7. Очертя голову да в омут
«Комнату тем временем заполнили родственники. Две бабушки, отец, дед, младший брат, тетя, дядя, две кузины и даже какой-то лохматый пес.
— Чего это так много? Им не кажется это неразумным? — спросил я, не представляя, по какому поводу в обычный день все эти люди могли встретиться в маленькой квартире одной из высоток.»
А. Верт «Хранитель попаданок, или Счастье за зарплату»
Когда со стороны дороги мы увидели распахнутые настежь крепостные ворота у меня вдруг быстрее забилось сердце. Солнце почти коснулось горизонта и это тревожило, ведь когда оно скроется, что будет отделять Рассветные Земли от Полночных, мир людей от мира чудовищ? Но задать этот вопрос князю я так и не решилась, ведь он считает меня дочерью Небесного бога, а какая же я тому дочь, если не знаю о таких элементарных вещах?
А ну как, посмотрит на меня повнимательнее, смекнет, что избранную перепутал и велит обратно в море бросить. Ну, от греха подальше.
Мы въехали в ворота во главе колонны — внутренний двор замка поражал высотой стен и обширностью пространства. Здесь кипела жизнь; в кузне у самых ворот ярко пылал горн и гремели молотками мастера и подмастерья, чуть поодаль торговец разгружал обоз с мешками и шумно спорил с мужчиной в белом переднике покрытом мучной пылью. Мимо весело лопоча пронеслась стайка детей. Наверно они высматривали среди воинов князя своих отцов, а может и братьев.
Я улыбнулась, увидев, как один из княжеских дружинников тайком нарушил строй и свесился с лошади чтобы растрепать белокурые локоны маленькой девочке, залившейся от того веселым смехом. Но, к несчастью, далеко не всех ждала радость от встречи с близкими.
Когда воины спешились, и князь помог мне спуститься с седла, я услышала, как плачет женщина. Смущаясь своего любопытства, я все же отыскала ее в толпе слуг, принявшихся живо разгружать княжеское добро.
Совсем еще юная девушка, на вид не больше восемнадцати лет, полулежала на теле, покрытом белым саваном. Она сжимала в ладонях безжизненную руку воина, целовала ее и отказывалась подняться чтобы позволить унести тело дорого ей человека.
Мне стало так жутко от этой картины, ведь разве напали бы зарки на княжеский обоз, если бы там не было меня?
Я хотела подойти к той девушке, коснуться ее плеча, обнять, по крайней мере хоть выразить ей свои соболезнования… но дорогу мне преградили двое стражников со здоровенными алебардами, одетые в одинаковые бело-золотые сюрко поверх кожаных доспехов.
— Госпожа! — Раздался за моей спиной звонкий мальчишеский голос. — Князь велел проводить вас в ваши покои, чтобы вы могли помыться с дороги и сменить платье.
Это был тот самый мальчишка-оруженосец, который прислуживал князю в походе и нагло пялился на меня всю дорогу.
Я недовольно фыркнула и кивнула на стражников:
— А эти мне зачем? Твой господин считает, что мне опасно оставаться наедине с мылом и мочалкой?
Мальчишка не удержался от смеха и смущенно прикрыл рот ладонью.
— Нет же, госпожа. Они нужны вам для значимости, чтобы слуги не задавали лишних вопросов, во внутренних покоях замка. Вас ведь здесь еще никто не знает и нас бы стали останавливать у каждой двери, чтобы узнать кто мы и зачем идем. А князь пожелал, чтобы мы поторопились и закончили дела как можно скорее.
Что ж, в том был какой-то смысл, хотя вид этих двоих средневековых секьюрити меня пугал просто до мурашек. А ну как выронит кто из них свою здоровенную алебарду и упадет она прямо на меня, сделав из одной горе-попаданки целых две. Что-что вы там говорите? Пророчество об избранной, победа Света над Тьмой… Упс!
По коридорам замка я вышагивала аки королева… а виноват в том был шустрый княжеский оруженосец. Мальчишка в свои двенадцать — тринадцать уже обладал воинской выправкой. Такой горделивой осанкой, что мне несчастной сгорбленной двадцатитрехлетней старухе, всю свою природную стать загубившей тяжелыми портфелями с учебниками и многочасовым корпением над книгами в позе конька-горбунка, пришлось из кожи вон лезть, чтобы соответствовать. Ну, не ударить же перед слугами князя в грязь лицом, а то начнут судачить, мол, «что это за невесту себе наш красавец Арлен из похода привез, тфу! Посмотреть-то не на что…»
В общем, разведя плечи в стороны, гордо вздернув подбородок и отчаянно вытянув носок я совсем выбилась из сил, когда мы наконец добрались до княжеских покоев. Им бы лифт в самом деле! Я уж и не помню, когда в последний раз видела так много ступеней… вероятно лестницы этого замка еще долго будут сниться мне в страшном сне. Ну, и тут конечно же не без плюсов — если придется носиться по ним ежедневно, хоть попу накачаю.
Богатое убранство меня не особенно заинтересовало, потому что первое на что натолкнулся взгляд, когда из-за раскрытых дверей я шагнула в просторные покои, была большая медная ванна. Такая родная, манящая из-за шедшего от нее пара…
Должно быть сознание мое изо всех сил игнорировало тот факт, что я не мылась целых два дня при том, что успела и в море одетой поплавать, и под дождь попасть, а еще в земле как следует поваляться, да пропотеть… жуть, короче! А князь меня еще красавицей называл. Шутил, наверное.
С облегчением скинув с себя его тяжелый пурпурный плащ, я немедленно стянула пиджак, блузку и вообще всю свою заскорузлую от соли и пыли одежду, и с настоящим блаженством опустилась в приготовленную для меня ванну. Сотню раз видела в фильмах и никогда не понимала, зачем в такие лохани для купаний опускают простыню. Надо будет обязательно спросить у кого-нибудь… уж здесь я дойду до сути проблемы!
Со стороны дверей послышался осторожный смешок и у меня от неожиданности едва душа в пятки не ушла.
Мальчишка оруженосец стоял там и как-то нехорошо улыбался. Голову навылет прострелила мысль — а что если он был там все это время? Боже, какой стыд! В ужасе я собрала со всех краев постеленную в ванну простынь и натянула на себя. Ну, вот. Теперь я кажется поняла ее предназначение.
— Госпожа, здесь служанки, чтобы помочь вам помыться…
— Не надо никаких служанок! — Выпалила я, желая лишь одного, чтобы этот маленький проныра убрался как можно дальше. — Я сама!
— Хорошо, но позвольте им по крайней мере нарядить вас в платье.
— Пусть… ждут там. И ты иди. И без стука больше не входи!
— А я и не входил, госпожа. — С абсолютно невинным видом ответил мне мальчишка и спешно поклонившись вышел вон.
Я опустилась на дно, желая одновременно утонуть и найти в себе силы пережить все это. Ну, что же я такая бедовая-то?! Все-то у меня наперекосяк от начала и до конца!
О том, что понятие личного пространства — это роскошь для княжеских особ, я догадывалась, но то как оперативно раздался стук в дверь, едва я вылезла из ванны, окончательно меня в этом уверило.
Получив разрешение, в покои вошли трое девушек в белых чепчиках и передниках, бережно внеся большущий сверток и целую стопку полотенец. Очень кстати, ведь в комнате я не увидела ни одного и уже подумывала, не завернуться ли мне в балдахин от кровати.
Чистая, распаренная и почти счастливая я внезапно столкнулась с суровой реальностью в виде пышного свадебного платья… столкнулась и пошла ко дну…
Да, о чем я думала вообще? Что сейчас доберемся до замка и откуда-нибудь выскочат люди с камерами и конфетти, крича «это розыгрыш!» Но как же так? Ведь контракт и это вот все… тесты, девушка в малиновом пиджаке? Как понять, где настоящая грань между правдой и вымыслом?
Понимание реальности происходящего обескураживало и пока феи в чепчиках стягивали на мне корсет, да укладывали волосы я лихорадочно соображала, как же мне быть.
Вот сейчас возьму и выйду замуж за князя, а дальше что? Спасет он свое Межмирье от чудовищ, а я? Детей ему нарожаю, стану крестиком у окна вышивать его, милого, из походов дожидаясь? Все бы ничего, но не такое будущее я себе планировала… да и не люблю я его! Нет. Арлен конечно с недостатками, но есть у него и немало достоинств. Может я бы смогла такого полюбить, если бы для этого было время, но вот так… ведь он же не дал мне выбора, а просто перед фактом поставил. Мол, будешь моя и точка!
Феи перестали кружиться и отошли в сторону, любуясь своей работой. Из слегка неровной глади серебряного зеркала, окованного в тяжелую раму, на меня смотрела прекрасная сказочная принцесса с глазами полными грусти. Нет, это конечно же была я, но неуловимо другая я. Словно этот мир что-то изменил во мне… а может быть все дело в том, как падал в этой комнате свет или я просто скинула от стресса пару килограмм, да кто ж его знает от чего!
Слезы сами покатились из моих глаз, и я со злостью вытерла их краем бархатного рукава. Где же эти чертовы ученые? Не хочу я больше участвовать в их дурацких экспериментах, да зачем я дура вообще на такое согласилась, если мне еще тот тест извращенский не понравился!
Но что, если все это на самом деле никакой не эксперимент? И никто не сидит где-нибудь у монитора, приглядывая за мной и записывая данные… что если все это взаправду, что если навсегда?
Раздался тихий, но настойчивый стук в дверь и, получив разрешение, в комнату вошел мальчишка-оруженосец. Он тоже успел привести себя в порядок — сменил запыленный кожаный жилет на куртку и брюки из черного бархата.
— Госпожа, нам пора. Князь ждет вас, он велел сказать, что все готово к церемонии.
Белые лилии в вазах, красивая арка, украшенная летящими тканями и цветами, которая стояла бы на берегу какого-нибудь прекрасного озера — так я в детстве представляла себе свою свадьбу. Когда мечтала о встрече с «прекрасным принцем» и вечной любви, непременно обязанной настигнуть меня с первого взгляда.
Что ж, принц был. Ну, не прям именно принц, но князь — чем же хуже? Красивый мужчина, приодевшийся к церемонии в куртку из расшитого золотом белого бархата, брюки и высокие сапоги, сейчас намного больше был похож на знатного вельможу, чем на викинга.
Арлен встретил меня у дверей часовни Небесного бога. Она располагалась в одной из башен его замка и пусть была небольшой, зато из ее высоких стрельчатых окон во все стороны открывался прекрасный вид на небо, алое от заката с одной стороны и устланное звездным полотном с другой.
Князь взял меня за руку и прежде чем провести к алтарю нежно коснулся ее губами, сказав:
— Ты прекраснее всех, кого я когда-либо видел, госпожа. Я счастлив стать твоим мужем.
Вот он сказал это, так искренне, так проникновенно глядя в глаза — а внутри у меня даже пылинка не шелохнулась. Словно почувствовав это, Арлен нахмурился и, сжав мою руку крепче, быстро пошел вперед.
Я двигалась за ним будто в тумане! Быть может в том был виноват и не мой страх, а запах ладана, свечного воска и других благовоний, наполнявших это место, но от них у меня начало отчаянно сводить желудок.
Впереди нас ждал седобородый священник или жрец… кто же знает, как принято в Межмирье называть служителей Небесного бога? Он был облачен в простую белую рубаху до пят и стоял босым. Должно быть это как-то символизировало его духовную чистоту или может, невинность?
Я поймала себя на мысли, что меня тут замуж выдают, а я все думаю не о том — о душном запахе ладана, о том, есть ли у жреца еще что-то под его робой и носит ли он обувь по крайней мере зимой…
— Небеса над нами и бог Неба смотрит на нас сейчас! — Я аж дернулась, услышав из уст жреца голос Эдварда Радзинского. — От него не скрыть сердца наши и помыслы, потому отриньте любой обман и говорите так, будто из всех ушей вокруг только Его слышат вас, и из всех глаз вокруг только Его видят вас. — Сотрясал он руками, произнося высокопарный текст. — Вы пришли сюда сегодня без имен и без званий, просто как дети Его — мужчина и женщина, чьи сердца обрели друг друга и готовы соединиться в одно Его милостью. Скажи же, добрый муж, искренны ли помыслы твои, чисто ли сердце твое, когда ты заявляешь здесь и сейчас, что желаешь взять эту деву в жены, клянешься ли любить ее до последнего вздоха своего, защищать и беречь, отдавая всего себя без остатка?
Арлен спешно подхватил его вопрос, точно только и ждал момента чтобы ответить:
— Я искренен в своих желаниях. Клянусь любить эту деву до последнего вздоха, защищать и беречь, отдавая всего себя без остатка.
Глаза князя сверкнули в свете свечей и этот отблеск почему-то показался мне совсем недобрым. А жрец между тем обратился ко мне, буквально вырвав меня из потока собственных взбунтовавшихся чувств и мыслей.
— Ответь и ты, прекрасная дева, искренны ли помыслы твои, чисто ли сердце твое, когда ты заявляешь здесь и сейчас, что желаешь стать женой этому мужчине. Клянешься ли любить его до последнего вздоха своего, чтить и беречь, отдавая всю себя без остатка?
Я открыла было рот, но слова застряли в горле, не желая быть произнесенными. Арлен до того смотревший на меня с нежностью и улыбкой начал заметно нервничать и недобро поглядывать на жреца.
— Ну же, дитя, — попытался тот мне помочь, перейдя на шепот, который все равно прекрасно был слышен из всех концов этой часовни — «я искренна в своих желаниях, клянусь любить этого мужчину» и далее, просто повторяй за мной. Я искренна…
— Я искренна…