Должно стать легче и проще хоть как-то.
Не сегодня. Не сегодня. Не сегодня.
Imagine Dragons — Not today
Просыпаюсь первой, несмотря на то, что после разговора с Никитой уснула далеко не сразу. Начало девятого. В квартире тихо, видимо, я одна такая ранняя пташка. Бросаю взгляд на Маринку: она спит, как обычно, скатав одеяло в валик и обхватив его руками и ногами. Раньше она так обнимала меня, пока я не вытребовала у неё второе одеяло, которое и стала подсовывать ей вместо своей многострадальной тушки. Не завидую её будущему парню.
Парень… неужели у меня теперь есть парень? Не верится даже. Сейчас в тусклом свете серого зимнего утра кажется, что и не было ночного разговора с Никитой. Но постепенно крамольная мысль, что мне всё просто-напросто приснилось, уходит. Губы расплываются в абсолютно счастливой и, наверное, глупой улыбке, а внутри разливается ощущение невероятного покоя и одновременно предвкушения чего-то очень-очень хорошего.
В приподнятом настроении иду на кухню, решая приготовить завтрак. Хочется сделать что-то приятное для всех: для Марины и Димы в знак благодарности за помощь, а для Никиты, потому, что теперь он мой парень. Мой парень? Мой парень! Интересно, сколько раз мне ещё придётся повторить себе это, чтобы поверить до конца?
Почти закончив возиться с омлетом, слышу как открывается дверь в кухню. Оборачиваюсь в надежде, что зашёл Ник, но нет — Дима. Улыбаюсь ему, здороваясь.
— Привет, — ведёт носом, принюхиваясь. — М-м-м, вкусно пахнет, — выносит свой вердикт. — Помочь?
— Кофе сваришь? — с надеждой в голосе спрашиваю я. Кофе у Димы получается отменный! Я всё выпытываю секрет приготовления, но он лишь разводит руками, говоря, что не делает ничего особенного. И вроде даже не врёт.
— Отлично, — расплываюсь в довольной улыбке, приступая к нарезке бутербродов. Не в силах сдержать бушующие внутри эмоции, начинаю тихо напевать под нос.
— Рад, что у тебя настроение улучшилось, — произносит Дима, возясь с туркой. — Вот, что сон животворящий делает, — говорит с улыбкой. — Или дело не только в этом? — обернувшись ко мне, уже более серьёзно спрашивает он.
Встречаюсь взглядом с Димой. И тон, которым задан вопрос, и выражение его лица, заставляют напрячься.
— Что ты имеешь в виду? — с недоумением интересуюсь я.
Хмыкает неопределённо, и мне начинает казаться, что он не ответит на вопрос, но, помедлив несколько секунд, начинает говорить:
— Не буду ходить вокруг да около, — вздохнув, потирает двумя пальцами переносицу. Дима часто так делает, когда в чём-то сильно сомневается. — Спрошу прямо, — наконец произносит он, — это из-за Ника?
Вздрагиваю, не ожидая услышать подобного. Пожалуй, Марина не удивила бы меня таким вопросом: она неплохо знает меня, в курсе нашей с Никитой прошлогодней истории, да и наблюдательности ей не занимать. Но Дима…
— Поль, — сделав глубокий вдох, между тем продолжает он, — прости, если я лезу не в своё дело, но ты мне нравишься. Ты хорошая девчонка, — быстро поясняет он, заметив на моём лице неподдельное изумление, — а брат — не очень хороший парень. Да чего уж, с девушками он обращается как мудак. По большому счету, мне всегда было пофиг на это, на большинстве из них клейма негде ставить, но сейчас он обратил внимание на тебя. И как-то не хочется, чтобы ты по незнанию связалась с ним, да и Маринку будет жалко, если история повторит… — Дима осекается, словно осознавая, что сказал что-то лишнее.
— С чего ты вообще взял, что я ему нравлюсь? — тихо уточняю, пытаясь отойти от шока после всего, что он только что сказал. — И о какой истории идёт речь?
— Знаешь ли, не каждый день Ник бросается бить морду лучшему другу из-за девушки. Помогает тебе, опять же. Да и вижу я, как он на тебя смотрит, — говорит Дима. — Что касается истории, забудь, ляпнул, не подумав.
— Дима! — повышаю голос. — Не я начала этот разговор. Сказал «а»… — многозначительно смотрю на него.
— Ладно, — соглашается он, — но только Маринке с Ником не проговорись, что я тебе рассказал, — молча киваю, ожидая продолжение. — В общем… блять! — вскрикивает Дима. Кофе закипает раньше, чем он замечает, выплёскиваясь из турки. Продолжая тихо материться, он начинает вытирать последствия своей невнимательности.
Мне становится не по себе: я чуть ли не впервые слышу, как Дима ругается матом. Он явно нервничает из-за нашего разговора. И я задаюсь вопросом, что такого он знает о Никите, чтобы так переживать? И стоит ли мне так отчаянно стремиться узнать эту правду?
— Дим, — зову я его, заметив, что он закончил очищать плиту.
Усевшись на стул, он ловит мой взгляд, и, поняв, что я не намерена отступать, начинает говорить:
— Если кратко, у Марины, ещё до универа, была подруга — Женя, чуть старше неё самой, но дружили они, ну, как вы сейчас. Потом Женя познакомилась с Ником. Он вроде к ней отнёсся иначе, чем к своим одноразовым девкам. Они месяца три повстречались, наверное, а потом, — вздохнув, заканчивает он, — Ник её бросил. Я так думаю, он от неё добился, хотя… — обрывает сам себя, — точно не знаю, наговаривать не буду. Женю с тех пор мы не видели. Маринка долго переживала, что из-за Ника лишилась лучшей подруги. Несколько месяцев с ним не разговаривала. Сам он эту историю по этой же причине старается не вспоминать.
Молчу, не зная как реагировать на услышанное. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы провести параллели между собой и Женей. И выводы напрашиваются не утешительные.
— Поль, — Дима вновь привлекает моё внимание. — Мне самому хочется надеяться, что Ник созрел для того, чтобы угомониться. Думаю, он может испытывать к тебе искреннюю симпатию, да и Марину слишком любит, чтобы ещё раз повторить подобное с её подругой. Но… просто будь осторожнее. И этот разговор, — смотрит вопросительно, — между нами, хорошо?
— Конечно, — выдавливаю из себя улыбку. — Спасибо за беспокойство. Марина меня по поводу Ника ещё в прошлом году просветила, я… в общем, не переживай за меня, — на душе становится так погано. Я как будто предаю Ника, даже не пытаясь как-то защитить его в глазах Димы, хотя уже, вроде как, являюсь его девушкой. С другой стороны, я не виновата, что Никита сам своим поведением заслужил к себе подобное отношение. Но хуже всего, рассказ Димы волей-неволей заставляет задуматься, а не повторю ли я судьбу Жени?
Вновь возвращаюсь к приготовлению бутербродов, Дима включает телевизор. Мы перекидываемся ничего не значащими фразами. Стараюсь не подавать виду, как сильно меня расстроили его слова, лихорадочно соображая, как теперь вести себя с Ником. Радуюсь тому, что вчера настояла, чтобы ничего не говорить Марине и Диме, пока я не разберусь в ситуации с отцом. Так и не успеваю ничего решить, как на кухне сначала появляется подруга, а через пару минут и Ник.
*****
— Поль, что происходит?
— Что? — порядком раздражённый голос Никиты вырывает меня из размышлений. — О чём ты? — перевожу на него настороженный взгляд.
— О том самом, — отрывисто говорит он, паркуясь. — Почему ты весь день ведёшь себя так, как будто я чем-то обидел тебя? Я думал, ночью мы всё выяснили. Ты вроде как моя девушка, — смотрит вопросительно, — или я ошибаюсь?
Бросаю взгляд на улицу, надеясь, что мы приехали, и неприятного разговора удастся избежать. Нет. Ник специально остановился, чтобы всё выяснить, не отвлекаясь на дорогу.
— Просто волнуюсь, — лепечу я, — знаешь, сделать татуировку… для меня это серьёзный шаг! — чуть повышаю голос, стараясь, чтобы мои слова прозвучали как можно убедительнее.
Но Ник не сдаётся:
— Не ври, Поль, — уже мягче произносит он. — Татуировка — дело серьёзное, не спорю. Но меня ты целый день игнорируешь не по этой причине.
Никита прав. Я никак не могу отойти от утреннего разговора с Димой. Мысленно всё время возвращаюсь к отношениям Жени и Ника. А если и мы с ним продержимся всего пару месяцев? И много ли искренности в его словах о том, что я действительно по-настоящему ему нравлюсь?
Поначалу у нас с Ником нет возможности остаться наедине. Но позже Дима уходит, а Никита зовёт меня и Маринку смотреть какой-то новый фильм ужасов. Подруга предсказуемо отказывается, она на дух не переносит подобные картины. Уверена, Ник на это и рассчитывает. И я могла бы остаться с ним вдвоём в гостиной, но отказываюсь. Потом и вовсе отправляюсь с Мариной в магазин, несмотря на то, что на улицу приходится идти в старых кроссовках. Ник лишь неодобрительно хмыкает, но ничего не говорит, видимо, не желая показаться в глазах сестры слишком навязчивым по отношению ко мне. Мне стыдно перед ним за своё, по сути, детское поведение, но я ничего не могу с собой поделать.
И вот мы оказываемся вдвоём с Ником в его автомобиле. Он ещё утром связался со своим знакомым татуировщиком, и тот сразу согласился проконсультировать меня у себя в салоне. К нему мы и направляемся.
— Поль? Что скажешь? — продолжает настаивать Ник.
И я решаю озвучить ему свои опасения, не упоминая Диму, конечно. Смотрю ему в глаза, и, сжав руки в кулаки, для храбрости, произношу:
— Просто всё случилось немного неожиданно, и мне страшно. Я боюсь, что быстро надоем тебе, что как только мы… — не договариваю, замечая как, слушая меня, всё больше мрачнеет Никита. Понимаю, что мои слова не просто неприятны, но причиняют ему боль. — Прости, я… наверное, не стоило…
— Стоило, — Ник решительно перебивает меня. Смотрит серьёзно: — Поля, ты имеешь полное право сомневаться. Я бы удивился, если бы ты так сразу полностью доверилась мне, — горько усмехается. — Сам виноват. Но если мы не будем доверять друг другу, у нас ничего не получится, — Ник протягивает руку и крепко сжимает мои пальцы. — Поэтому я сделаю всё, чтобы ты поняла, я не собираюсь просто трахнуть тебя и бросить. Ты же пообещай, что при возникновении любых сомнений, не будешь молчать, накручивая себя. Мы должны разговаривать обо всём. Как сегодня ночью.
— Хорошо, — выдыхаю я, ощущая невероятное чувство облегчения, как будто только что избавилась от груза весом в тонну, который пыталась тащить в гордом одиночестве. Улыбаюсь Никите искренне, сжимая его ладонь. Пусть прошлое остаётся в прошлом.
*****
— Никитос, здоров, — басит огромный, по-другому и не скажешь, мужчина, протягивая Нику руку. Спрашивает: — Что это за ангелок с тобой?
— Моя девушка, — представляет меня Ник, — Полина.
— Твоя девушка? — удивлённо переспрашивает мужчина. Потом переводит взгляд прищуренных тёмно-карих глаз на меня, произносит: — Не боись, красавица, дядя добрый, девушек не обижает.
Я и вправду жмусь за спиной Ника. Слишком уж брутален для меня этот мужчина, одетый в потёртые синие джинсы и кожаную жилетку, которая кажется ещё немного и треснет на широченных плечах. Его руки, шея и даже бритый череп полностью покрыты татуировками.
Незнакомец вдруг улыбается, и я поражаюсь тому, как сразу преображается его суровое, на первый взгляд, лицо. В уголках глаз появляются морщинки, а взгляд лучится теплотой. Он протягивает мне руку, называя своё имя:
— Игорь Фомин. Но все зовут Фомой.
Уже без робости жму его ладонь, завершая ритуал знакомства. Махнув рукой в сторону вешалки, он произносит:
— Раздевайтесь, да проходите.
Снимаю куртку, позаимствованную у Маринки. Осторожно осматриваюсь по сторонам. Салон представляет собой довольно просторное помещение, стены которого, выкрашенные в приятный тёмно-желтый цвет, увешаны многочисленными фотографиями. На них вижу изображения разных частей тела, на которые нанесены татуировки. Часть комнаты отделена красивой ширмой, разрисованной в китайском стиле. Мне нравится салон, он какой-то уютный, и, что самое главное, очень чистый. Раздевшись, мы проходим вглубь помещения. Заметив нас, Фома спрашивает:
— Зачем пожаловали? Никак, Никитос, ты решился рукав забить?
— Нет, — усмехнувшись, отвечает Ник. — Полина хочет татушку сделать.
— О, как, — с интересом смотрит на меня Фома, усаживаясь в чёрное кожаное кресло, похожее на одно из тех, что можно встретить в кабинете какого-нибудь большого начальника.
Мы с Ником располагаемся на невысоком диванчике напротив мастера. Замечаю чуть дальше от него большой стол с компьютером и телефоном.
— Ну, рассказывай, — сложив руки на груди, говорит Фома. — Чего душенька твоя желает?