Я молча отдал честь. Поручение не из приятных, но долг дворянина обязывал. Хотя Серога научить строю, все равно, что женщину — экономии.
Возвращению соответствовало начало ужина. Разносили еду. Я купил дополнительную порцию для Мявки, подпрыгивающей на месте от нетерпения. Машк угрюмо ел свою кашу.
— Послушай, — сказал я ему, — начал ты. Я только ответил. Как ты вообще собираешься отрабатывать деньги, если не подчиняешься своему командиру. Или тебя отдать под суд трибунала?
— Так то…, — начал Машк, но махнул рукой, — а-а-а, сдаюсь. Принимай сдачу, Мявка.
Мявка одобрительно мяукнула, не отрываясь от каши. Птицу отобрал Серог, пришедший в ужас от моего намерения отдать ее кошке. Он заявил, что только через его труп и пусть его я изобью, но птицу он сварит и разрежет на доли по количеству разумных и неразумных в десятке.
— И тебе достанется, — сказал он недовольной Мявке, — а бульона сколько будет! Очень вкусный, — подчеркнул он. Простодушная кошка пошла на поводу и облизнулась, предвкушая пиршество. Серог был такой краснобай, что хоть в доценты выбирай. Видел я таких, тараторят, рта не закрывают.
Машк тоже вдохновился предстоящим блюдом. Как я понял из его путанных извинений, его не то, чтобы оскорбила моя карьера, а ее быстрота. Они уже лет пять тянули солдатскую лямку, переходя из отряда в отряд, в том числе и купеческую охрану, что в Майдоре шло в зачет общих лет службы, но даже повышения солдатской оплаты не добились. А тут я, из-за того, что являлся дворянином, уже стал десятником. Машк понимал абсурдность своих обвинений — десятника я отчасти получил заслужено, хотя в чем-то он был прав. Но наезжал на меня он зря, даже Верк, хотя и поддержал его, но нехотя. И посему Машк с готовностью пошел на мировую, тем более, я был сильнее, а у феев это ценилось высоко.
Доели кашу. Серог сидел расслабленный, ковырялся когтем во рту. Я оглядел народ. Серог смотрел на мир с оптимизмом, оба фея смирились с положением подчиненных. Меня они знали и я их устраивал. Машк, правда, периодически трогал подбородок, но претензии не выражал. Плюха по-мужски. А вот люди были насторожены. Особенно Зурат. Я его, конечно, держать буду в черном теле, но он должен будет относиться ко мне с доверием, не мечтать ударить в спину.
— Машк, ты у нас провинился.
— Чо я то, почему у меня такая жизнь пошла, — сразу встал на дыбы фей.
— Я тебе дам деньги, — сказал я, не слушая, — найдешь, где хмельное купить?
Обычно помимо казенной кухни при армейских частях снабжением занимались частные лица, которых я назвал маркитантами по аналогии с земными. Они продавали продукты, не входящие в паек, и, конечно, хмельное. Их статус не определялся никакими законами и зависел от решения командира. Шевалье Дэмент пьяные оргии не одобрял, но и не отрицал категорически хмельное и некоторые деликатесы. Это я и имел в виду. Пронырливые феи, разумеется, все знали.
Машк прервал свои излияния по поводу горестной жизни. С интересом посмотрел на меня:
— Есть пиво, но оно слабое. Пять медяков кувшин.
Кувшином у них была стандартная посуда примерно в два литра. В каком-нибудь городишке или деревне, где каждый имеет пивоварню, а ртов мало, это было дорого. Дорого даже для Тиссета. Но здесь, в безлюдной степи, нормально.
— А еще что есть? — решил я разведать обстановку.
— Есть настойка, — втянулся в разговор Серог, поняв, что его десятник настроен серьёзно. — Получше, чем это пойло. Десять медяков кувшин.
Крепкое? — заподозрил я намерение устроить групповую пьянку до посинения.
Серог почесал пигментные пятна на голове, очень похожие на редеющую шевелюру.
— Дэмент нам устроит оскопление, сели завтра не сумеем подняться. Или сегодня будем шуметь на весь лагерь, — рассудительно сказал он. — Поэтому не больше полкувшина на человека. Слышите вы, ногокрылые.
— Хватит и половины на одного, — Машк довольно потер руки, забыв о недовольстве. — Как командир?
Я вынул из кошелька горсть меди. — Купи четыре кувшина настойки и закусь к ней. Мявке купи какую-нибудь вкусность. Молочное что-то есть?
— Что-нибудь будет, — бодро заверил Машк, довольный скорой выпивкой.
Мявка в такт одобрительно замурлыкала. Таким образом, у нас было две группы фанатов — одна — выпить, вторая — поесть. Группы соединялись Серогом, всегда готового выпить и закусить.
Каждый занялся своим делом. Орк обработал тушку птицы и поставил котел с водой на огонь, Машк ушел с двумя людьми к маркитанту, остальные направились за дровами. В степи их сбор был весьма трудоемким и даже опасным. Если не разведчики ганворцев, то крупные степные хищники с легкостью могли завершить жизнь и карьеру.
А я развалился у костра и стал бездумно гладить Мявку. Кошка умильно мурлыкала и, ловя мой взгляд, облизывалась. Чествовала, что сегодня перепадет и ей.
Описывать пьянку всегда легко. Выпили — закусили, выпили — закусили. И так большое количество раз. Феи вырубились первыми. У них глаза всегда были больше желудка. Затем свалились люди, перед этим в сотый раз поклявшись в личной преданности. Серог пересидел и меня, что я увидел напоследок.
Утро встретило меня головной болью и рвотными позывами. Только начинало светать. Мявка заметила мое пробуждение и обрадовано стал перебирать лапами на моей груди. Я с трудом сходил к реке и умылся. Холодная вода освежила меня. Стало немного лучше.
Возвратившись, я заметил сотника, который задумчиво осматривал следы пьянки.
— У нас, конечно, не монастырь, но вы выделились и здесь, — покачал он головой. — Десятник вполне соответствует десятку. Дэмент, услышав вашу пьянку, объявил, что сегодня вы вне очереди идете первыми, а завтра в порядке очереди. Твой десяток орал ночью на территории лагеря, на зависть всему отряду.
— Ага, — мне было настолько все равно, что я даже не стал возмущаться.
Сотник понял мое состояние, но продолжил:
— Выбирай, военный суд, или ты платишь мне по таксе пять серебряков.
— За что? — удивился я.
Сотник молча закатал рукав рубашки левой руки. На кисти были характерные следы кошачьего укуса. А размеры прямо указывали на Мявку.
Я молча повернулся к кошке, которая при виде сотника села на пятую точку и с живейшим интересом вслушивалась в наш разговор. Когда она услышала о пяти серебряках, забеспокоилась, длинный мощный хвост в раздражении забился, заметался по траве. Поймав мой взгляд, Мявка окончательно не выдержала. Черная тень пронеслась в воздухе. Сотник был сбит с ног и прижат к земле. Кошка принялась за свой коронный номер. Она положила лапы на грудь, чтобы жертва почувствовала ее вес и за одно поняла всю тяжесть своей вины и зарычала, распахнув пасть с приятными на расстоянии зубами. Горячее дыхание накладывало последние штрихи на эту картину устрашения.
Сотник оказался бесстрашным воином. Нельзя сказать, что он был спокоен, но паниковать не стал.
— Ты ведь не станешь меня убивать, малышка? — ласково спросил он.
Мявка на провокацию не поддалась. Она была девочкой практичной и, как я не раз видел, немного разбиралась в финансах. Деньги у нее прочно ассоциировались с покупкой еды, а еда — это святое. Пожрать она любила, так что у сотника не было никаких шансов объегорить кошку.
Мявка начала искать, куда бы цапнуть свою жертву. Сотник понял, что у него осталось совсем мало времени для сохранения своей шкуры.
— Хорошо, я признаю, что во вчерашней драке есть и моя вина. Не буду обращаться к его светлости, и денег не надо. Но тогда хотя бы оплати лечение укусов.
Это были стоящие слова.
— Мявка, иди ко мне, — позвал я.
Кошка подумала и подбежала ко мне. Я потрепал ее по голове, спросил у сотника:
— А что случилось вчера?
Сотник встал, одернул рубаху.
— Случилось, — проворчал он. — Когда вы вчера нажрались до свинского состояния, Дэмент велел утихомирить. Какой там! Как ты с орком справляешься? Я просто не смог его сдвинуть с места. Вот и решил подшутить, утащить твое оружие. Она не дала. Так тяпнула, я думал, руку откусит.
Я потрепал Мявку по голове:
— Это она лишь предупредила. Цапнула бы по-настоящему, откусила бы. Молодец, солдат. Получишь дополнительный кусок мяса.
Мявка порывисто рявкнула: «Мяу». Мол, служу трудовому народу!
Да, зверь, у тебя одни таланты.
Мы еще поговорили и сошлись на том, что он сходит к лекарю, а потом я оплачу запрошенное за лечение.
Сотник ушел. Я без всякого сожаление вылил воду из бурдюка на Серога. Орк медленно открыл глаза, непонятливо оглянулся, ощерился:
— Это ты. А я уже размечтался дать по морде своему обидчику.
Я хмыкнул и предложил:
— Ты можешь попробовать.
— Да и попасть в зубы твоей кошке. Покорнейше благодарю.
— Серог, за вчерашнее мы наказаны Дэментом. Два дня будем передовым отрядом. При чем сегодня вне очереди и без зачета.
Орк застонал. Мало что передовой отряд подвергался особой опасности быть атакованным врагом, так еще и приходилось выходить на час раньше. А его даже сидя покачивало. А стоя пошатывало, — это уже чувствовал я.
— Ты знаешь, что будет в случае неисполнения приказа.