— Ну-ну, не расстраивайтесь вы так, Илона. Дело житейское… Самое главное, с яблоками успели разобраться. Так что с вас компот и пирог, я должников не прощаю! — он усмехнулся.
Однако и Марк несколько приуныл, когда понемногу завечерело, а дождь всё не собирался заканчиваться. Громов достал телефон и проверил в интернете прогноз погоды. Тот убеждал, что к ночи ливень иссякнет, однако это мало утешило попавших в дачных плен узников. Остаться здесь до ночи — это всё равно, что оказаться в ловушке. Электрички начинают ходить только в шесть часов утра…
— А такси сюда вызвать не вариант? — спохватился вдруг Марк, досадуя, что не додумался до этого раньше.
— Сюда? Нет, конечно. Глухомань да бездорожье, водители боятся ехать, да ещё и на ночь глядя… — виновато отозвалась Илона.
Неумолимо начало смеркаться, и одинокая тусклая лампочка, освещающая единственную комнатку в доме, отнюдь не улучшила настроения. Илона всё отчётливее осознавала, что, похоже, им и впрямь придётся заночевать сегодня на даче, но боялась озвучить эту мысль вслух, справедливо полагая, что Марк может её убить. Впрочем, он давно уже и сам об этом догадывался.
— А в доме есть какие-нибудь одеяла или, может быть, тёплая одежда? — спросил он с ноткой безысходности в голосе. — Этак и закоченеть недолго, без отопления-то… и даже костёр не развести, пока снаружи такая сырость.
— С одеялами как раз нет проблем, — обрадованно отозвалась она. — У нас здесь их полно. Родители привыкли свозить на дачу всё старое, ненужное… Так что точно не замёрзнем… даже если придётся остаться, — нерешительно добавила она. Марк сжал губы, но ничего не ответил.
Илона подошла к шкафу и распахнула дверцы. Там аккуратной стопкой были сложены многочисленные шерстяные одеяла и пледы. Хорошо, что летом родители додумались их просушить: сейчас вся эта стопка пахла не затхлостью или сыростью, как можно было ожидать, а ароматными луговыми травами, бережно сохраняя тепло минувших солнечных деньков.
Илона молча протянула несколько одеял Марку и робко пробормотала в знак утешения:
— Кажется, дождь слабеет… Завтра утром выедем первой электричкой. Вполне успеваем добраться до города, чтобы заехать домой, принять душ, переодеться — и на работу.
— Значит, придётся ночевать, — резюмировал он со вздохом, а затем, покосившись на свой мобильник, негромко чертыхнулся:
— Батарея вот-вот сядет…
— Вы извините, что так получилось, Марк Александрович, — попросила Илона, отводя глаза. — Кто же мог предвидеть… А пирог я вам обязательно испеку.
— Да успокойтесь вы уже с пирогом, боже мой, — он даже рассмеялся. — И вообще, мы сейчас одни, может, хватит церемоний и "Марков Александровичей"? Просто — Марк. И на “ты”, - ободряюще улыбнулся он ей, почувствовав её вину и растерянность и невольно поникаясь жалостью к её искреннему чувству единоличной ответственности за случившееся. — Мы же с тобой так давно знакомы…
И у неё сладко оборвалось сердце.
В единственной комнате стояла одна кровать с панцирной сеткой, а в углу притулился топчан спартанского типа.
— Будем кидать жребий? — пошутила Илона.
— Уступаю кровать тебе, — галантно отозвался Марк.
Пока пили чай, доедали оставшиеся бутерброды и хрустели сочными яблоками, тихо переговариваясь о чём-то незначитальном, нервозность в душе Илоны окончательно улеглась и успокоилась. Ну, подумаешь… маленькое неожиданное приключение. Они ещё будут вспоминать его со смехом!
Дождь действительно прекратился часам к одиннадцати. Нужно было укладываться спать. Но когда они оба умылись из старого жестяного румойника во дворе и улеглись — каждый на своём месте… то Илона поняла, что заснуть ей вряд ли удастся.
В доме было тихо, даже мышей не водилось, потому что им нечего было здесь есть. Илона лежала, завернувшись в одеяло, как в кокон, и прислушивалась к глухому стуку падающих на крышу яблок, к тяжёлому шелесту влажных ветвей в темноте, к крикам неведомых лесных тиц в отдалении… и к ровному дыханию Марка. Спит? Или просто притворяется?..
Илона повертелась ещё на своей допотопной кровати с продавленной сеткой и, не выдержав больше этой пытки, решительно поднялась и направилась прямо к Марку.
Он и правда спал…
Она присела на краешек топчана, робко протянула руку и провела по волосам Марка, нежно откидывая их с его лба. Он вздрогнул и тут же проснулся.
— Илона? — спросил он немного хриплым со сна голосом. — Что случилось? Ты… что тут делаешь?
— Тсс… — она приложила свой палец к его губам. Почему-то сейчас ей не было ни стыдно, ни страшно. Она просто хотела поскорее очутиться в его объятиях. Словно откликаясь на этот безмолвный призыв, руки Марка нерешительно поднялись и обхватили её плечи.
Он ли притянул её к себе, она ли торопливо подалась вперёд… и вот уже их губы соприкоснулись, мягко вжались друг в друга, ненадолго замерев в нерешительности… а затем, шевельнувшись, приоткрылись.
Да, да, поцелуй… неожиданное счастье… и его горячие сильные ладони на её нежной коже… и проклятая, мешающая им одежда, которую они торопливо стаскивали друг с друга… Марк поспешно набросил одеяло на её дрожащие обнажённые плечи, хотя трясло Илону вовсе не от холода. Какой же он огненный… и какой нетерпеливый, и его губы — везде, везде, и прерывистое дыхание… Илона захлёбывалась своим счастьем, и всё-таки подсознание не покидала жалкая мысль: она пришла за подаянием, и она его получила.
Уже позже Илона осознала: он набросился на неё, как одержимый, вовсе не потому, что так уж безумно хотел именно её. У него просто давно не было женщины, вот и всё. Она догадывалась, что Марк достаточно брезглив и разборчив для того, чтобы утолять свои сексуальные желания с кем попало, довольствуясь случайными партнёршами на одну ночь. Так что она была идеальным вариантом — старая знакомая, которая, к тому же, явно неровно дышит к его персоне…
Марк давно уже спокойно и расслабленно сопел ей в затылок, погрузившиссь в крепкий глубокий сон, а Илона всё никак не могла успокоиться. Её распирало от переизбытка впечатлений и эмоций, они буквально затопили её с головой. Тёплое дыхание Марка легонько щекотало ей шею за ухом, и это было такое восхитительное, такое упоительное ощущение, что она просто лежала и глупо улыбалась, таращась в темноту.
Перед самым рассветом Илону, наконец, тоже сморила недолгая дремота: всё-таки сказалась другая бессонная ночь, накануне… Было страшно закрывать глаза — а вдруг наутро обнаружится, что всё это ей просто приснилось?..
Проснувшись утром первой, Илона ощутила на своём бедре руку Марка, отяжелевшую во сне, и на мгновение счастливо зажмурилась: это всё-таки произошло! Это ей не пригрезилось! И в тот же миг, как булавкой, кольнула мысль: как ей следует вести себя с ним теперь, после минувшей ночи? Как смотреть ему в глаза? А как поведёт себя он сам? Вдруг вообще сделает вид, что не стоит и вспоминать о подобных пустяках?.. Ну, переспали и переспали, просто так, впридачу к яблочному аромату и дождливому вечеру…
Почувствовав, что она зашевелилась, Марк сонно притянул её к себе, уткнувшись лицом ей в спину. Рука его сместилась с бедра на её обнажённый живот, а затем, помедлив, переползла на грудь. Они оба всё ещё были абсолютно голыми — правда, укрытые двумя тёплыми одеялами.
И вот тут Илона не на шутку испугалась. Марк, кажется, был решительно настроен на продолжение, а она… нет, она не могла так! Ей, конечно, очень хотелось их новой близости, но не прямо сейчас. Их отношения ещё не были настолько доверительными, чтобы она могла щеголять перед ним с утренним помятым лицом, да ещё и целоваться с нечищенными зубами… К тому же, ей невыносимо хотелось в туалет.
Илона осторожно завозилась под его руками, высвобождаясь, и потянулась за мобильным телефоном, чтобы взглянуть на время, одновременно смущённо прикрыв грудь одеялом.
— Нам следует поторопиться, если не хотим опоздать на шестичасовую электричку, — озабоченно произнесла она, скрывая неловкость за деловым тоном. — У меня филологи-пятикурсники прямо с утра. А ведь надо ещё домой заехать, привести себя в порядок.
Марк тоже сел и потянулся, разминая затёкшие мышцы.
— У меня первые две пары пустые… Но ты права, нужно собираться. Я буду готов через десять минут, — спокойно сказал он, не избегая её взгляда, словно видеть Илону с собой в постели каждое утро было для него естественным и привычным делом.
На даче, кроме туалета “типа сортир”, имелось ещё и что-то вроде душевой кабины — самодельной будочки с бочкой для воды на крыше. Однако мыться там было возможно лишь в самую жару, когда бочка нагревалась на солнцепёке. Сейчас же, ранним сентябрьским утром, вода была просто ледяной… Поэтому и Марк, и Илона ограничились умыванием всё у того же жестяного рукомойника, а затем — за неимением зубной пасты — она предложила ему подушечку мятной жвачки.
Пристально, но исподтишка наблюдая за Марком, Илона пыталась решить, какую модель дальнейшего поведения ей стоит избрать. Непохоже было, что для него что-то принципиально изменилось после сегодняшней ночи — во всяком случае, никаких романтических клятв и признаний в любви ждать от Марка точно не стоило. Однако он и не притворялся, что страдает потерей памяти: в его взгляде, обращённом на Илону, появилось больше тепла, в движениях больше раскованности, а в голосе, когда он к ней обращался, зазвучали едва уловимые хозяйские нотки из серии “это моя женщина”. Но сейчас они были вдвоём на даче, без свидетелей… а как он станет вести себя с нею, окружённый коллегами и студентами?..
“Охолонись, — подумала она сердито, обращаясь к себе самой. — Даже если у нас и будут… — она помедлила, подбирая подходящее определение, — отношения, это ещё не значит, что мы должны афишировать их налево и направо. Особенно в университете… Сплетен не оберёшься”.
В конце концов, Илона решила просто положиться на Марка и посмотреть, как станет дальше вести себя он сам. Что-то подсказывало ей, что одной-единственной ночью их связь не ограничится, и от этой робкой надежды где-то внутри — то ли в груди, то ли в животе — становилось горячо и радостно.
Позавтракать они уже не успевали, но на станции им посчастливилось купить у местной бабки чай из настоящего самовара — она любезно согласилась налить обжигающий ароматный напиток прямо в их термос. У этой же бабки они взяли пару домашних пирожков, ещё горячих — очевидно, предприимчивая бабуся напекла их на рассвете и поспешила к первой электричке, чтобы “делать бизнес”. В клиентах и правда не было недостатка: все дачники, которые ехали в город утром понедельника, явно собирались второпях и оттого были невыспавшимися и голодными, так что охотно покупали нехитрую снедь у старухи.
— Расслабься, — негромко сказал Марк Илоне, заметив некоторое нервное напряжение и скованность, овладевшие ею. В данный момент, избегая его прямого и открытого взгляда, она старательно всматривалась вдаль, пытаясь предугадать появление долгожданной электрички. Марк прикоснулся к её плечам и мягко развернул лицом к себе, заставив посмотреть в глаза.
— Илона, всё в порядке, — внятно проговорил он, словно впечатывая в её сознание каждое своё слово. — Не нужно меня стесняться и отворачиваться… То, что между нами произошло — это нормально, стыдиться здесь нечего. Мне было с тобой хорошо, — добавил он, и Илона едва не зажмурилась от счастья, одновременно с этим умирая от смущения.
— Мне… тоже, — несмело призналась она, решив быть с ним честной.
— Тогда что ты шарахаешься от меня всё утро, как от чумного? — Марк улыбнулся, и она, как всегда, растаяла от его улыбки. — Я тебя не обижу.
Если он и догадывался о том, что у Илоны не слишком-то много опыта общения с мужчинами, то того факта, что он у неё — всего лишь второй, после мужа, не мог даже предположить. Ну, не в наше же время, и не в её возрасте!..
— Наверное… наверное, я просто ещё не привыкла воспринимать тебя… в новой ипостаси.
— Когда бы тебе успеть привыкнуть, — рассмеялся Марк, — и я сам, честно говоря, до сих пор немного в шоке.
Он великодушно обходил стороной одну важную деталь: ведь это она сама, первая, пришла к нему, и Илона была ему безумно благодарна за это.
К счастью, подъехала электричка, и продолжение деликатного разговора было отложено на неопределённый срок.
В вагоне чувство неловкости, овладевшее Илоной сразу после пробуждения, потихоньку рассеялось. Они с Марком, дурачась, откусывали от пирожков друг у друга, сравнивая, чей вкуснее, её — с луком и яйцом, или его — с картошкой; по очереди прикладывались к термосу с чаем, весело переглядываясь и хихикая, как первоклашки. Время в пути пролетело практически незаметно, а от вокзала Марк доехал с Илоной до самого дома, чтобы ей не пришлось переть на себе собранные вчера яблоки. Илоне даже стало немного жаль, когда они распрощались возле двери её квартиры. Впрочем, она всё равно категорически запретила себе приглашать его даже на чашечку кофе: боялась, что одним кофейком дело не обойдётся, и тогда они оба (особенно она!) рискуют опоздать на работу, а то и вовсе прогулять её.
— Ну что же… значит, увидимся позже, в универе? — уточнил Марк.
Молодёжное слово “универ” прозвучало из его уст неожиданно, как-то несолидно, совсем по-мальчишески, и Илона не смогла сдержать улыбку.
— Увидимся, — отозвалась она, глядя на него с плохо скрываемой нежностью. Как же он ей нравился, господи, как нравился… да чего лукавить — она была влюблена в него, как кошка. Казалось, что всё поутихло с годами, забылось, потеряло актуальность… но нет! Стоило только увидеть Марка на кафедре, да даже раньше — стоило только услышать о нём, и сердце снова сошло с ума. А уж после всего, что случилось с ними на даче…
Он подался вперёд и легко коснулся губ Илоны коротким, но недвусмысленным поцелуем. Она едва сдержалась, чтобы не прижаться к нему крепче, не продлить мгновение, не посмаковать вкус этого неглубокого поцелуя… Вся кровь, казалось, прилила к её губам, они припухли и горели, они хотели целоваться ещё и ещё…
И всё-таки она взяла себя в руки и не затащила Марка в квартиру, как коварная соблазнительница.
— До скорого! — шепнула Илона, многообещающе улыбнувшись.
Полина