— Может, будет обеспеченный муж.
Это он сейчас на что или на… кого намекает? И почему так прыгает сердце в груди? А еще в голове всплывает образ… мужа. С лицом Ильи. Но нет, дважды в одно место снаряд не попадает, и вряд ли меня еще пригласят сыграть роль горячо любимой невесты. А в то, что эта игра и фальшивая любовь может перерасти с его стороны в настоящую… в общем, не верю. Как бы больно от этого не было. Такие, как он, не влюбляются. И не дарят всего себя и свою жизнь только одной единственной.
— Я не хочу обеспеченного мужа.
— А какого хочешь, Настя? — подается вперед мужчина, упирая локти в стол.
— Любящего.
— Куда тебе нужны были такие деньги, Настя? — резко перескакивает с темы на тему Сокольский. — У тебя какие-то проблемы?
И смотрит так внимательно, будто и сам уже в моей голове нашел ответ.
— Это имеет какое-то значение? — говорю осторожно, прощупывая почву. Получится или не получится соврать?
— Имеет.
— Если не отвечу, чека не видать? — складываю руки перед собой, сжимая пальчики в замок. — Но ты обещал.
— А я свои обещания держу. Просто мне интересно, ты и правда здесь, со мной сейчас, все еще только ради чека? — усмехается Сокольский и сжимает руки, лежащие на столе, в кулаки. Лицо спокойное, но тело выдает. Побелевшие костяшки пальцев, которые он сжал запредельно сильно, говорят сами за себя.
— Не только, — спустя, кажется, вечность говорю тихо.
— Тогда почему? — кажется, Илья даже выдохнул. До того напряженно ждал ответ, будто для него это действительно важно.
— Я тоже всегда держу обещания…
— А еще?
— А еще я получаю извращенное удовольствие, видя, как моего большого босса строят предки, — улыбаюсь, подмигивая и получая улыбку Ильи в ответ.
— А еще? Почему еще?
— Потому что я не люблю отступать, — пожимаю плечами, стойка держа оборону вокруг своего сердца. Хотя прекрасно понимаю, что он хочет от меня услышать. Какое “почему”. Но я даже мысленно себе пока боюсь в этом признаться. Не то, что ему… и вслух.
— Это не все, — машет головой, убирая руки, когда к нам с полными подносами всяких вкусностей спешит официант.
Пока молодой парень в форме расставляет перед нами блюда и откупоривает бутылку с вином, разливая по бокалам, мы с Ильей меряемся упрямством. Глаза в глаза. Кто первый отступит.
— И все-таки? — возвращается к теме Илья, подхватывая бокал, когда мы снова остаемся одни.
— Откровенность в ответ на откровенность, — беру и свой бокал, протягивая к мужчине и тихонько чокаясь. — Я отвечаю на один твой вопрос, а ты на мой. Но, чур, не врать, не увиливать и не отступать.
— Опасно, Загорская, — поджимает губы, но тут же ухмыляется Илья.
— Почему это? — удивленно округляю глаза.
— Потому что тогда я начну задавать те вопросы, на которые тебе точно не захотелось бы отвечать просто так.
— Но…
— А еще, — перебивает, салютуя бокалом, — я узнаю о тебе чуть больше и, значит, козырей в моих руках тоже станет чуть больше. Не боишься?
— Боюсь, — щурю глаза, — но мне скрывать нечего, — пожимаю плечами и делаю маленький глоточек вина. Которое оказывается тем самым, которое так понравилось мне на ужине в доме Сокольских. Запомнил? Удивительно. И приятно безумно.
— Тогда начнем, — откашливаясь и отрывая-таки взгляд от моих губ, говорит мужчина. — Первый вопрос…
И дальше начался допрос. Нет, правда, мне кажется, что Илья просто всеми конечностями ухватился за возможность что-то узнать обо мне. Аккуратно и ненавязчиво, все время уводя от встречных вопросов, он расспрашивал о детстве. О детском доме, где я выросла, и том, как после него долго, вгрызаясь зубами в любую работу, поднималась вверх. Как оказалась в столице и познакомилась с Ксю. Первая квартира, съемная однушка, первый настоящий заработок и первые отношения.
А меня, видимо, слишком сильно расслабило вино, и в итоге я напрочь забываю, что должна получать встречную “откровенность” и просто говорю, говорю и говорю. Выкладываю мужчине все о себе как на духу, ощущая себя при этом так… легко и так уютно в его компании здесь и сейчас, что с трудом верится, как еще вчера мы могли поругаться несколько раз за день.
Изумительное горячее быстро исчезает с тарелки, так же, как и так мною обожаемые креветки. Мы смеемся и пьем, пьем и смеемся. Он смотрит на меня, впитывая информацию и, кажется, запоминая каждую мельчайшую деталь обо мне. А я смотрю на него. На это лицо, которые видела два года подряд изо дня в день, и которое казалось таким суровым. А на деле… мне ведь так нравится его улыбка. До мурашек. Нравится, как при этом сияют черные глаза и как пляшут в них светлые крапинки, бликуя в лучах заходящего солнца. Будто звезды на ночном небе. И совсем он не пугающий. И совсем не злой. Просто раненый однажды предательством в сердце мужчина, который поставил крест на чувствах.
А я…? Я умудрилась втюриться, как говорят, по самые уши в этого неприступного красавца, словно сошедшего с обложки.
Глава 33. Настя
— Значит, долги, — подводит итог Сокольский, когда уже десерт съеден и бутылка вина выпита. Мы, а верней, джентельмен Илья расплачивается по счету, и мы выходим из ресторана. Не спеша, в обнимку прогуливаясь вдоль набережной.
— Вот, — пожимаю плечами, — как-то так.
— Ты осознаешь, какой козел твой бывший? — скрежеща зубами, говорит Илья, притягивая к себе за плечи.
— Осознаю, — усмехаюсь, — но выбора-то у меня нет. — И неосознанно сильней прижимаюсь к сильному телу мужчины. Словно ища защиты. — И вообще! Почему я весь вечер отвечаю на твои вопросы, а ты на мои нет?
— Спрашивай, — усмехается негодяй, прекрасно понимая, почему. Да потому что забалтывать умеет на раз-два.
— Кто такая Марго и что за история прошлого? — выпаливаю первый и самый интересующий меня вопрос. Останавливаюсь, поворачиваясь и смотря снизу вверх в его глаза. — Поэтому ты не хочешь серьезных отношения? Это ей ты делал предложение?
— Это уже четыре вопроса, — говорит Илья и улыбается. Вот только грустно и растерянно. Укладывая ладони мне на плечи и притягивая к себе, легонько проводя подушечками больших пальцев по коже, будоража все внутри. — Придется выбрать.
— Хорошо. Так ей? Ей ты делал предложение?
— Да, Настя, — вздыхает Илья, посмурнев, сжимая пальца на моих предплечьях сильней. — Ей.
— Что произошло? Тогда.
— Много всего.
— Это не ответ. Протестую.
— Ну, ты тоже мне так и не сказала, почему все еще не бросила меня здесь на растерзания матери, — подцепляет пальчиками мой подбородок Илья. — Ответишь ты, отвечу и я.
— Так нечестно! — возмущенно дую губы, тихонько сходя с ума от движений его рук и близости. — Все, я обижена. И… и пойду… и… — кусаю губы под его насмешливым взглядом и лихорадочно соображаю, чем можно ему пригрозить. Веско так. Существенно. Да тут, как никогда, кстати, на глаза попадается полоска пляжа, от которого мы буквально в паре метров.
— Утоплюсь пойду. Вот, — вскидываю брови и, выкрутившись из его рук, бегу.
— Ты с ума что ли сошла, Загорская?! — смеется Илья, но оборачиваясь, вижу, как стремительно размашистым шагом торопится за мной.
Вот только я уже в воде. Сначала по щиколотки, насквозь промочив кеды. Затем все дальше, и дальше, и дальше с коварной улыбкой на губах иду вперед.
— Настя, все, иди сюда! — слышу, как кричит с берега Сокольский, но вот только я не могу остановить свои ноги. Смеюсь и топаю все глубже и глубже в море. Слишком крепкое вино хорошенько ударило в голову. А в компании с потрясающим днем и невероятным вечером, с танцами и смехом, с обжигающими взглядами Ильи и задушевными разговорами — у меня просто сорвало стоп-кран. Ощущение, будто я парю далеко-далеко где-то там, на линии горизонта, что окрашена в ярко-оранжевый цвет.
— Настя! — смеется Илья, разводя руками, когда я, крутанувшись по колено в воде, разворачиваюсь к нему и улыбаюсь. Джинсы намокли, да и футболка из-за брызг прилипла к телу. — Вернись на берег, будь другом.
— Другом? А если я не хочу другом, Сокольский?
— Хорошо. Просто вернись. Девочка-беда. Утопиться она собралась.
— Да ладно тебе! — смеюсь. — Ладно, признаю, — поднимаю руки, — я просто хочу поплавать.
— Ты не умеешь, — выгибает бровь Илья, — не дури, Загорская, это опасно, — сбрасывает всю веселость мой спутник. — Выходи, Настя, давай, — машет рукой в сторону берега и делает шаг в воду.
Но пьяному и море по колено, верно? А я пьяна. И не знаю, от чего больше: от вина или от него. Нового, такого, каким я не видела своего босса никогда. Открытого, улыбчивого, сногсшибательного и до ужаса сексуального. Идеальный мужчина… мужчина, в которого я влюбилась. Вот так-то. Признала. Чуть не задохнулась от этой мысли, но глупо теперь уже прятать голову в песок. Влюбилась. Окончательно и бесповоротно, и от этой мысли дыхание перехватывает.
— А ты спаси… — шепчу и отхожу спиной все глубже в воду.
Дурочка. Страшно. Кровь кипит. Глаза Ильи испуганно смотрят на то, как вода уже достигает моих бедер, и закрадывается шальная идея сладкой мести.