногу. Стопа только прошаркала по магниту на миллиметр. Она сматерилась.
В этот момент за прозрачной стенкой Иридий судорожно дышал. Тело немощно тряслось, валилось. Он ощущал, что едва не оступился. На секунду наследника обуял ужас. Теперь он истинно поверил, что никогда больше не сможет зайти в эту комнату. В той комнате его грань. Пока Анида сидит там, разум мается в вопросе:
"Кто теперь будет допрашивать деву?"
Наследник не знал, кто подходит не меньше, чем он сам. После смерти владыки, Варфоломей отказывается что-то делать. Вопрос сам отпал, когда в голове прошлась искра.
Через час в дверь постучались. Страж замка запустил в комнату деву. Она глянула на Аниду, потом на наследника и бестактно вскрикнул:
— Как ты мог поднять руку! Она же зреющая дева! — загорланила Ягада.
Иридий вжался. Ягада хмурилась на него, как на остервенелого садиста. Девушка кинулась к Аниде, чтобы осмотреть ссадины. Иридий подловил её на бегу, затащил обратно и отпустил стража.
— Что ты творишь? — вспылила Ягада и вырвалась из хватки. — И не ври! Теперь я уверена — ты спланировал теракты, как и нападения на кабаре. Ты убил отца, а теперь бьешь деву!
Наследник гаркнул:
— Она — не дева!
Теперь Ягада смотрела на него, как на безумца. В зрачках девы отразился Иридий и в ту секунду, наследник почувствовал, что в её зеркале сейчас сидит Арагонда. Он уловил дрожь в теле, начал метаться. В комнате напротив Ягада видела, как за стеной Анида вошкает ногами. Она вновь потянулась к Аниде. Иридия поразила такая близость. Наследник хапнул деву и оттащил подальше от двери.
— Что с тобой не так? — прогневалась Ягада.
Нынче она не хотела сюсюкаться с Иридием, как прежде. Зато сам наследник узрел, что Ягада стала более уверенной, упрямой, упертой и повелительной, но он не удивился — такому небось обучила сама Анида.
— Видишь это? — фыркал Иридий и показал на прозрачную стенку. — Это существо, которое называет себя Ютием, ты это видишь?
Сомкнув губы, Ягада горделиво приподняла подбородок.
— Её Анида зовут, — упиралась дева. — Носить доспехи девам никто не запрещал.
— Причем тут доспехи! — вспылил Иридий и продолжил бранить деву. — Эта тварь убила Тирея и многих хороших граждан империи!
— Предателей, — заметила она.
— Тихо! — приструнил её Иридий, но Ягада сдержанно и благосклонно решила дослушать его. — Ещё эта тварь искалечила мою мать, Мэйпс. И ты явно ничего не осознаешь, пока не увидишь её рубцы и шрамы по всему телу.
Но всё это несравнимо! — крикнул он и резко вздернул руками. — Оно несравнимо с тем, что эта тварь украла ребенка, моего брата!
Из губ Иридия прошипел матерок. Он сжал пальцы в кулаки, протряс ими и со злобным взглядом полетел к выходу. Уже Ягада подловила его за руку.
— Куда ты? — удивилась и преградила ему путь. — Нет, не стоит, Иридий. Я знаю, знаю, где твой брат.
Наследник пораженно застыл. Девушка трепетно смочила губы.
— Анида недавно принесла малыша и отдала мне. Она сказала, что услышала плач в лесу, — объяснила девушка, улыбнулась. — Он очень маленький. Мальчик. И глаза. Да, глаза прям такие же, как у тебя, — добавила и погладила щеку Иридия. — Сейчас с ним сидит мама.
Взаимная улыбка сняла трепет. Иридий взял девушку за руку, стиснул её в ладони, поцеловал. Он шикнул носом и уронил слезы. Мысль, что брат в порядке, безумно радовала его и выводила из колеи, потому как эмоции переливались с краёв и теснились. Он вспомнил то, как стоял перед пьедесталом "Ордена", как силился вдохновить на борьбу стражей и солдат империи, как удерживал совесть и печаль за их смерти, как успокаивал Варфоломея, как бесконечно держался перед отцом, но всё прежнее не сравнилось с тем, как он сейчас удерживает себя, чтобы тут же не перерезать горло Аниде.
Он обнял Ягаду, держа мысль, что должен вынести эту желанную идею. Иридий опустился к шее девушки, ощутил запах, провел губами, почувствовал, как возбуждает её аромат и как животное влечение помогает забыть обо всём. Он начал ластиться и целовать шею. Ягада попыталась оттолкнуть, но вскрикнула, когда Иридий вцепился с силой. Дарссеанин схватил девушку за ягодицу, начал поднимать поцелую и тянуться к губам.
— Прекрати! Ты же не такой! — молила Ягада.
Девушка била его, закрывала губы и сопротивлялась возбуждению. Руки Иридия залезли под рубашку.
— Самому противен, — тихо вздыхал он.
Тогда Ягада сжала кулак, после размаха врезала и толкнула, когда он пошатнулся. Дарссеанин свалился на угол и чуть не ударился затылком. Его защитил рог. Ванадий на заостренном конце антенны протрясся. Дрожь вдолбилась в нерв. Иридий простонал и схватился за голову, потом прогладил ладонью по рогу до острия.
Несколько минут наследник сидел на полу и шипел от головной боли. Ягада надзирательно стояла над ним, осматривала кожу у рога и осуждала взглядом, когда Иридий посекундно поднимал глаза. У рога она не нашла ничего серьезного, кроме капли крови в волосах.
— Это не похоже на тебя, — приметила дева, аккуратно перебирая волосы.
Внезапно Иридий снова обнял её. Ноги сомкнулись. Она пошатнулась и вскрикнула, но сразу же спрятала страх в снисхождении, когда услышала:
— Я убил отца, — обессиленно прошептал Иридий. — Думаешь, от меня прежнего хоть что-то осталось?
Она молчала.
— Собственного отца, — тянул он шёпот.
Дарссеанин не плакал, но Ягада чувствовала, как дрожат его руки. Почему-то она неосознанно улавливала мысль, что Иридий боится себя. Ягада поняла, что снова видит его и читает, как делала это раньше. Сейчас он слаб. Иридий казался настолько ничтожным, что больше не угнетало то чувство невиданной власти над ней. Ягада не ощущала беспомощность перед ним, а лишь теплую привязанность и любовь. Его стало так жалко, что хотелось простить за всё.
Продрожав в её руках, Иридий почувствовал небывалое истощение. Как Вансиан когда-то в баре, он захотел запить это чувство. Ягада пронзительно взглянула ему в глаза и попросилась в допросную. Иридий боялся отпустить деву за стену, за его грань. Но, когда Ягада приластила пустоту сладкими губами, он понял, что готов позволить ей всё. Всё за подаренное чувство.
Когда стража впустила Ягаду, дева, как обычный посетитель, поставила стул и устроилась возле Аниды. Они не могли заговорить, пока не закрылась дверь. Только после хлопка Ягада тяжело вздохнула и сказала:
— Прости, я не могу освободить тебя.
Не казалось, что вердикт как-то опечалил или встревожил Аниду. Она только усмехнулась и растянула губы укоризненной улыбкой.
— И куда я сбегу? — просто и не каверзно спросила Анида, будто уже приняла судьбу. — Повелитель мертв, Иридий на троне. "Орден" захватил весь мир, а моё лицо скоро увидит каждый, чтобы осудить меня, былого владыку и превознести нового.
Ягада сухо глядела, но на каждой капле её глаз Анида видела пренебрежение.
— И ты осуждаешь меня, — внезапно произнесла пленница. — Вижу по глазам.
Тогда Ягада с печалью спрятала взгляд от избитого лица.