— На теле бедной девушки нет живого места! Над ней явно издевались, почему ты ее скрываешь? Ты не знаешь, какие адепты могут быть жестокие?
Раздался тяжелый вздох.
— Тарриан, у меня есть причины, по которым я скрываю ее пол. Ника ничего не говорила о своих проблемах, я разберусь. Ты скажи как она, и что с ней случилось?
Доктор со странным именем подошел ко мне и дотронулся до щеки.
— Она разбилась, причем насколько я могу судить, второй раз. Хотя первые переломы срастили неплохо, но я все равно распознал следы вмешательства. У нее сильное истощение физическое и магическое. Кстати, ты знал, что Кастиан обладает даром своего отца? Я заметил следы заживления на черепе, очень свежие. И если это не ты, то мальчик владеет целительством, как мы.
— Нет, я не знал, мы думали, в нем проявилась только магия по матери. Ты вылечил ее?
— Да, почти. Сейчас уберу синяки и внешние повреждения кожи. Будет как новенькая, через пару дней. Но ты мне все расскажешь, Альфред! И это не просьба. И последнее! У нее нарушен кровоток в молочных железах.
— Что???? И что это значит?
— Как долго девочка перевязывает грудь?
— Ну, неделю, примерно. Я точно не знаю.
— Альфред, это юный, хрупкий организм, который сейчас растет. И кем бы она тебе ни была, я тебе приказываю, чтобы два дня в неделю, как минимум, она оставляла свою грудь в покое. Пусть ходит в женской одежде! И никакого корсета! Ты понял? Насколько я вижу, она еще невинна и скоро у нее начнется женский цикл.
Ну, вот уж мой цикл было обсуждать лишнее! Я понятия не имела где я и что тут делаю, но эти мужчины разговаривают так, как будто меня нет!
— О, девочка очнулась! Смотри, как щечки покраснели. Ты иди, разбирайся с Кастианом, а я приведу ее в порядок.
Дверь хлопнула. И надо мной кто-то склонился. От него исходил запах трав, свежести и спирта. Тут что-то влилось в приоткрытый рот, протекло в желудок, и тело начало потихоньку меня слушаться. Я открыла глаза.
***
Кастиан сидел на кресле в кабинете ректора. Дверь была открыта, стул опрокинут, а сквозняк гонял на столе раскрытые свитки. Все судило о том, что комнату покинули в сильной спешке.
«Ты видел синяки на теле? Не свежие раны, а те, которым уже по нескольку дней.» — Он поморщился. Чувство вины гложило его изнутри. Николас и так походил на бледную тень. Представив следы его агрессии на коже мальчика, Кас снова взбесился. Ну, кто же знал, что мелкий не обращался к целителям? Да и на шее не было следов удушения, он был уверен…
Ректор Тургер размашистыми шагами зашел в кабинет и закрыл окно. Сев на свое кресло, он задумчиво окинул Кастиана взглядом, не обращая внимания на беспорядок на столе.
Кастиан поднял голову и успокоился. Ректор умел читать эмоции. Нужно быть собранным во время этой беседы.
— Следы удушения и связывания, твоих рук дело?
Он отрицательно покачал головой, все так же глядя в лицо ректору.
— Ты знаешь, кто это сделал?
Кастиан молчал.
— Лариан, я не советую со мной шутить! Расскажи, что случилось в тренировочном зале!
Тут таить было нечего, так как Кас сам не понимал, что там произошло. И он почти все рассказал. Ну, кроме своего участия. Ректор слушал внимательно, постоянно его сканируя, а его лицо все больше вытягивалось от удивления. Чего таить, такого проявления магии никто из известных ему живых людей не видел! И самому в этом не разобраться. Не зря он думал, что с Ником что-то не так! Интуиция его не обманула.
— Кастиан, — голос ректора грозно зазвучал в кабинете, — Ты сейчас принесешь мне Вечную клятву молчания, о том, что случилось, и никогда больше не обидишь адепта Лекстона.
- Вы забываетесь ректор! Я не ваш подчиненный, чтобы давать вам Вечную клятву!
Ректор хитро ухмыльнулся, но не стал придираться.
— Вы правы, Лариан, вы не мой подчиненный. Так же я знаю, что вы не обладаете гражданством Вильруса, но очень хотите его получить! Хоть ваша мать и урожденная империи, вам лично Император обещал желаемое только в том случае, если вы успешно окончите академию и примкнете к Легиону, все верно? У вас незаурядные таланты в магии стихий, колдовстве, а так же, как выяснилось, и в целительстве, — на удивленно вытянутое лицо ректор отреагировал снисходительной улыбкой. Черт, стоило ожидать, что Тарриан распознает его недавнее лечение! — Вы хотите продолжить обучение в академии?
Кастиан скрипнул зубами. Клятва сильно обязывала и буквально связывала руки дававшему ее, в случае нарушения ему бы грозила смерть. Но и деваться было особо некуда. Касу позарез нужно было поступить в Легион.
— Я согласен дать клятву в том, что буду молчать о произошедшем с адептом Лекстоном, а так же поклянусь не причинять вреда, ни физического, ни морального, приведшего бы к смерти адепта или увечиям.
Настала очередь ректора скривиться. Выгнать его из академии будет непросто. За ним пристально наблюдают его мать, его дядя магистр Эйтон, и император.
— Лариан! Я приму вашу клятву. Но имейте ввиду, адепт Лекстон под моей личной защитой. Он мой стипендиат. Вам, надеюсь, все понятно?
***
В голове все еще шумело, но я стала различать контуры мебели, цвета и стоявшего передо мной мужчину. Сквозь тонкую дымку тумана на меня смотрел молодой мужчина, лет тридцати. Постепенно зрение пришло в норму, и я разглядела своего наблюдателя. Тонкое, слегка вытянутое красивое лицо было без грамма лишнего жира. Четко очерченные розовые губы растянулись в улыбке, а в серых глазах, спокойно меня оглядывающих, светились интерес и любопытство. На нем была смешная белая шапочка, закрывавшая лоб почти до самых русых бровей, и такого же цвета халат. Из под которого выглядывала, не сочетавшаяся со всем антуражем и образом доктора, яркая зеленая рубаха со стоячим воротником.
— Как вы себя чувствуете? — Мелодичным, тягучим словно патока, голосом спросили меня. — Вы помните как вас зовут? Что случилось?
Хорошие вопросы задает этот славный, неправильный человек. Что-то в нем было странное, но я не могла понять что. Помимо, конечно, того что на нормального доктора он не был похож.
— Ника, — выплыло у меня из подсознания, ведь в пещере я откликнулась именно на знакомое имя. — Меня зовут Ника.
— Очень хорошо! — как-то не сильно обрадовавшись прокомментировал «доктор». На меня тут же направили пристальный взгляд, — А так?
В висках стало слабо покалывать. А перед глазами начали проноситься образы. Я падаю, Амалия с Виталиком, побег, раненный парень, ректор… Тут боль в голове стала просто невыносимой и горло стало обжигать невидимой петлей.
На глазах выступили слезы, и я попыталась сползти с кровати. Но меня сразу же остановили и водрузили обратно. Впрочем, боль тоже ушла.
— Ожерелье Хашариеля. Мне стоило догадаться, что с Альфредом тебя связывает что-то серьезное, раз он решил тебя так защитить. Прости, я увидел достаточно.
А вот мне было мало что понятно. Я в другом мире! Ничего себе! Когда вернусь, надо бы сказать отцу настоятелю, что мы не одни во вселенной! Так, память остановилась на ректоре. Я в академии похоже поступила. Фиолетовая мантия. Магия! Здесь есть магия!
— Тише девочка, не напрягайся. Я, конечно, тебя подлечил, но ты еще слаба. День отлежишься в лазарете. — Произнес мужчина. Тарриан. Так его называл ректор. Тут же всплыл в голове их недавний разговор. Я в синяках? Ушибы, удушение? Сколько я в академии? Меня тут убить пытаются?
Вопросов было все больше и больше, а Тарриан водил надо мной руками, от которых отлетали зеленые искры. Запоздало сообразив, что тело не прикрывает ни один клочок одежды, я попыталась натянуть простыню.
— Спокойно, девочка, ты мне мешаешь. — И он мягко отвел мои руки. — Мне полторы сотни лет, и семнадцатилетние адептки меня не привлекают.
Мои брови полезли на лоб. Ему сто пятьдесят лет??? Кто же он такой?
Мужчина резко отодвинулся от меня и посмотрел прямо в глаза.
— Не могу так работать. Спи!
Последнее что я помню, как он легонько стукнул меня указательным пальцем в лоб.
Я открыла глаза. Снова. В комнате стояла настоящая темень. Я повернула голову к окну, там сияли миллиарды звезд. Уже глубокая ночь, но ощущение чьего-то присутствия меня не оставляло. Беспокойно завозившись на кровати, я попыталась подняться. Толстое тяжелое одеяло обволакивало меня с двух сторон до самого подбородка, не давая двигаться.
Тут в стороне раздался щелчок пальцами и комнату озарил свет. Магический шарик света всплыл в середину комнаты, освещая кровать, все тумбочки и лекарства, но не нежданного гостя. От испуга я тоже щелкнула пальцами под одеялом. А вдруг получиться? Но ничего не произошло, зато в свет магической лампы вышел парень. Красивый. Темно-зеленые глаза в обрамлении густых ресниц внимательно следили за мной. Тонкий нос придавал тени на стене хищный вид, а мягкие губы были алыми в свете огня. При этом на парне была фиолетовая мантия, на плечики которой спускались серебристым водопадом шелковые волосы.
Красивый бог с обложки журнала типа «Maxim» присел на край кровати и посмотрел мне в глаза.
О Боги, у него остроконечные ушки!
— Ух ты ж, настоящий..
-..эльф, — перехватил мою руку, тянущуюся к его ушам, парень, и завораживающе улыбнулся. — Лекстон, ты неисправим.
Когда он дотронулся до моей руки, перед глазами начали проноситься образы, как после доктора. Удары, синяки, насмешки, издевательства, а потом спасение, ритуал… Неоднозначный малый. От количества новой информации я пошатнулась. Так вот откуда все синяки. И я вспомнила гончего. Боже, что делать?
Эльф успокаивающе взял меня за плечи и уложил обратно на кровать. Благо доктор меня одел, а за толстым одеялом я чувствовала себя в безопасности.
— Ник, поверь мне, я не причиню тебе вреда. Больше. Поговорим, когда ты придешь в себя.
С этими словами парень еще раз посмотрел на меня, будто бы желая сделать что-то еще. А потом улыбнулся.