«Уважаемые коллеги! Сегодня я хочу поблагодарить вас за долгие годы, проведенные в успешном сотрудничестве!» — так начиналось письмо от шефа, Дениса Викторовича. И уже начало не сулило ничего хорошего. Особенно, если учесть заголовок «До свидания!». Так у нас было принято писать только в одном случае, когда человек покидал компанию.
И, в общем-то, я должна была бы радоваться. Вот прямо искренне должна была запрыгать на своем кресле от радости. Если бы не одно «но»: письмо было десятидневной давности. А я об уходе шефа ни-че-го-шень-ки не знала!
Ладно, девчонки из отдела: мы очень редко общались с ними, как только покидали рабочее место. Ну, как-то не принято было у нас созваниваться и обмусоливать все, что происходит в офисе. Ну, могли и не подумать даже, что я не в курсе новостей. Я на их месте, точно не стала бы лично что-то сообщать нашим командировочным.
Ладно, руководство, которое так долго кормило меня обещаниями о скором повышении. Ведь, если бы не эта возможность, давно моей ноги уже тут не было: была масса разных вариантов с аналогичной зарплатой, но гораздо меньшими нагрузками. Может быть, они взяли паузу для того, чтобы объявить конкурс среди кандидатов, может, еще какие-то причины имелись… Да и вообще, нужно внимательно дочитать письма. Возможно, там и для меня что-то важное было на эту тему…
Но Влад! Неужели не мог рассказать мне о таких новостях? Мы же с ним каждый вечер общались! Да еще и переписывались постоянно в течение дня… И ни словечком, ни буковкой не обмолвился… Разве так можно?!
Руки зазудели от желания набрать его номер тут же, не отходя от кассы. Но было другое желание, не менее сильное: быстрее найти в завалах почты следующие письма, касающиеся работы отдела и того, кто сейчас выполнял функции начальника, а еще больше хотелось понять, какое же будущее маячит передо мной. Это было, наверное, самым важным.
Как назло, длинными списками вылезали непрочитанные сообщения о всякой разной ерунде, и ничего — о самом важном. Психанула. Надоело. В конце концов, у меня еще и коллеги есть. Они-то, уж точно, об этом все знают.
— Девочки, а кто у нас теперь за главного-то? И что с Викторовичем случилось, что он раньше срока ушел?
— Ой, Надь, а ты что, не в курсе?! Как так? Так его сняли за что-то, нам же не расскажет никто… — коллеги тут же загалдели, словно полдня только и ждали, когда же я их о новостях спрошу.
— Значит, доигрался в свои пасьянсы, наверное… — пробормотала себе под нос. Нехорошо плевать в спину уходящему, даже если точно знаешь, что он не вернется. Поэтому постаралась, чтобы никто не услышал.
— А кто за него-то сейчас? Исполняющего обязанности назначили? Мне бы авансовый отчет подписать не мешало… — никто из окружающих не знал о моих далекоидущих карьерных планах. И сейчас просвещать на эту тему я их не собиралась.
— Так новенький наш, Хмелевский!
— Кто? — хорошо, что уже сидела на стуле. Если бы стояла, то прямо на пол бы и уселась.
— Хмелевский, Владислав! Ты что, забыла уже, пока каталась в свои дальние дали? Однокурсник твой! — словно дурочке малахольной, мне старались на пальцах донести информацию, кто такой этот Влад… Хорошо, что хоть фото под нос не совали.
— Да помню я его прекрасно, совсем-то уж не надо издеваться… Только, не пойму, почему он-то обязанности исполняет? Никого поопытнее не нашлось?
— Надь, уймись! Какое исполняет? Его уже назначили на должность. А вот за какие заслуги — лучше сама спроси. Нам-то уже по статусу не положено, а ты его, вроде, со студенчества знаешь… — Таисия Петровна, кажется, была обижена не менее, чем я. То ли Влад ее оскорбил своим коварством и тем, что не предупредил о планах. То ли она сама рассчитывала на должность не меньше, чем я.
— А вот сейчас пойду и спрошу. — Поднялась, прекрасно понимая, что выгляжу все глупее и смешнее в глазах коллег.
— Не, сейчас не спеши! Человек теперь важный, занятой… вдруг, помешаешь?
Что такое ненависть, вы знаете? Это когда в глазах мутнеет. Когда рассудок перестает управлять эмоциями и телом. Когда все ваше существо нацелено только на одно: уничтожить! А если для уничтожения кишка тонка, то необходимо сделать что-то, максимально гадкое и неуместное. Во всяком случае, мною двигало только такое желание. А еще требовалось сообщить о своей ненависти. Вот прямо, не откладывая, сейчас!
Это каким же надо быть моральным уродом, чтобы вот так нагло и беспардонно прибрать к рукам мою мечту? Каким бессовестным подонком должен быть человек, чтобы охмурить девушку, влюбить в себя по уши, растопить все бывшие обиды и претензии, а потом… а потом растоптать, но уже по-новому? Ведь он со мной разговаривал каждый божий день! Рассказывал такие мелочи о себе, что казалось, будто я с ним рядом находилась и не уезжала никуда! Я думала, Хмель старается компенсировать расстояние между нами, а эта сволочь просто зубы мне заговаривала!
— Ненавижу! — Горячим плевком сорвалось с языка, с шипением разнеслось по пространству. Кричать нельзя, а хотелось. Приходилось шепотом ругаться.
— Не-на-ви-жу! — Цокотом, в ритм каблукам, стучащим по офисной плитке. В мыслях, конечно же, в мыслях.
— Ненавижу… — змеиным шипением, чтобы заглушить сдавленные смешки окружающих, что доносились вслед. Казалось, мне, конечно же, все это только казалось…
— Ненавижу, ненавижу… — я ненавидела эти презрительные взгляды, которые меня провожают. Я ненавижу ненавидеть, но ничего не могла с этим сделать.
— Я ненавижу тебя, Владислав Хмелевский! Какого хрена ты вечно портишь мне жизнь? — крикнула, распахнув дверь его новенького кабинета. Даже не думая, чтобы стучать и спрашивать,
— Надежда… Владимировна… Что случилось? — Вот. И опять испортил. Надо же, не успел занять место, которое должно моим быть, а уже совещание с утра собрал. Как последняя идиотка, опозорилась.
— Ничего хорошего! — Помирать — так с музыкой. — Для тебя, Хмелевский…
Прошипела последнюю фразу максимально зловеще и захлопнула дверь. С той же стороны, откуда и открывала. Развернулась и почесала назад. Нет, желание скандалить никуда не пропало. Но там — люди, их наши разборки с Хмелём не касаются. Потом разберемся. Никуда он от меня не денется. А от ненависти моей — и подавно.
Глава 16
Меня потряхивало. Так, что зубы скрипели, а скулы сводило от желания что-нибудь проорать. А еще больше хотелось вытворить что-то такое гадкое, чтобы мало не показалось всем этим сволочам! И Хмелю — в первую очередь!
Первая мысль была — уволиться, ко всем чертям, без отработки. В конце концов, мои многолетние сверхурочные переработки и пахота по выходным могли с лихвой компенсировать эти обязательные две недели. Да только вот… Это было бы больше похоже на то, что я пошла пешком, кондуктору назло. А мне хотелось справедливости. И еще мести. Совсем немного. Ровно столько, чтобы успокоилась израненная душа.
Ну, нет, каков же, а? В прошлый раз он меня сделал, хотя бы не втираясь в доверие. А теперь и этого ему показалось мало!
Сил на то, чтобы вернуться обратно к девчонкам, в тихий и спокойный отдел, у меня просто не было: не смогла бы притвориться невозмутимой и уравновешенной. Разнесла бы все, к черту. А коллег в свои проблемы посвящать ох, как не хотелось.
И я приняла единственно верное на тот момент решение: двинула сразу в приемную начальника нашего направления. Никто иной, как он вечно дразнил меня этим повышением. Только он уговаривал остаться и подождать немного, не уходить из компании, ведь «такие талантливые специалисты им очень дороги». Еще одна сволочь гадкая! Намного хуже даже, чем Хмель.
— Сергей Петрович у себя? — уточнила у секретаря, скорее, по привычке. Прекрасно знала, что шеф на месте. Иначе бы эта блондинка давно уже свои ногти точила. А сейчас она делала вид, что что-то очень важное нашла в своем мониторе.
— Да. Но прием сотрудников у него только завтра… — проблеяла эта овца бестолковая. Как будто меня остановит этот неприемный день.
— Спасибо. Я в курсе. Но дело безотлагательное. — Не спрашивая разрешения, сама постучала в дверь. Никогда еще не была я настолько наглой и безответственной. Но терять-то нечего. Можно хоть раз позволить себе сделать то, на что никогда не решалась.
— Сергей Петрович, я по важному делу. — Сообщила, как только в кабинет вошла. Не ждала разрешения. Главное, убедилась, что никого постороннего нет.
— Наденька? У нас какое-то ЧП? — Сергей Петрович изобразил максимально возможное удивление на лице. Но вышло у него плохо.
— У вас — нет. У меня — да. — Не дожидаясь приглашения, уселась в кресло напротив его стола.
— Ну, вообще-то, по личным вопросам я завтра планировал общаться…
— А это не личное. Это профессиональное. И касается всего отдела, не только меня.
— Ну, что ж… Тогда, давайте, побеседуем… — Он с видимой неохотой закрыл какую-то папку с документами, отодвинул в сторону клавиатуру, наклонился ко мне. Всем видом своим показал, что очень внимателен и сосредоточен. Только вот, раньше я велась на все эти ужимки, а сегодня — нет.
— Почему Хмелевский?
— Что, простите? — Вот же, гад какой. Словно впервые слышит эту фамилию. Словно бы не он назначает всех начальников отделов.
— Почему вы назначили Хмеля… левского Владислава на должность, которую мне обещали несколько лет?
— Хммм… Так вот, что вас так взбудоражило… А я и не подозревал, что вы обладаете таким темпераментом, Надя. Дверь почти с ноги открыли… Не ожидал…
— Сергей Петрович, вы зубы-то мне не заговаривайте! Ответьте на мой вопрос. Почему назначили какого-то неопытного новичка, а не меня? Я что, плохо старалась как-то?
— Наденька, вы вспомните, пожалуйста, что я вам конкретно обещал?
— Что я буду участвовать в конкурсе на место Дениса Викторовича, когда оно освободится. А меня даже не известили о том, что он ушел. И конкурс прошел без меня, получается. — Шипела сквозь зубы. Ощущение, словно с дегенератом говорю: это ж надо, задавать такие глупые вопросы!
— В том-то все и дело, Надежда Владимировна, что конкурса не было. — Шеф пожал плечами с сочувствующим видом. — Мы с коллегами приняли решение, что пора добавить свежую кровь в наш коллектив, и нашли внешнего кандидата. Владислав Михайлович идеально подошел на эту роль.
— То есть, вы меня откровенно кинули, так, получается?
— Ну, я прошу вас, вы же очень милая и интеллигентная девушка… Что за жаргон?
— А мне уже без разницы, как я выгляжу. Столько лет старалась, и все коту под хвост! Так чего ради теперь еще напрягаться? Имею я право хоть раз в жизни назвать вещи своими именами?
— Что ж… Раз вам так неймется… Могу понять ваши эмоции, Надежда Владимировна. Однако, для вас еще не все потеряно…
— Да что вы? — тут я зло и откровенно расхохоталась. — Еще пару-тройку годиков подождать, когда вы Хмелевского сольете? И тогда уже не потребуется свежая кровь?
— Мы сейчас планируем совершенно новый проект. Выходим на международный уровень. Вернее, иностранные клиенты приходят к нам. И вот в этом проекте нам точно потребуется опытный профессионал вашего класса. Так что, не торопитесь с выводами, Надя.
— Вы это только что придумали? Что подсластить пилюлю?
— Да.
Я растерялась от этого откровенного признания в ответ на мою дерзость.