— Забудь все свои словечки из низшего мира, говори только на общепринятом, скрывай свой пол. Я наняла карету, через час она будет стоять на выезде из Тарина. Ты направишься в Академию Дарна прямо к ректору и передашь ему это, — мне всунули в руку конверт. — Скажешь что ты мой племянник, зовут тебя Николас. Поверь мне, это единственный способ тебя спасти. Я тебя провожу.
Мы прошли сквозь постоялый двор, который я уже считала родным, хотя первый раз увидела. На конюшне меня в щеку поцеловал Виталик и усадил на лошадь. Мне было страшно прощаться с единственным другом, которого я знала в этом мире. Но я справлюсь, как обычно.
Мы доскакали через полчаса. Леди Амалия, постоянно оглядывалась и уже не скрываясь, бранилась на русском, как заправский алкаш. Я даже услышала несколько слов, которые мне самой были неизвестны. Моя же пятая точка болела так, как будто меня били ремнем. Но на углу улицы показалась карета, и нас это подбодрило.
— Я уложила несколько вещей на смену, — Прошептала леди Амалия, — В академии тебе выдадут мантию, а на практике там более свободная одежда. Но все равно не забывай перевязывать грудь и купи в городе удобную одежду на выход. Не забудь, что ты из Дарна. Ника, я бы хотела рассказать тебе больше, но не могу. На счет своего дара — не беспокойся, как только тебе нужна будет помощь — он проявиться. И кстати, ни с кем по дороге не общайся и не знакомься. Тебе ехать двое суток, по пути карета остановится в «Пьяной утке», там переночуешь, вот письмо для управляющего, передашь ему. Ника, береги себя.
Я почти уже плакала, когда Амалия резко схватила меня за плечи и дернула.
— Николас! Будь мужчиной! Уберите вещи в багаж. — последнее было уже сказано вознице, а я даже не посмела обнять свою спасительницу, уж слишком сурово она выглядела. На мгновение мне показалось даже, что она развернется и ускачет вдаль, но, когда возница скрылся из виду, упаковывая багаж, Амалия порывисто притянула меня к груди и чмокнула в щеку. — Ника ты справишься! Опасайся Ордена и Легион.
Отпустив меня, она пошла по тропинке к лошади, а меня накрыли слезы отчаянья. Да что произошло то? Послушавшись наставления, я влезла в карету. Она была узкой, рассчитанной примерно на двоих человек по каждой стороне, если сидеть прижавшись. Хотя учитывая местные женские наряды, на четверых места бы не хватило. Сидения со спинкой были обтянуты коричневой кожей, но довольно жесткие. Присесть комфортно не получилось, и я смирилась. Протяжно скрипнув колесами, карета тронулась. До рассвета оставалось всего лишь пара часов. Мысленно попрощавшись с леди Амалией, я устроилась поудобнее, насколько это возможно в данной котомке, и уснула.
Я проснулась примерно через час. Колдобины и рытвины на дорогах не давали моему заду спокойно усесться, а голова все время стукалась об дверь кареты. Да, мне казалось самое неудобное средство передвижения, это маршрутка в час пик, однако я ошибалась.
Потянувшись, я задела что-то ногой под сидением и решила проверить неожиданную находку. В моих руках оказалась плетеная корзина, накрытая толстым одеялом. Под одеялом оказался металлический термос с кофе, свежие булочки и ветчина с сыром в огромном количестве! Так же, отдельно завернутые в бумагу, лежали пирожные с мятным вкусом. О леди Амалия, Виталик, спасибо вам! Я практически готова была уже кричать вознице, чтобы поворачивал назад, но вспомнила отчаянный взгляд женщины, она хотела меня спасти! Нужно прислушаться и ехать вперед!
Перекусив по дороге и выпив вкуснейшего кофе, мое настроение немножко улучшилось, и я стала разглядывать пейзаж за окном.
Сначала была пустошь с зеленой травой, ее заменило пастбище с красивыми упитанными коровами коричневого цвета и с большими рогами, дальше поля, возделываемые жителями деревень, через час однообразие сменили маленькие домики очередной деревни. Потом опять пастбища, поля, дохлая лошадь, раненый человек. Что?
— Стооооой! — мой крик можно было услышать в соседней деревне. Возница нехотя остановил карету. И посмотрел на выбежавшую меня.
— Господин Николас, госпожа Амалия запретила останавливаться вплоть до «Пьяной утки».
— Плевать, — я уже бежала до окровавленного человека, — помогите мне его поднять!
В канаве, рядом с погибшей лошадью, лежал молодой парень, лет двадцатипяти. Его грудь была рассечена от правой подмышки до печени. Я склонилась над ним и прислушалась к биению сердца. Он был жив! Быстро избавив его от одежды, касающейся раны, я рванула рукав своей рубашки, выглядывающий из жакета. Нехотя он треснул и выполз, смастерив импровизированную повязку, я вынула из брюк кушак и перевязала раненого.
— Ну что встал! — Крикнула я вознице, недоуменно поглядывающему на меня невдалеке. — Помоги посадить его в карету!
Мы вдвоем дотащили молодого человека до кареты, и усадили его на сидении.
— Возьми его вещи, — приказала я уставшему мужчине, сипевшем рядом. Он и так смотрел на меня волком, но я думаю, Амалия хорошо ему заплатила, так как он развернулся и пошел за сумкой раненого.
Когда мы продолжили движение, молодой человек начал заваливаться набок. Я подскочила рядом и подперла его голову рукой. Второй рукой я дотянулась до одеяла из корзины и сделала ему импровизированную подушку под голову. Аккуратно оставив его сидеть, пересела было обратно на свое сидение, но он опять начал падать! Ну что за черт! Подхватив парня в последний момент, я пересела к нему на сидение и облокотила его голову с подушкой на свое плечо. Свою руку положила ему на колени, поддерживая. Напряженная поза доставляла мне кучу неудобств. Сидение впивалось в уставшие ягодицы, плечи были напряжены от тяжести головы пострадавшего, но я сидела прямо, прислушиваясь к его дыханию. Постепенно скрип колес и усталость меня доконали, и я провалилась в сон.
Проснулась я уже под вечер. Положение было куда удобнее, чем я засыпала. Моя голова уютно устроилась на чьем-то плече, щека касалась обнаженной груди, а тело было укутано одеялом. Стоп! Сознание быстро напомнило мне события дня…
Я осторожно отстранилась от груди раненого. Повязка немного съехала, и, поправив ее, я вновь прислушалась к его сердцебиению. Оно было довольно таки быстрым. Лишь когда я догадалась поднять глаза, то встретилась с внимательным взглядом серых глаз.
Ойкнув, я попыталась пересесть на свое сидение, но меня удержали рукой за плечо.
— Ну что же вы, меня штормит из стороны в сторону, я так не удержусь, не будете ли вы так любезны помочь мне, господин…
— Ник. колас. — пискнула я.
— Ник-колас, — смакуя, произнес молодой человек и усмехнулся. — Спасибо что спасли меня. Рана была не смертельная, но уверен, недруги бы вернулись через некоторое время, пополнив силы. Я изрядно их потрепал. Так что благодарю вас, Ник. Можно я буду вас так называть? Уж больно имя диковинное.
Я все же аккуратно отстранилась от него и, поправив одеяло под его плечом, пересела на другое сидение.
Осмотрев его повнимательнее, заметила, что и правда, выглядит слишком бодро для умирающего. На смену напряжению пришла злость. Я тут думала, он подыхать собирается, поддерживала его всю дорогу, а он издевается? О том, в какой позе меня застало пробуждение, я старалась не думать!
— Меня зовут Николас, — с нажимом повторила я уже без запинки, голос после сна был осипшим, но это и к лучшему. Нужно придерживаться образа мужчины. — Рад, что вам лучше. Я не мог оставить вас там умирать, а вас зовут…
— Эштон, меня зовут Эштон, но моему спасителю можно называть меня Эш.
— Спасибо, не нужно мне привилегий, так поступил бы любой порядочный человек, Эштон.
И мы замолчали. Эштон настойчиво вглядывался в меня, а я старалась скрыться в тени кареты. Так, я мужчина, а как ведут себя мужчины? Вспомнив Андрея, я заносчиво вскинула подбородок, но не рассчитала немного и ударилась затылком о спинку сидения.
— Ай! — Снова пискнула я… Да что же со мной такое!
Тут произошло вообще нечто из ряда вон выходящее. Пока я поглаживала пострадавший затылок, заднее колесо попало в рытвину, и не удержав равновесие, я полетела вперед! Закончила свой полет, естественно, носом в коленях у парня. Да что за невезуха.
— Простите Эштон, это было случайно. — Я отскочила назад на сидение, от неловкости мой голос стал хрипеть еще больше. Так скоро как Лепс заговорю.
— Да ничего, это было… не больно… — подколол Эштон. — надеюсь вам тоже понравилось Николас.
Ну все! Я высажу его у «Пьяной утки», и глаза бы мои его не видели! Злобно засопев, я забилась в самый дальний край сидения. А Эштон, как будто что-то почувствовав, сразу начал стонать. Стонал он тихо и с достоинством, так что моя совесть немного прониклась… Но, верить не буду… Высажу… Эй, почему он бледнеет? Ну куда он падать то собрался?
Я быстро подскочила молодому человеку под бок, не дав ему завалиться, а он уткнулся носом мне в шею. От его горячего дыхания у меня заползали по спине мурашки. Да у парня горячка! Ну и что мне теперь с ним делать?
- Спасибо, Ник… — прошептал Эштон и потерял сознание.
Через полчаса мы доехали до постоялого двора с необычным названием «Пьяная утка». Все это время я держала парня чуть ли не на груди, и своими ледяными пальцами пыталась сбить температуру. К сожалению, в карете больше ничего подходящего не нашлось. Не ветчиной же его обкладывать, тем более что она давно уже не холодная.
Когда возница третий раз постучал по двери, сообщив, что мы приехали, я прошипела ему чуть громче, чем предыдущие разы, что хотела бы выйти, но не могу, так как меня придавило Эштоном! Мужчина флегматично вздохнул и ответил, что ему за это не платят, и если у меня есть желание оставаться в карете, то могу там и спать.
— Я заплачу, помогите мне достать его из кареты и донесите до двери. — Очень надеюсь, что в мешочке, что мне сунула в последний момент Амалия, были деньги.
Мужчина взвалил на себя Эштона и двинулся ко входу в постоялый двор. Я же, схватив нужный конверт, добежала первой, и, открыв дверь, заорала:
— Позовите мне хозяина «Пьяной утки»!
Открывшееся помещение напоминало таверну, в дальнем углу была барная стойка, за которой сидели выпивавшие мужчины, стены были завешаны чучелами уток в разных позах, а в самой комнате стояло несколько столов со скамейками, и почти все они были заняты. На мой крик все обернулись и недобро на меня посмотрели. Ой, кажется, я опять сделала что-то не то!
Из-за барной стойки поднялся грузный краснолицый мужчина и недовольно гаркнул:
— Тебе че надо, паренек, ты случаем не заблудился? Тебе помочь выход найти? — Оглядев меня с головы до ног он презрительно ухмыльнулся.
Рассудив, что он и есть хозяин, я подбежала и сунула под нос письмо, надеясь, что то, что там написано, сгладит неловкость между нами.
— Уважаемый господин, прочтите, пожалуйста.
Недоверчиво посмотрев на конверт, мужчина еще раз смерил меня взглядом и разорвал конверт. Пока он читал, выражение его лица менялось, и в конце было почти радостным. В этот момент возница донес Эштона до входа и мешком свалил на порог. Я зашипела от злости, а мужчина спокойно посмотрел на меня и протянул руку. Нащупав в камзоле мешочек с деньгами, я достала оттуда серебряную монету и сунула в мозолистую ладонь. Рука никуда не исчезла и выжидающе осталась на месте. Я достала еще одну монету, но тут хозяин постоялого двора, оценив ситуацию, решил вмешаться.
— А ну пшел отсюда. Хватит тебе за труды, ты, небойсь, за весь путь до сюда согласился за столько доехать!
Возница моментально исчез. Господи, только бы завтра с утра он никуда не испарился!
— Берни, Калмин, помогите господам добраться до четвертой комнаты!
Я опешила от такой неожиданности и промямлила:
— Простите господин хозяин, а двух комнат у вас не найдется?
— Нет уважаемый, сейчас сезон охоты. Я и так оставил одну про запас для знатных лордов на всякий случай, да только госпожа Амалия очень уж за вас просила. Да и парня одного оставлять опасно. Помрет же.
Тут я вспомнила про Эштона и застонала. Ну да, как же его оставишь.
— Доктора позовите.
— Кого? — удивился краснолицый.
Блин, точно. Так Ника, соберись, а то от маскировки не останется и следа.
— Целителя, я оговорился.