— Блин, прости, Влад… — начала потихоньку расстегивать ему пуговицы на пальто. — Я просто не ожидала, что сегодня будет столько звонков, и это настолько затянет… А ты теперь голодный, в итоге. Хреновая вышла из меня домохозяйка…
— Капец. Игнатьева, ты что, всерьез решила, что обязана мне готовить? Еще, может быть, уборку делать и гладить рубашки? Одевайся во что-нибудь… Кстати, да, насчет одежды мы не подумали, надо съездить, что-нибудь привезти из твоей квартиры. В общем, снимай мою рубашку, натягивай свое платье, и пойдем, съедим что-нибудь в ближайшем кафе. У нас тут через дорогу неплохо кормят, кажется.
— А заказать что-нибудь на дом не хочешь? — мне было как-то не по себе, что вместо уютного домашнего отдыха Влад вынужден снова куда-то идти.
— Тебе нужно подвигаться хоть немного. Наверное, весь день тут проторчала, в этом кресле? Чай-то хоть пила, вспоминала об этом?
— Да! — такая забота уже начала немного раздражать. — И даже в туалет сходила несколько раз, если тебя так волнуют подробности!
— Господи… вот же ты дурная у меня! Одевайся. Сначала перекусим, потом поговорим. На голодный желудок можем и поссориться из-за ерунды.
Он был прав, как обычно. И спорить было глупо: меня уже подташнивать начало от бесконечного кофе, которым я целый день накачивалась, забыв о том, что можно сделать хотя бы бутерброды.
Только разместившись за столиком в небольшом кафе и сделав заказ, Влад решил уточнить, чем же я так увлеченно занималась.
— Представляешь, звонили по поводу работы! Сразу из трех крупных фирм…
— Ну, это же круто, поздравляю! — Влад, кажется, был искренним. Смотрел с интересом, прямо в глаза. Даже стакан с томатным соком в сторону отставил.
— Завтра меня ждут на собеседование. Но говорят, что больше для проформы, потому что я их в целом уже устраиваю… Это просто работа моей мечты, Влад! — я назвала компанию, которая была ближе всех к тому, чтобы со мной сотрудничать.
— Почему ты так удивляешься?
— Ну, так не бывает, чтобы вот так, сразу, куда-то звали человека, на такую классную должность!
— У тебя послужной список такой, что только идиот откажется от твоих услуг, Надь. Прекрати умалять свои достоинства! Если тебя здесь опрокинули, свалив свои косяки на твою принадлежность к женскому полу, еще не значит, что везде творится такая же ерунда.
— Наверное… — я задумчиво крутила трубочку в стакане с водой. — Но это так неожиданно… И… скорее всего, придется выходить на работу сразу же, как только мне здесь отдадут документы…
— Что тебя смущает в этом?
— Ну, ты ж мечтал, чтобы я посидела дома, завтраками тебя кормила…
— Я мечтал, чтобы ты ко мне переехала. Спала в моей постели. Завтракала и ужинала со мной. А не меня, такого рукожопого, кормила. Делай, что тебе нравится, Надь. Главное, только не убивайся на этой своей новой работе.
— И ты не хотел жену-домохозяйку? Разве не об этом постоянно шла речь?
Влад отвлекся на принесенное официантом горячее, поэтому ответил не сразу. Да и мне, вдруг, стало не так и важно получить ответ. Голод — не тетка, даже когда такие важные вещи обсуждаются.
Лишь дожевав остатки гарнира, поковыряв салат и запив все это великолепие чаем, Влад откинулся на спинку диванчика и решил продолжить:
— Надь, у меня мама всегда работала, сколько себя помню. Впахивала наравне с отцом практически. Единственное, в чем отличалась: она всегда была дома утром, вечерами и по выходным. Ну, кроме каких-то авралов, конечно: тогда они оба пропадали, а мной занималась бабушка. И сейчас моя мама — замечательная, интересная, состоявшаяся женщина. А не помешанная на шмотках и всяких подтяжках клуша, как у некоторых моих друзей. И меня вполне устроит, что ты тоже не станешь клушей.
— А если я сама захочу сидеть дома и заниматься шмотками, своей внешностью и поездками на курорты? Тебя такой вариант не устроит? — сама себе противоречила, наверное, но очень хотелось до конца разобраться с запросами Хмеля.
Влад расхохотался.
— Ты сама-то себя слышишь, Надь? У тебя глаза светятся, когда говоришь про новую должность. А внешность… вот сколько раз в день ты смотришься в зеркало?
— Эм… не считала, а что?
— Я наблюдал. Специально. Только по утрам, наверное. И вечером, когда умываешься. Ты даже помаду не поправляешь, когда что-то съешь или выпьешь. И как тебя можно представить помешанной на внешности, не расскажешь?
— Капец. Тебе теперь и моя помада не угодила? Нужно ходить размалеванной вечно?
— Надя, ты мне угодила абсолютно всем. Просто выйди за меня замуж, роди мне детей и давай будем жить долго и счастливо! — он взял меня за руки и очень проникновенно посмотрел в глаза.
— Откуда такая покладистость, Влад? Я не узнаю вас в гриме, молодой человек!
— Ты про отношение к работе?
— Ну, да. Совсем недавно ратовал за домострой, а теперь так резко все изменилось…
— Ну, если признаюсь, ты меня не разжалуешь в маменькины сыночки?
— Постараюсь.
— С мамой разговаривал. Она сказала, что я буду дурак, если решу запереть тебя дома с выводком детей. И что ты свою нерастраченную энергию направишь на то, чтобы сделать мне раннюю плешь. — Выдал свою фирменную ухмылку. — А я как-то не готов зачесывать лысину в самом расцвете лет. Так что, делай все, что нравится тебе самой. Главное, оставь силы и время на меня и семью.
Какая мудрая у него мама, оказывается. Жаль, что мне не хватило ума познакомиться с ней поближе.
К счастью, потом у меня была масса возможностей для близкого знакомства и частых встреч: несмотря на новую работу, отнимавшую до чертиков много сил и времени, нам пришлось общаться долго, подробно, бесконечно. Какая же мама позволит сыну жениться, не вмешиваясь в приготовления? Слава Богу, моя мама не сильно вникала в подробности. Ей хватило того, что я выхожу замуж за обеспеченного человека. Ну, и дату и место торжества еще уточнила. И за это я была ей премного благодарна. Двух советчиц, наверное, пережить не смогла бы.
К счастью или к сожалению, но свадьба у нас вышла не по залету. Просто свадьба. Первая попытка заделать мне ребенка у Влада не получилась, он был, кажется, сильно расстроен, но виду не подавал. А я тогда очень сильно горевала: уже привыкла к мысли, что беременна от Хмелевского, даже имена придумывать начала… Но Хмель постарался меня успокоить и подбодрить: каждую ночь старался. Вот прямо из сил выбивался, бедный, чтобы обеспечить успешную попытку. Правда, по ощущениям, он больше для удовольствия напрягался, чем для продолжения рода. Но и я была не в обиде. Просто медовый месяц плавно переместился на период до, а не после свадьбы.
Эпилог
— Хмель! Не беси меня! — наверное, счастливая невеста должна бы вести себя иначе… Видит Бог, я старалась, пока на нас смотрели родственники и гости.
— А что случилось-то, Надь? Ты только что была счастливой и всем довольной. Когда опять тумблер переключился?
— Ты издеваешься, да? Я задаю тебе вопросы, а вместо ответов получаю какие-то странные ужимки, закатывания глаз, ухмылки…
— Ты такая забавная, правда! Красивая, нежная такая в этом платье… И вообще — белое облачко… — он улыбался счастливо, разглядывал кольцо на пальце — сначала на своем, потом и мою руку поближе подтянул.
— Зубы мне не заговаривай, пожалуйста! Комплиментами не отделаешься!
— Так вот, издалека смотришь — нежное милое создание. А подходишь ближе, всмотришься — глаза горят, аж искры проскакивают, ногой топаешь… Обожаю твой темперамент, Хмелевская Надя!
— Такими темпами, я через месяц опять буду Игнатьевой, понял, Хмель?
— Не получится. Мы же с тобой на месяц улетаем. Сегодня суббота. Никто твое заявление о разводе не примет.
— Ну, вот и объясни мне, пожалуйста, с какого перепугу у меня появился такой блат на работе? Без году неделя, как пришла, а уже отпуск дали на целый месяц, авансом? Даже словом не упрекнули, а? — во мне все еще больше закипало от этого его напускного спокойствия.
— Ты — классный специалист, заслужила. Не вижу причин сомневаться.
— А то, что жена генерального в нашей конторе вдруг оказалась среди гостей на нашей свадьбе, это как понимать прикажешь?!
— А ты ее не приглашала, что ли? Странно… Я тоже не звал… — Это клоун все так же продолжал ломать комедию. А я уже устала надеяться, что он признается в чем-нибудь.
— Влад, почему ты мне сразу не сказал, что Марина Георгиевна — одна из близких подруг твоей мамы? Почему я должна была выглядеть дурой, когда она подошла нас поздравлять?
— Ты видела список всех маминых подруг, которые приглашены? По-моему, тут наших друзей меньше, чем родительских…
— Не уходи от темы, Влад. Меня взяли на работу по вашей просьбе? По блату, да? — я чуть ли не плакала от обиды. Вся моя гордость и радость оказались пшиком. Как была я ничем в профессии, так ничем и осталась.
— Не придумывай. Марине просто показали твою анкету. Дальше она сама решала. У нас в семье не принято пользоваться связями там, где в этом нет необходимости.
— Я больше никогда не смогу быть уверена в своем профессионализме. Ты это понимаешь, Влад?
— Жена моя драгоценная. — Как-то это жестко прозвучало. Неожиданно. Между прочим, он меня впервые так назвал. — Если тебе так хочется валяться в характере, можешь прямо сейчас подойти и сообщить ей, что увольняешься. Обидишь человека, который на тебя рассчитывал и очень обрадовался, когда ты появилась. Но ты же видишь и слышишь только себя, да, Надя? И даже просто ради приличия не умеешь говорить спасибо, когда люди для тебя стараются?
— Спасибо тебе, Влад. Ты очень хорошо постарался. — Вырвалось неожиданно тихо и потерянно. Я сама себя в тот день не понимала. По очень многим разным причинам.
— Надюш, может, свалим отсюда? Похоже, ты слишком устала от этого напряжения… Пусть без нас гуляют? Снимем эти чертовы костюмы, разуемся, останемся в одних только кольцах… — его взгляд мечтательно поплыл…
— А как же конкурсы всякие?