Не знаю, сколько я так стою в стороне, но затем, словно по мановению чего-то, Настя оборачивается и видит меня. Мгновение, когда ее глаза фокусируют взгляд на мне, и ее губы расплываются в улыбке. Не злой, язвительной или фальшивой. Настоящей.
Мое инкогнито раскрыли.
Отлепляюсь от дверного косяка и иду к их столику, тут же получая щедрую порцию внимания от подруг матери и нее самой. Удивленный взгляд Эммы Константиновны буквально буравит меня. Матушка явно ищет подвох в моем приезде. Вот только нет его. Все честно и открыто.
— Илья, что ты…?
Но мать не договаривает, потому что подскочившая с места Настя влетает в мои объятия. Охватив ладошками лицо, невесомо целует в уголок губ, завладев полностью и безоговорочно моим вниманием и заставив на доли секунды даже немного растеряться.
— Привет, — шепчет тихонько, поглаживая пальчиками щеки, которые, по-моему, пылают от ее прикосновений. Как у мелкого, неопытного пацана.
— Привет, Насть, — шепчу в ответ и отмираю. Сжимаю в кольце рук эту невероятную девушку, что каждый раз своей улыбкой душу наизнанку выворачивает.
— Я уже начала думать, что ты передумал, — поднимает на меня свои изумрудные глаза Загорская. Так доверчиво смотрит, что дыхание перехватывает.
— Я перерывал твоя гардероб, — подмигиваю, возвращая ей поцелуй. Только в лоб. — Кхм… готова? — спрашиваю уже громче.
— Куда? — удивленно встревает голос матери.
— Мам, уважаемые дамы, — прикладываю руку к сердцу, — прошу прощения, но эту девушку я на сегодня увожу! — говорю такитвердо, что даже голос звенит. Чувствую, с какой довольной моськой и гордостью во взгляде Настя смотрит на меня, и сильней сжимаю руки на ее талии. — Хорошего дня! — киваю, разворачиваясь и разворачивая с собой девушку, но Эмма Сокольская не привыкла просто так сдаваться.
— Илья, но ты не можешь!
— Мам, — вздыхаю и бросаю взгляд на родительницу. — Могу! — отрезаю все пререкания, наблюдая, как вытягивается лицо матери. — Имей совесть. Ты уже познакомила Настю со всем Монако и Ниццей. Она за эти дни уже была везде и со всеми. И еще немного и я, правда, начну забывать, как выглядит моя невеста, — выдаю обвиняющую тираду, смягчая тон улыбкой. — Прости, но сегодня я хочу ее себе. На весь день. Всю, — говорю твердо, а Настя прижимается еще чуть ближе.
— Ну… ладно. Хорошо, — сдается родная женщина, скривившись. — Но к ужину-то вы будете дома?
Ухмыляюсь, припоминая слова отца и смотрю на Загорскую, которая у меня под боком, нервно прикусив губку, вопросительно вскидывает идеальные брови. Не отвечаю сам. Предлагаю ответить ей. За нас. Хотела бы она вернуться сегодня к ужину? Или, может, мы дома окажемся только к завтраку?
И, видимо, уловив в моем взгляде вопрос и неприкрытый намек, Настя улыбается и, пожав плечами, выдает:
— Ничего не можем обещать, Эмма Константиновна. Посмотрим по ситуации. А сейчас, простите, и со всеми приятно было познакомиться! До встречи, девушки, — одаривает дам за столом обезоруживающей улыбкой и, кивнув, хватает со стола сумочку, а меня за руку, настойчиво таща за собой на выход ресторана. Ни минуты промедления. Быстро перебирая своими стройными ногами и загадочно поглядывая на меня через плечо. В этот момент на ее лице написан настоящий детский восторг. Такой, какой обычно бывает у Каролинки, когда та выкидывает очередную пакость.
И казалось бы, уже ушли. Уже можно вздохнуть спокойней, притормаживая у самого выхода в ресторан. Но за спиной слышится уверенный цокот каблуков. Словно кто-то, чеканя шаг, быстро несется нам вдогонку. Обернувшись, встречаюсь с недовольным взглядом матери. И она явно нам идет не “пока” сказать.
— Эмма Константиновна в своем репертуаре, — закатываю глаза, и Настя оборачивается.
— Сделай что-нибудь, Илья, — испуганно вздыхает девушка, — я не хочу здесь оставаться.
С каждой секундой все больше сокращает расстояние мать.
— Есть предложение, — целую в висок и, перехватив ее ладошку, подмигиваю, — бежим?
— Ты серь… — округляет глаза Настя, но на то, чтобы сориентироваться, ей нужны доли секунды. Считанные мгновения. И девушка растягивает свои сладкие губки в хитрой, заразительной улыбке.
— Бежим, Сокольский!
А мне больше ничего и не надо говорить. Переплетаю пальцы и беру инициативу в свои руки. Прибавляю скорости, вылетая вон из ресторана в сторону парковки. Подхватывая Настю на руки, размашистым шагом спешу к машине. И под звонкий, заразительный хохот Загорской мы просто-напросто убегаем! Как два подростка, несемся к машине под недовольное материно:
— Илья! Настя! Ну-ка, стойте!
Запрыгиваем в салон, я жму по газам, и, с визгом шин срываясь с места, мы уезжаем.
Глава 30. Настя
— Не смотри! — выдыхаю возмущенно, уловив в зеркале любопытный, горящий недобрым огоньком взгляд Сокольского.
— Я не смотрю, — ухмыляется мужчина, разводя руками.
— Врешь!
— Не вру. Я просто смотрю на дорогу в зеркало заднего вида, Загорская.
— Мы стоим!
— И что? — ухмыляется Илья.
— Туда смотреть необязательно.
— Зану-у-уда, — тяжело-тяжело вздыхает водитель, получая ладошкой по плечу.
— И вообще, не обязательно было останавливаться, — пыхчу, пытаясь извернуться, чтобы не слишком провокационно сверкнуть своим нижним бельем и натянуть джинсы. Узкое пространство задних сидений этой дорогущей тачки точно не предназначено для переодеваний.
— Нет, — машет головой Илья, бросая взгляд через плечо, — тогда я бы точно засмотрелся, и мы бы убились.
— Вот! Сам признался, что смотришь!
— Поймала, Настя, каюсь, — кажется, совсем его мой наигранно недовольный бубнеж не пронимает, и приходится, прикрывая грудь руками, кинуть в его наглую моську платье, уличив для себя момент, чтобы натянуть футболку. А уже потом, пока мужчина не опомнился, с чувством выполненного долга устроиться на переднем пассажирском с довольной улыбкой безумца.
— Я готова!
— Так нечестно, — закатывает глаза Сокольский, подцепив пальцем мое платье, — его должен был снять я.
— Максимум, что ты можешь снять, Сокольский, — шепчу, чуть поддаваясь вперед, — тачку с ручника. — Посмеиваюсь, хотя от ощущения его дыхания на своих губах сердце начинает стучать быстрее, учащая пульс. А воображение подкидывать утренние картинки вперемешку с провокационными жаркими кадрами в этой самой машине. И откуда моя невинная фантазия черпает такой разврат?
В ответ же мне выдают убийственно спокойный взгляд и дьявольскую ухмылку на чувственных губах.
— Я запомнил, — говорит Илья медленно, почти по буквам, своим низким, грудным голосом, и тут же проворачивает ключ в зажигании. — Ну что, готова посмотреть город?
— Конечно.
Еще бы! Кажется, я ждала этого дня все долгие двадцать пять лет.
Удобно устраиваюсь на сидении, пристегивая ремень безопасности, и, как примерная ученица, складываю ручки на коленочки. Илья смотрит на все это с пляшущими смешинками в глазах и давит по газам, срываясь с места.
Нет, я определенно хочу однажды сесть за руль этого зверя!
Но не сейчас. Сейчас экскурсия с личным ГИДом.
Само княжество совсем небольшое, и объехать мы можем его за… час. Все. То есть абсолютно. Но мы не будем смотреть его на машине. Мы будем изучать его пешком. Так заявил Сокольский и, припарковавшись около какого-то фешенебельного ресторана, который стоит неподалеку от пляжа, потащил меня за собой.
И нет. Совершенно не хотелось вредничать и упираться. Хотелось только посильней вцепиться в мужскую ладонь и впитывать-впитывать-впитывать: местный колорит, уютные, узкие улочки, причудливые дома и инфраструктуру такую, какую не увидеть нигде. Франция, Чехия, Англия… я вообще безумная фанатка этих стран. И это карликовое княжество, кажется, соединило в себе все только самое лучше.
Пока мы бродим по улицам и я с открытым ртом и большими глазами таращусь на окружающую меня обстановку, Илья посмеивается. То и дело ближе прижимает к себе и целует то в ушко, то в висок, то под его нападки любвеобильности попадают щеки. Так нежно, мило и волнующе. И почему я позволяю это делать? Ох, не знаю. Может, потому что уже надоело? Кричать, ругаться, воевать. Может, потому что меня тянет? И мне невероятно приятно находиться рядом с ним, в его руках. Ощущать, как он прижимает меня к себе и сексуальным голосом сексуального гида рассказывает о тех местах, где мы останавливаемся.
Сокольский, кажется, знает о Монако все, от и до. Что и как здесь устроено. Какие законы и правила. И как сильно по устройству жизни эта бухта богачей отличается от всего другого мира. И после его рассказов я начинаю понимать, почему многие обеспеченные люди предпочитают жить именно здесь. Потому что для них это тихое, спокойное и полное комфорта пристанище.
— Я какое-то время назад думал переехать сюда. Организовать здесь головной офис фирмы. Пару-тройку человек из руководства и еще парочку толковых ребят по работе онлайн, — говорит Илья, когда мы не спеша прогуливаемся вдоль набережной.
— Правда? Работа на удаленке? — усмехаюсь, — сомневаюсь, что у тебя бы это получилось.
— Почему это?
— Потому что тебе надо все и всегда контролировать, — пожимаю плечами, откусывая мороженое, который услужливый джентльмен купил для меня. — Ты же, как туча, висишь над работниками и требуешь-требуешь-требуешь, — выдаю чистосердечно. — А онлайн так не прокатит.
— Уж прям я такой зверь?! — обгоняет меня Сокольский и отступает вперед спиной, уперев руки в бока.
— Ну-у-у…