— И даже не стесняетесь об этом говорить?
— А почему я должен стесняться? Мы долго думали, кого поставить на этот проект, чтобы человек был молод, амбициозен, трудолюбив и хорошо разбирался во всех нюансах. Кроме того, должны быть хорошие способности в коммуникациях со сложными клиентами… И вот тут у меня на пороге появляется Надя Игнатьева. Эврика просто! — Такими искренними глазами только дети умеют смотреть. И то, в возрасте не старше года. Потом у них тоже хитринка появляется. Ну, а Сергей Петрович не утратил эту способность даже в свои сорок, приближающиеся к полтиннику.
— Так что же вы меня, такую замечательную и одаренную, на Хмелевского променяли?
— Он мужчина. — И снова пожимание плечами, якобы, что тут непонятного-то? Все же ясно, как Божий день!
— Вообще-то, вы сейчас пытаетесь рассказать мне о дискриминации. Которая в нашей стране карается законом.
— Я вам, моя хорошая, говорю о том, что все наши ключевые клиенты в российском бизнесе — мужчины. И даже самые продвинутые из них дамам не доверяют. Хоть на словах и кичатся своей толерантностью. Ну-ка, вспомните, много вы помните женских фамилий в договорах? Там, где пункт «генеральный директор» или подобные ему должности?
— Ну, тогда зачем вы снова показываете пряник, который никогда не будет моим? В новом проекте тоже должен руководить мужчина… — теперь я задавала вопросы больше из принципа. Запал иссяк. Суровая правда жизни совсем придавила. Можно спорить и доказывать все, что угодно и кому угодно. Но вот полом своим я горжусь и менять его ради этих чертовых идиотов не собираюсь.
— У иностранцев другие взгляды. Не забывайте, они ушли далеко вперед в плане лояльности. Поверьте, Надя, если бы вы активно проявляли свою принадлежность к секс-меньшинствам, то стали бы в этом проекте совсем уж бесценным кладом! — Он заметил вовремя, как я вскинулась, успокаивающе поднял руки. — Тихо, тихо! Я вас ни к чему не агитирую!
— А если появятся новые претенденты? Только теперь уже… — не смогла подобрать правильных слов, чтобы остаться толерантной. Привычка профессиональная, чтоб ее черти драли…
— Ну, что вы! Боюсь, даже мы с коллегами не настолько продвинуты и не готовы так прогибаться под клиентов.
Я молчала. Вопросов по поводу Хмеля не осталось больше. А от мысли о новой морковке, которой сейчас помахали перед моим носом, откровенно становилось плохо. Гадкое ощущение, что все вокруг давно уже держали тебя за очень удобную идиотку, и только ты гордо верила в свою исключительность и необыкновенность…
— Я сейчас не требую от вас согласия, конечно же. Скорее всего, вам нужно переварить это предложение, обдумать нюансы… Тем более, что вопросов по проекту больше, чем ответов. Но, уверен, вы со своей дотошностью сможете прекрасно во всем разобраться. Я дам поручение секретарю, чтобы всю информацию вам переслали на почту. А вы разбирайтесь с текущими делами, Надя, и хорошенько подумайте. Игра стоит свеч. Уверяю!
Я вернулась на рабочее место совсем понурая. В голове было пусто. Выходила с наполеоновскими планами: всех уничтожить, раздавить, поломать… А меня саму поломали. Причем, дважды. Одним простым непреложным фактом: Владислав Хмелевский — мужик. И ему открыты все двери, в которые я должна биться лбом годами. Лоб расшибу, а вот получится ли с дверьми — не факт.
Сидела и тупо щелкала мышкой. Гоняла вперед-назад, вверх-вниз те самые непрочитанные письма. Читать не получалось. Каждое слово по отдельности могла понять. Знакомые все, в принципе. Но как-то не получилось уловить смысл предложений, в которые были связаны эти слова.
— Надюш, тебя там новый шеф вызывает… — окликнул кто-то из девчонок. То ли с иронией, то ли с сочувствием. — Что ты уже натворить успела, хвастайся?
— Пошел он в задницу. — Произнесла это четко и внятно. Сознательно громко. Чтобы слышали все.
— Ээээ… А как ему-то передать твой отказ? Нужно ж какую-то приличную причину озвучить… — Похоже, я народ повеселила и обрадовала своей дерзостью.
— Вот так и передайте. Дословно.
— Блин, Надь… Я б с удовольствием, если честно… Но что-то за свою задницу страшно…
— Ну, тогда скажи ему, что не нанималась в посыльные. Пусть секретаря себе заведет, чтобы бегала и меня уговаривала. Или сам свою задницу пусть поднимает и сюда принесет. Еще не должна была прирасти к креслу. — Тираду эту произнесла, даже голову не поворачивая. Сил просто не было, чтобы смотреть в глаза девчонкам. Мечтала только дожить до конца рабочего дня. А то и сбежать пораньше, не дожидаясь. В конце концов, имею право взять отгул. Впервые за столько-то лет!
— Дамы, у вас через пятнадцать минут должен начаться обеденный перерыв. Так вот, официально заявляю, что он уже начался. А закончится, как обычно. — ненавистный голос прервал мои размышления на тему, стоит ли валить с работы уже сейчас, или просто не возвращаться с обеда.
Девчонки радостно зашушукались и завозились, предвкушая, как много вкусного успеют урвать в кафе на первом этаже, ведь они окажутся первыми в очереди. А я все так же бездумно щелкала компьютерной мышкой. Только теперь отправляла в мусор все письма, даже непрочитанные.
— У меня к вам единственная просьба: оставьте нас с Надеждой Владимировной в кабинете вдвоем. Больше не вижу возможности обсудить с ней возникшие вопросы.
И ведь все эти засранки, как одна, встали и свалили из помещения. Уверена, что еще и оглядывались с любопытством. А мне уже было фиолетово. Абсолютно.
— Как видишь, я принес свою задницу прямо к тебе, Надя. Может, расскажешь, что это было сегодня? И что творится сейчас?
Глава 17
Мне стоило серьезных усилий поднять на него взгляд и не заорать сходу. И не запустить в его слишком встревоженное и озабоченное лицо чем-нибудь тяжелым. А ведь так хотелось… Просто руки чесались!
Вместо этого, прикрыла глаза, сделала глубокий вдох и такой же выдох… Ногти с силой вжала в ладони, потом разжала: не хватало еще показывать Хмелю, насколько сильно меня все происходящее задевает. Так увлеклась этими нехитрыми манипуляциями, что забыла даже повернуться в его сторону.
— Надя, ау… Ты будешь со мной разговаривать, или все уже сказала, когда на совещание влетела? — Горячая ладонь Влада опустилась на мое плечо крайне осторожно, да только все равно обожгла, даже сквозь ткань легкой блузки.
— В общем-то, все сказала, наверное… — нашла в себе силы, все-таки, развернулась на кресле. — Даже и не знаю, что добавить.
— А мне вот, как ни странно, хотелось бы понять, что это было, и почему так громко? — Надо же, как ловко сумел прикинуться этот гад: взгляд внимательный, ищущий, встревоженный. И даже немного нежности и ласки в него подпустил…
— Ты ведь прекрасно знал, что я сегодня буду на работе? Отмена заявки от клиента не могла пройти мимо тебя? — начала совсем не с того, о чем хотела поговорить в действительности. Первое, что в голову пришло, выпалила. Наверное, потому, что боялась — взорвусь опять, если затрону больную тему.
— Не поверишь, конечно, да только и вправду не знал. Здесь такой дурдом творится в последние дни, что не успеваю все в кучу собрать… И твое появление на пороге было большим сюрпризом… — Хмель взлохматил волосы надо лбом, потом пригладил их. Подтянул к себе стул из-за соседнего рабочего стола, верхом на него взгромоздился. Сравнял позиции, так сказать. И теперь смотрел мне прямо в глаза — не отвертишься, не увернешься. — Так ты из-за этого разошлась, из-за того, что не встретил тебя по-человечески? Потрясающе выглядишь, кстати…
— Ты реально считаешь, что я взбеленилась по такому пустячному поводу? И решила всем сразу показать, какие у нас отношения? Влад, ты точно со мной разговариваешь, не путаешь ни с кем? — удивительно, как удачно у нас складывалось подобие конструктивного разговора. Несколько минут прошло с его появления, а я еще ни разу не матюкнулась и не кричала в голос гадости.
— Ну, так ты мне объясни, пожалуйста, чтобы я ничего не путал. Говорил же тебе, и не раз, о том, что плохо разбираюсь в тонкостях женской логики. Чувствую, что где-то налажал, а где-то конкретно — не понимаю. — Он развел руками настолько искренне и простодушно, что меня просто накрыло. Разом. С трудом сдерживаемые в рамках приличия эмоции вылетели из-под контроля. Все внутри заворочалось, заклокотало, зашипело.
— Какого хрена ты занял место, которое мне обещали больше года назад?! — Помнила, что не к нему уже претензии, но легче от этого не становилось.
— Вот как… Ты сейчас про какое место? Я что-то не понимаю, Надь…
— Ну, не про стул же этот, на который ты сейчас пристроил свою задницу! — Господи, что за дебил передо мной сидел?! Вернее, умник, удачно им притворяющийся?
— Ты про должность, что ли? В этом претензия? — Хмель долго смотрел на меня, словно пытаясь сложить в голове какой-то сложный пазл. Хмурился, недоверчиво вскидывал бровь. — Надь, ты реально меня ненавидишь за то, что мне, наконец-то, дали повышение, ради которого, собственно, сюда и брали?
Я хмуро молчала, даже не планируя больше ничего объяснять. Как бы Влад ни прикидывался придурком, сам прекрасно мог во всем разобраться.
— Тааак… значит, все-таки, по этой причине… Но ты же не думала, что я действительно пришел сюда, чтобы трудиться рядовым менеджером? Пахать месяцами в командировках, чтобы получить в итоге не копейку, а целых две? За кого ты меня принимаешь-то, Надь?
Вот это было обидно и больно. Даже еще больнее, чем когда я думала, что он специально меня обошел и обставил. А тут, оказывается, совсем другое вылезло…
— Интересно, а ты меня — за кого? Я ведь ради этих двух копеек вкалывала и месяцами, и целыми годами. Все — в надежде на то самое повышение.
— Я тебя искренне понимаю, честно. Только совсем ненормальный человек будет готов провести всю свою жизнь в этой никчемной должности…
— Ты меня искренне унижаешь, сейчас, Владислав! И меня, и всех девчонок, с которыми ты провел бок о бок столько времени! Мы в этой никчемной, как ты выразился, должности, уже очень долго прозябаем!
— Господи… Как ж с тобой сложно-то… Надь, я никого не хотел обижать и унижать…
— Тем не менее, у тебя прекрасно получилось, как всегда! В этом тебе просто равных нет, Хмель! Можешь даже курсы проводить, в свободное от работы время!
— Так, погоди. Давай, сначала разберемся до конца по первой претензии, с должностью, а потом уже перейдем к остальным вопросам. Хорошо?
Я пожала плечами:
— Как скажешь. — Желания общаться с ним становилось все меньше и меньше.
— Мне изначально предложили место начальника отдела. Еще при приеме на работу. Но так как Викторович не мог точно сказать, когда уже соберется сваливать, меня поставили сюда, в отдел, для стажировки. Ну, и чтобы время выждать. В противном случае, все прекрасно понимали, я бы уже давно нашел себе другую работу.
— Я очень за тебя рада. Ты молодец. Тебя ценят. Еще, наверняка, и платить сразу начали не копейки, как нам, а нормальный оклад, как шефу.
— Естественно. Я бы иначе здесь и минуты не задержался.
— Ну, что ж, я вас поздравляю, Владислав Михайлович! Вы прекрасный специалист, умеющий себя дорого продать! — даже в ладони картинно похлопала.
— В чем подвох?
— В том, что как человек ты — дерьмо полнейшее, Хмель! И с этим поздравить сложно. Хотя… наверное, одно без другого представить нельзя.
Хмель подорвался: вскочил со стула, откинул его в сторону, шагнул ближе ко мне, навис, уперся ладонями в ручки кресла. Стало очень неуютно от ощущения, что меня загнали в угол. Во всех смыслах — и прямом, и переносном.
— Чем я тебя не устраиваю как человек? Тем, что хочу получать за свои навыки и способности то, чего стою? Тем, что не стал прикидываться жертвенным агнцем? Делать вид, что здесь много других, достойных меня? Я должен был отказаться в самый ответственный момент и предложить чью-то другую кандидатуру? Нади Игнатьевой, например? Она же такая классная, почему вы ее не заметили? Повышайте ее, вместо меня! Так я должен был себя повести, что ли?! — А он конкретно завелся. Хоть и старался голос не повышать, но брови сошлись к переносице, ноздри трепетали, а на кулаках, что намертво вцепились в подлокотники, вены напряглись и вздулись.
— А ты считаешь, что я недостойна этого назначения была?
— Млять… А откуда я должен был догадаться, что ты на это место метишь, а? Мысли твои прочитать, провести сеанс пыток, чтобы призналась? Или, может быть, ты мне каждое утро о своих карьерных планах говорила?