За окном еще только-только занимается рассвет, окрашивая бежевые мраморные стены спальни едва заметным сиянием. И мы, два безумца, вместо того, чтобы спать и набираться сил на следующий день, нежимся в объятиях друг друга в ворохе смятых шелковых покрывал, что приятно холодят, и просто смотрим друг на друга так, как будто видим впервые.
Его взгляд совершенно бесстыдно рассматривает мое лицо. Пылающие щеки. А рука пробирается в спутанных волосах и обхватывает за затылок, двигая к себе. Губы находят мои, целуя невесомо, словно крадя мой вздох.
— Твои упрямые губы, — шепчет мужчина, глядя, не отрываясь, — сводили с ума все два года.
— Шутишь? — волнительно подскочило в груди сердечко. Тяну ладошку и пробегаю мальчиками по щекам Ильи, слегка укалываясь о легкую, темную щетину.
— Ни капли, — перехватывает он мою ладошку и целует пальчики. Медленно, не сводя с меня своих глубоких глаз, поддернутых дымкой желания. Прикасается, целуя один пальчик за другим, заставляя нервно ерзать. — Ты, когда злишься, их поджимаешь, а когда глубоко задумаешься, кусаешь. Ужасно соблазнительное зрелище.
С каждым следующим словом в груди все сильнее разрастается тепло.
— Половину совещаний я пропустил мимо ушей.
— Если хочешь, я могу извиниться, — подмигиваю и тут же оказываюсь прижата к матрасу его сильным телом. Упираюсь ладошками в голую грудь. — Что значит это тату? — обвожу пальчиком потрясающе красивое крыло, наколотое явно высококласным мастером. — И это его ты набивал год назад?
— Свободу, — овершенно серьезно отвечают мне. — И как ты…
— Я тебя записывала на прием, — смеюсь в ответ на хмуро сдвинутые брови. — Ты удивишься, как много я о тебе знаю. Узнала.
— Зато я о тебе практически ничего не знал за все время работы, — задумчиво говорит мужчина, сдвигая черные брови к переносице еще сильней, от чего лоб прорезали хмурые морщины. — Я был мудаком, Настя.
— Думаешь? — спрашиваю с улыбкой, а саму волнение накрывает, и скрыть это мне не удается. Прикусываю губу и тяну руки, разглаживаю подушечкой большого пальца морщинки на его лбу.
— Знаю.
— Пожалуй, не могу не согласиться.
— Расскажи мне, какой я был для тебе, м-м-м… — тянет Илья, спускаясь с поцелуями к шее, ключице, прокладывая дорожку все ниже и ниже, подбираясь к груди. Желание, воспламеняющееся как по щелчку пальцев, тормозит только мысль, что в этом доме мы не одни. Очень даже не одни.
— Ну, нет, — смеюсь, — не прямо же сейчас! Илья… — выдыхаю возмущенно, нервно ерзая под ним.
— Почему нет? — недоуменно смотрят на меня. — Чем сейчас не время?
— Во-первых, нам сегодня предстоит сложный день, а мы еще не спали.
— Ладно, весомо. А во-вторых? — вздыхает мужчина.
— Во-вторых, я голодна.
— Так мы утолим… — шепчет, хитро улыбаясь и пробираясь руками все выше, так, что мне приходится его остановить, перехватывая ладонь.
— Не-а, другой голод, Сокольский! — смеюсь, — я хочу кушать.
— Серьезно? В четыре утра?
— Да.
Выползаю из-под мужчины и накидываю на себя его рубашку, которая для меня практически как платье, до колен.
— Как думаешь, твои все спят? — бросаю взгляд на развалившегося и исследующего глазами мои ножки Илью.
— М-м-м? Ты что-то спросила?
— Я говорю, сильно опасно гулять по вашей вилле в пять утра, полуголой, с гнездом на голове и опухшими губами?
— Опасно. Очень.
— Правда?
— Правда! Лучше иди ко мне, — откидывает Сокольский покрывало, под которым уже проглядывает его "готовность", и я, посмеиваясь, машу головой. — Не прокатило?
— Совсем нет. Жди. Я скоро буду, и не одна, а с едой.
Подмигиваю и, прошмыгнув в коридор, тихонько притворяю за собой дверь.
Дом спит. Вот прям абсолютно. В просторных, светлых коридора стоит такая тишина, что кажется, мои тихие шажки на носочках звучат, как топот маленького слоненка.
Но охота пуще неволи, и я уже почти дошла до кухни, когда входная дверь открывается, и на пороге я вижу…
— Анжела?
— Настя… — замираю, как была, на цыпочках и одергиваю полы мужской рубашки как можно ниже. Растерянность на лице девушки быстро меняется, трансформируясь в мало понятную мне ненависть, когда до нее доходит, откуда я, такая "потрепанная" и с сияющими глазюками, крадусь.
— Ты… — машет головой в сторону нашей с Ильей спальни. — Вы что…?
— Эм… ну да, — пожимаю плечами, выгибая бровь. — А что, секс в этом доме под запретом? — говорю с улыбкой, намеренно, чтобы уколоть. И ох, как ее перекосило!
— Нет, — бросили мне, как монетку нищенке. — Значит, все-таки умудрилась залезть к нему в постель? — каждое слово буквально сочится ядом. — Отчаянная девчонка. Не боишься остаться у разбитого корыта, так же, как и…
— Ты? — выгибаю бровь и улыбаюсь. Она сильно просчиталась, решив, что я невинная овечка, которая при любом выпаде засунет язык туда, куда… в общем, далеко.
— Это сейчас ты такая смелая, — тряхнув шевелюрой, злобится Анжела. — Все мы думаем, что особенные, день, два, три… неделю. А потом все. Сказочке конец. И оказываемся там же, где эти самые принцы-бабники нас нашли.
— Это, надо полагать, ты по собственному опыту ориентируешься? — фыркаю, выдерживая ее ядовитый взгляд. Не нужно мне рассказывать, кто и где окажется. — Только не забывай, что мы помолвлены, Энж, — говорю, четко проговаривая каждое слово, и для убедительности машу пальчиками, показывая все еще красующееся там помолвочное колечко с аккуратным камушком. После этой ночи и слов Ильи даже сама не могу сдержать улыбки и смущения.
— Эту ерунду будете родителям его рассказывать. Я знаю, что еще два месяца назад у него не было никакой невесты! — складывает свои тощие ручонки на груди бывшая подруга Ильи и делает шаг ко мне, звонко цокая каблуками. — Два месяца назад мы предавались разврату в его отеле, дорогуша, — смотрит на меня с победным видом эта фря.
Предавались разврату? Боги, так еще кто-то говорит?
Возможно, эти слова и кольнули бы меня в нынешней ситуации, и сказаны они были явно с этим расчетом. Вот только… если бы я об этом еще не знала. Но Илья мне озвучил эту “проблему” уже о-о-очень давно. Да и более того, именно я тогда бронировала ему номер люкс для кувырканий с этой стервой. Поэтому… эта колкость никаким образом не отдается в сердце. Даже и ревновать-то Сокольского к ней не могу, потому что знаю, что для него эта дама ничего не значит.
Да и вообще, любая другая, кроме меня, для него ничего не значит.
— Твое время прошло, — улыбаюсь как можно невинней, — смирись, Анжела. А сейчас прости, но у меня после разврата, — делаю акцент на последнем слове, — разыгрался аппетит, — и, не дожидаясь ответа, разворачиваюсь и, теперь уже не смущаясь, топаю на кухню.
— Я выведу вас на чистую воду! — прилетает мне в спину.
Внутри кольнуло нехорошее предчувствие, которое я тут же задавила. Нечего поддаваться на пустые слова пустого человека.
— Ты еще пожалеешь, что сюда приехала!
Нет. Вы посмотрите на нее. Змея!
Глава 43. Илья
Поспать в итоге нам с Настей удалось чуть больше четырех часов, и к завтраку мы выползли помятые, но счастливые.
Не знаю, может ли быть в этой жизни что-то приятней, чем такой ее горящий от любви взгляд? Но сильно сомневаюсь.
А еще сомневаюсь в том, что меня хватит надолго тянуть со свадьбой. Хоть Загорская так и не сказала этого заветного “я люблю тебя” в ответ, но почему-то, видя ее взгляд и улыбку сейчас, за столом, я в этом не сомневаюсь. И даже несмотря на то, что вчера она отказалась обсуждать тему переезда и скорого бракосочетания, посмеявшись над такой моей поспешностью, но сегодня утром, перед завтраком, я успел позвонить знакомому риэлтору и предупредить, чтобы присматривал мне дом. Вернее… нам.
Чувствую, по возвращении домой моя жизнь круто поменяется. И хоть какая-то часть меня слегка в панике, не представляя, что вообще это такое — жизнь под одной крышей с женщиной, а другая… просто понимает, что по-другому уже не смогу.
Дом стоит на ушах в ожидании гостей вечером. И, судя по масштабу развернутых действий, их будет больше, чем пара десятков человек. В гостиной суетятся клининговая фирма и фирма по организации праздников, с завидным рвением перетасовывая мебель. А мать же с самого утра уже грозовой тучей нависает над приглашенными поварами, терроризируя кухню. Бедлам да и только.
Наше же с Настей единственное желание — поспать — и то идет псу под хвост, когда после обеда отец “радует” новостью, что необходимо съездить в офис уладить кое-какие вопросы и разобраться с документами. И мне стоит огромных усилий уговорить Настю поехать со мной.
— Подъем, — захожу в спальню и вижу, как Настя, развалившись звездочкой на кровати, корчит недовольную мордашку.