— Я тебе повысил зарплату. И половине работников, которые этого реально заслуживали.
— Угу. А с повышением прокатил, — резонно парирую, глядя прямо в глаза. — Обидненько. Я подходила по всем пунктам.
Сокольский вздыхает со свистом и тормозит:
— Я думал, мы уже решили эту тему.
— Решили. Я уволюсь, — улыбаюсь, хотя внутри просыпается легкая неуверенность в этом своем “решении”. — Но это не значит, что обида исчезла.
— Ты действительно все еще намерена уйти? — уже без сарказма, без улыбки спрашивает Илья и смотрит исподлобья.
— Правда, — говорю и отвожу взгляд, так как то, что я в его глазах вижу, заставляет сомневаться еще больше.
— Замечательно, — огорошивает меня ответом Сокольский.
— Ч-ч-что замечательно?
— Замечательно, что у меня еще есть почти трое суток, чтобы тебя переубедить, Загорская.
— Самоуверенно. Думаешь, получится?
— Я умею убеждать. Тебе ли не знать, — подмигивает Илья и нагло откусывает у меня кусочек МОЕГО мороженого. А потом, пока я не успела выдать возмущенную тираду, обнимает за плечи и уводит разговор совершенно в другую сторону.
За целый день, что мы бродим по городу, я успеваю сделать с сотню фотографий и даже пару раз поймать Сокольского в объектив фотокамеры. Тихо. Аккуратно. Пока не видит. Чтобы потом, когда эта “сказка” закончится, грустными вечерами я могла вспомнить, что когда-то в моей жизни было и такое: город мечты и мужчина мечты. Который здесь и сейчас только мой. И ничей большое!
Океанологический музей, морской музей, княжеский дворец, казино Монте-Карло, потрясающей красоты сады и отель, который во время проведения гонок формулы один становится чуть ли не VIP-трибуной. А вы знали? Я вот нет. И во всем этом калейдоскопе эмоций я пропадаю с ним и с этим ярким, насыщенным красками городом на целый день. Бреду, неторопливо, за руку с мужчиной, пока не останавливают доносящиеся откуда-то звуки.
— Что там такое? — удивленно оглядываюсь на звучащую неподалеку музыку и тяну мужчину за руку, останавливая. — Что это? — поднимаю взгляд на задумчивого Сокольского, который жмет плечами.
— Понятия не имею, Насть, — машет головой, — заглянем?…
Глава 31. Настя
Мы и заглядываем, оказываясь на… трибуне? А под нашими ногами, уходя вниз, раскинулся причудливый каменный театр. Странное строение словно прямиком из прошлого века. С каменными ступеньками, где разрозненно сидит примерно с десяток человек, и внизу круглая сцена. На которой и стоят нарушители тишины.
Музыканты.
А вернее, трио: два парня с гитарами и девушка, одетая в пестро-яркое платье. Поразительной красоты солистка, которая поет невероятным, мелодичным голосом. Завораживая, очаровывая. И как те самые сирены из мифов и легенд, заставляет идти на свой голос. Все ближе и ближе.
— Кажется, мы попали на концерт, — посмеивается Илья, — давай, пойдем…
— Нет, — машу головой, протестуя, и настойчиво тяну его за руку туда, вниз, ко всем собравшимся. — Идем.
Убеждаю, но Сокольский со скепсисом смотрит на все это действо.
— Я и танцы? Ну, уж нет, Настя.
— Да брось, это же классно!
Выдергиваю ладошку из его руки и, уже перебирая ногами по ступенькам, спешу вниз. Туда, где на сцене вокруг музыкантов собрались с десяток человек, и несколько парочек, подхваченные ритмами звучащей музыки, танцуют. И им все равно, что на них смотрят и что о них подумают. Плевать на мнение окружающих и что, возможно, это смотрится странно. Они просто наслаждаются.
— Куда ты собралась, Загорская? — посмеивается мой спутник догоняя, смирившись с тем, что меня не переубедить. — Что ты снова удумала? — нарочито ворчит, разводя руками, но я его уже не слышу.
— Я хочу танцевать! — бросаю взгляд через плечо на Илью и прежде, чем он успевает схватить меня за руку, выбегаю в центр всего этого импровизированного концерта с уличными бардами и вклиниваюсь в общую массу.
Страшно увидеть осуждающие взгляды? Волнительно показаться глупой?
Нет. Прекрасно просто насладиться свободой. Отпустить свои мысли и тело. Разжать тиски, которые все это время сковывали. И мне не нужно много времени, чтобы забыться и расслабиться. Это и так сделал день. Потрясающий. Яркий и насыщенный. Внутри словно бьет фонтан из счастья и радости. Ноги после прогулки гудят, но и это не помеха. Я просто закрываю глаза и начинаю двигаться. Плавно, подстраиваясь под ритм, словно парю. Бедрами, руками, неосознанно улыбаясь. Поворот, и руки сами собой взлетают вверх. И с сожалением думается, почему я сейчас не в платье. Тогда мой танец выглядел бы в тысячи раз эффектней.
Внутри просыпается странный огонек, который подкидывает безумную мысль: хочу зацепить Сокольского. Хочу увидеть огонь в его взгляде. И с очередным поворотом, я открываю глаза и… пропадаю. Попадаю в плен его темных глаз, что пожирают и завораживают не меньше, чем музыка.
Он смотрит.
И кажется, не дыша и не моргая. Стоит чуть поодаль, спрятав руки в карманы своих светлых брюк и даже не шелохнется. Он весь, словно оголенный нерв.
Дыхание перехватывает, и щеки начинают стремительно краснеть. Полыхать. Никогда еще я не оказывалась под таким прицельным, тяжелым, буквально раздевающим мужским взглядом. Дикое и необузданное желание в его глазах пугает. Но вместе с тем ужасно возбуждает.
Я замираю, сбившись с ритма мелодии. Вокруг словно образуется вакуум, и я перестаю слышать и видеть что-то или кого-то, помимо Сокольского. Сглатываю вязкий ком, вставший в горле, когда он подходит. Медленно, даже как-то лениво укладывает ладони на мои плечи и, едва касаясь, спускает по рукам вниз.
— Провокаторша, Настя, — шепчет едва слышно, одними губами мужчина и, заставив крутануться на носочках, прижимает к себе. Крепко, так что не вздохнуть. Напрочь уничтожая личное пространство.
— Ты же не танцуешь? — продираю слова сквозь пересохшее горло.
— Врал, — начинает медленно покачивать меня в своих руках в такт мелодии Илья. — В такой компании сложно стоять в стороне… — и он здесь явно не потому, что тоже поддался очарованию мелодии. Другое “очарование” его привлекло. И я не могу не улыбнуться, обвивая руками его за шею.
— Ты сводишь с ума, Загор-р-рская, — говорит Илья опять с этим рычащим “р-р-р”, которое отдается мурашками по коже и легкими вибрациями внутри. — С каждым разом все больше и больше… — шепчут проникновенно мне на ушко его губы. Опаляя горячим дыханием и поднимая волоски дыбом. — Когда-нибудь этому будет предел, м-м-м, Анастасия? — прикусывает мочку уха Сокольский, а у меня сердце делает кульбит, ухая в пятки. И какой тут танцевать! Тут бы вообще вспомнить, как ходить и как дышать…
Но Илья полностью берет инициативу в свои руки и ведет. Уверенно, шаг за шагом. Так мастерски и умело, как от него я совершенно не ожидала. Оказывается, он умеет прекрасно танцевать. Соблазнительно двигаться и при этом не сводить глаз с моих губ. Пытка. Это настоящая пытка.
Поворот, переступить с носочка на носочек и еще поворот. Секунды, что я теряю окутывающее тепло его тела, и всего мгновение, после которого я снова оказываюсь в его руках.
— Настя, — говорит Илья спустя продолжительное молчание, которое буквально искрилось между нами от напряжения. Не выпуская из захвата и не останавливая танца.
— М-м-м? — кусаю губу, так как говорить совершенно нет сил. Я, как чертово сладкое мороженое, рядом с ним таю, и таю, и таю. Превращаясь в лужицу. Пропадаю. Сердце уже начинает ныть, коля новыми, сильными, ранее не известными мне чувствами. Стремительно пропадаю. Кто бы спас…
Но его следующая фраза:
— Настя… нам нужно поговорить.
И сталь, зазвучавшая в голосе впервые за весь день, вмиг отрезвляют.
Глава 32. Настя
После форта Антуан, а это был именно он, к вечеру, последним не изученным нами пунктом остается Порт-де-ла-Кондамин. Та самая гавань, где стоят изысканные и роскошные яхты, и по которой снуют сплошные рычаще-гудящие спорткары. И которую Илья оставил намеренно напоследок, чтобы насладиться потрясающим закатом с террасы ресторана.
Мы садимся за дальний столик, у самых перил, и я не могу не признать, что картинка перед глазами впечатляет.
Пока Илья делает заказ, я не могу оторвать глаз от горизонта, что постепенно начинает окрашиваться в малиновый цвет. Необыкновенно сочетаясь с лазурной гладью моря, закат, пока еще блеклый, слегка оттеняет голубого цвета небо, но уже через час, я уверена, это будет дух захватывающая картина.
И хоть стараюсь делать вид, что все в порядке, но на самом деле ничего подобного. После его фразы “нам надо поговорить”, я, как и любой человек, напряглась. На душе стало тревожно, и отогнать легкий мандраж все никак не получалось. Даже вон руки мелко трясутся, и я с опаской поглядываю на Сокольского в ожидании продолжения.
— Как тебе? — спрашивает Илья, откидываясь на спинку стула и кивая в сторону горизонта, когда уходит официант.
— Потрясающе, — тяну уголок губ в улыбке.
И все. Мы опять замолкаем. Илья смотрит на меня, а я смотрю на море. Умиротворенное и спокойное.
— А город?
— Похоже, я влюбилась в это место, — говорю искренне и не могу сдержать разочарованного вздоха. — Вот вернемся домой, и мне останется только вспоминать по фотографиям все это великолепие.
— Ну, почему же, княжество никуда не денется.
— Ты шутишь, да? — наконец-то перевожу взгляд мужчине глаза в глаза. — Мне, чтобы прилететь сюда за собственные средства и задержаться хоть на недельку, придется копить… эм… примерно вечность и еще пару дней, — выгибаю бровь, и мужчина усмехается.
— Муж.
— Что муж?