Выгибаясь под сдержанные стоны своего любовника, я хотела только одного — умереть! Только бы это безумное чувство удовольствия никогда не кончалось. С каждым его толчком, с каждым рваным хрипом и умелой лаской моё тело наполнялось очередной дозой эндорфинов.
— Скажи это, — прорычал мне в губы, входя до самого предела. — Скажи мне, Даяна! — ускорился, не позволяя перевести дыхание в этом немыслимом урагане ощущений.
— Я твоя! — простонала под звуки бьющегося в окно ветра. — Твоя! — извернулась в его объятиях, подходя к заветному пределу, более не в силах сопротивляться мужчине, который подвёл меня к последней грани, отделяющей нас от взрыва. — И ничья больше! — воскликнула, когда мою бедную плоть пронзили точно такие же неистовые гром и молния, что разрывали чёрные небеса напополам…
ДАЯНА 3
— Мне нужно искупаться, — выскользнула из объятий, когда, попытавшись сгрести меня в охапку, Джей решил продолжить нашу близость.
— Почему каждый раз, когда между нами происходит что-то хорошее, ты обязательно уходишь? — недовольно взглянул на меня, приподнимаясь в скомканной постели, пока я вышагивала за халатом.
— Потому что это хорошее происходит не собой, а с несуществующим мужчиной, — вскинула голову, убирая с плеч растрёпанные волосы.
— И не надоело тебе закрываться от меня, используя такую хрень?
— Хрень? — фыркнула, вздернув бровь. — Это не хрень, — повернулась к нему, завязывая пояс атласного халатика, — а именно то, что ты из себя представляешь. С нашей самой первой встречи и до дня моего рождения ты вёл себя как самый настоящий ублюдок! — сложи руки на грудь, впервые за столько времени желая выплеснуть на него всю свою обиду с самого начала и до самого конца. — И этого не изменить просто хорошим сексом. Сколько раз я просыпалась утром, не находя у себя в шкафу белья только потому, что ты считал забавным отправить меня в школу без трусов? — я не кричала и не предъявляла претензий. Мой голос был тихим и спокойным, словно я разговаривала с ребёнком. На самом деле я уже давно поняла, что мужчины не любят подобный тон и даже не пытаются тебе слушать, считая простой истеричкой. — Сколько раз издевался надо мной перед своими друзьями и многочисленными пассиями? Сколько раз пытался насильно раздеть, поцеловать, изнасиловать? Господи, Джей! — повержено выдохнула, качая головой. — Всего четыре месяца… Мы вместе каких-то несчастных четыре месяца, из которых только пару последних ты ведёшь себя так! — махнула рукой, подбирая слова.
Смотрящий на меня мужчина ловил каждое моё слово, каждый звук и каждую эмоцию. Он был так внимателен ко всему, что я говорю, что я уже не могла остановиться. И дело было даже не в том, что меня выжигали прошлые обиды или очень хотелось сделать Джею больно. А в том, что, не выскажись я сейчас, не освободись от самого главного груза наших отношений, проклятая стена недопонимая продолжит разделять нас, даже если настанет момент, когда я и сама этого не буду хотеть.
— Каждый день на протяжении всего этого времени я смотрела на тебя, пытаясь понять, где же ты настоящий? Тот Джей, к которому я привыкла, или тот, каким ты стал лично для меня? Что это? Игра, которую ты хочешь выиграть любой ценой, или настоящие чувства? Если первое, то можешь считать себя победителем, — пожала плечами, растирая их, словно стало холодно. — А если второе, то меня убивает тот факт, что ты с самого начала мог вести себя со мной как нормальный человек…
— Не мог, — прервав этот красноречивый монолог, Джей поднялся с кровати, направляясь ко мне в чём мать родила. — И сейчас не могу, — остановился, не доходя каких-то тридцать сантиметров. — Каждый день и каждую минуту, пока мы вместе, мне снова и снова приходится сдерживать своих демонов, чтобы не подпускать к тебе. Мне надоел ошейник шипами внутрь! — процедил сквозь зубы, выламывая себе шею. — Надоело то и дело обливать себя холодной водой, загоняя в определённые рамки. Безумно! Безумно, надоело! Но такова цена твоего обладания, — сделал глубокий вдох, взяв меня за подбородок. — И мне придётся платить ее, если я и дальше хочу, чтобы ты была моей.
— Ты не умеешь любить, верно? — пробормотала, видя, как отчётливо в голубых глазах заиграли нотки скрытого безумия. Сейчас он напоминал капризного ребёнка, незнающего слова «нет».
— У каждого из нас своё понимание о том, что такое любовь, — усмехнулся Джей, склонив голову набок. — Разве то, что я для тебя делаю, кто другой не примет за любовь?
— Дело не в том, что ты делаешь, а для чего.
— Красиво говоришь, малышка, — подошел ближе, запуская руку под нежный халат, оголяя плечо. — А вот тебе моя правда, — повернув лицом к окну, он обхватил меня за шею, играя пальцем со слегка приоткрытыми губами, раз за разом касаясь мягкой подушечкой влажного языка. — Я не собираюсь забивать себе голову чушью о том, что такое настоящая или ненастоящая любовь, — прошептал мне в висок, впиваясь взглядом через наше отражение в мокром стекле. — И мне плевать на то, из-за чего именно я схожу по тебе с ума. То ли из-за одержимости, то ли из-за страсти, то ли из-за любви, или же потому, что у меня ещё ни с одной другой женщиной не было такого охренительного секса, — погладил меня подбородком, словно кот в поисках ласки. — Есть только ты, Даяна, одна-единственная, и я пойду на что угодно, только бы и дальше чувствовать то, что чувствую рядом с тобой. И это именно то, чего я ещё никогда в жизни не говорил ни одной другой женщине. Самые откровенные и самые искренние слова из всех, на которые я только способен.
— Значит, ты не отпустишь меня, даже если я буду умолять тебя об этом? — наблюдала за каждым его движением в полупрозрачном отражении, и мне казалось, что происходящее всего лишь сон. Словно я смотрю на всё это со стороны, пока моё тело продолжает дрожать в ожидании ответа.
— Я не отпущу тебя, даже если наступит конец света, — его железные тиски стали ещё крепче, когда, опустившись к моей шее, он впился в неё жадным засосом. — Не отпущу, даже если от этого будет зависеть судьба всего человечества, — облизнул пылающий след от голодного поцелуя, поднимаясь кончиком языка до моего ушка. — Ты моя, и я скорее умру или убью тебя, чем позволю быть с кем-либо другим…
Еще пару минут назад мне казалось, что из моего тела выжали совершенно всё, что только можно. Что Джей лишил меня любых сил и желания физической близости. А сейчас я снова и снова начинаю бороться с тем, что так умело зарождает во мне этот мужчина… Порок… Безумие… Вожделение…
— Ты Дьявол, Джеймс Прайд… — прошептала, обмякнув в его тисках, более не в силах сопротивляться этому дикому напору. — Самый опасный и самый бездушный из всех, кого я только знаю…
— Ох, Даяна…. — глубоко вздохнул, сдерживая гортанный стон удовольствия, словно я только что сделала ему самый сладкий комплимент из всех возможных. — А ведь ты и сама ещё не представляешь, насколько права.
— Ну, раз так, — слегка запрокинула голову в поисках его губ. — Тогда у меня больше нет нужды сопротивляться.
— Ты?.. — не ответив на мой поцелуй, Джей заставил заглянуть себе в глаза своим пьяным взглядом, словно пытаясь словить на лжи.
— Я устала сопротивляться. Устала бороться с тобой, — пробормотала, изворачиваясь в его тисках, чтобы прижаться щекой к тёплой груди. — Ты победил… И больше я не стану искать причин, чтобы не… — сделала небольшую паузу, скользя ладонями по мужской спине, — быть с тобой рядом…
— Что случилось? — испуганно взглянула на Джея, когда тот разбудил меня, поспешно одеваясь.
Потянувшись за телефоном, я полностью лишилась возможности видеть и только спустя несколько секунд смогла разобрать небольшие цифры 3:15. В такое время поднять Джея с кровати могло лишь нечто крайне важное и чрезвычайно срочное.
— Извини, не хотел тебя разбудить, — натянул на себя кофту, расправляя её по плечам. — Только что позвонил Джек с хреновыми новостями.
— Насколько хреновыми? — слегка приподнялась, чтобы включить ночник. Я не видела лица Джеймса, поэтому было достаточно сложно определить, настолько ли всё ужасно, как он об этом отзывается.
— Груз фармацевтического сырья, которое мы заказывали из Германии, задержали в порту, отказываясь выдавать нашим людям, — недовольно фыркнул, убирая телефон в карман брюк. — Говорят, какие-то нестыковки в документах. Так что теперь я должен сам во всём разобраться.
— Так поздно… — откровенно напряглась, совершенно уверенная в том, что в случившемся замешано что-то большее, чем простая случайность. — Может, будет лучше, если ты поедешь туда утром?
— С чего бы это? Я всего лишь подвезу им все необходимые бумаги в подтверждение своих прав на медицинский контейнер.
— Джей, — взяла его за руку, когда он опустился ко мне с поцелуем, — будь осторожен. Хорошо?
— Не бойся, я вернусь к тебе ещё до того, как ты снова проснёшься. Обещаю.
Проводила его растерянным взглядом, и моего терпения хватило не более чем на пару минут, даже не позволяя удостовериться в том, что Джей на самом деле ушел. Сорвавшись с кровати, забегая в гардеробную, я метнулась к одноразовому телефону. Сейчас я должна была любыми способами связаться с Морганом, и плевать на время и чувство такта!
— Что случилось?.. — раздался сонный голос дядюшки после пятого гудка. — Ты хоть знаешь, который час?..
— Заминка в порту — ваших рук дело?
— Что?.. В каком порту?.. А… — насмешливо потянул, будто растягиваясь у себя в постели, словно довольный кот. — Это ты о своём благоверном? Нет, дорогая моя племянница, это всего лишь один из его конкурентов.
— Значит ли это, что теперь мне пора готовить платье убитой горя вдовы, или же это очередной повод, чтобы сделать ему гадость?
— Думаешь, мы сможем его убить? — съязвил, практически срываясь на смех. — После случая с машиной к нему практически невозможно подобраться! Так что теперь всё, что нам остаётся — превращать его жизнь в сущий ад.
— Так значит, вы решили спустить всех бешеных псов на сына, вместо того чтобы выйти на равных с отцом? — на этот раз съязвила именно я, чувствуя, как с каждым следующим его словом начинаю пропитываться к этому человеку настоящим отвращением.
— Только глупец не воспользуется «ахиллесовой пятой» того, кто способен сравнять его с землёй. Так что можешь быть горда собой. Ведь именно с твоей лёгкой руки все их противники начали объединяться под моим началом. Ты начала эту лавину. И теперь каждый, кому насолила эта проклятая семейка, готов приложить все свои силы к её уничтожению. Так что дело осталось за малым — как только ты сообщишь нам имена его поставщиков, так мы сразу же и забьем последний гвоздь в крышку его гроба.
— Что ж, — сделала глубокий вдох, набирая в лёгкие как можно больше воздуха. — Очень жаль, но теперь вам придётся продолжать всё это без меня.
После моих слов на другой стороне трубки наступила тишина. Я не знала, что именно в этот момент происходит внутри Моргана, но прекрасно понимала одно — совершенно ничего хорошего.
— Я так и знал, — прошипел, словно огромная ядовитая змея. — Знал, что ты не сможешь, — выплёвывал он каждое своё слово, стараясь сделать мне как можно больней. — Ты уже не Мейер девочка! Теперь ты очередная грязная подстилка ублюдка Прайда! — изменился его голос, превращаясь в разъяренный медвежий рёв. — Мерзкая шлюха их гнилого семейства! И если ты решила, что сможешь так просто откреститься от происходящего, то даже и не думай, что я тебе это позволю! Да ты даже понятия не имеешь, против кого решила пойти! Сколько нас сейчас и на что мы способны! Так что жди, маленькая сучка! Жди и знай, что уже очень скоро ты очень сильно пожалеешь о том, что решила перейти на сторону нашего врага!
— Я умываю руки не из-за того, что больше не ищу возможности освободиться, дядя, — даже и не знаю, возможно, в этот момент мне стоило оскорбиться и послать его ко всем чертям, но всепоглощающая женская гордость не позволила остаться проигравшей в этой маленькой битве морали. — А из-за того, что ты оказался совершенно на это не способен. Считаешь меня дурой? Возможно, так и есть, ведь я имела глупость обратиться за помощью к человеку, который не может ничего другого, кроме как угрожать и гадить исподтишка.
Положив трубку, я отключила телефон и, подойдя к окну, запустила его в клумбу с цветами. Дождь и сырость должны были окончательно и бесповоротно прикончить эту проклятую трубку, раз и навсегда отрезая от всего, что связывало меня с Морганом Мейером.
Да только легко сказать, и совсем другое дело претворить в жизнь. Слишком глубоко я погрязла во всём этом дерьме и сейчас должна была сделать всё, чтобы Джеймс не сменил свою одержимость на ненависть. Ведь если он чуть не убил какую-то девушку только из-за того, что та была с другим мужчиной, что же сделает со мной, когда я практически превратилась для него в Иуду Искариота?
Укрывшись тонким одеялом, я ещё долго не могла уснуть, дожидаясь возвращения Джеймса. Мысли диким роем клубились у меня в голове в поисках правильного ответа, спасения, вариантов развития событий. В лучшем случае Джей наверняка лишит меня положения и превратит в сексуальную рабыню без права голоса. А в худшем… Изобьет, изуродует, отправит в психбольницу. Хотя последнее — это скорее мой личный страх… Но если он на самом деле так поступит после поспешной росписи, то мои дни сочтены…
«Проклятье! Уж лучше пусть трахает в своё удовольствие, но только не запирает в четырёх стенах!» — сердце забилось словно бешеное, требуя встать с кровати и выпить фруктового чая.
Всю ночь я бродила по дому, словно измученный призрак, в ожидании Джеймса. Наверное, именно из-за этого я даже и не поняла, как уснула в нашей гостиной. Казалось, ещё минуту назад я встречала рассвет, отпивая свой холодный чай, а уже через секунду взгляд сонных глаз врезался в профиль несущего меня Джея.
— Ну, какой же ты только ребёнок, — усмехнулся тот, кидая на меня, на удивление, тёплый взгляд. — Я ведь сказал, что всё будет хорошо.
— Извини, — сделав глубоких вдох, втягивая в себя приятный мужской аромат, я лишь ещё сильней прижалась с нему, испытывая настоящее облегчение.
— Спи. Сегодня вечером нам нужно будет ехать на день рождения Эллисон, и я ни за что на свете не выпущу тебя из дома, если ты будешь выглядеть, словно смертельно больная.
— Джей… — расхохоталась, когда, опустив на кровать, он повернул меня на бок, шлёпая по заднице.
— Спи, а когда проснёшься, нам нужно будет съездить за твоим нарядом.
— Нарядом? — кажется, я что-то пропустила, потому что ни о каком наряде я и знать не знала, и слышать не слышала… — Но ведь у меня уже есть наряд.
— Хочешь пойти в том милом синем платьице? — накинул на меня одеяло, пряча выглядывающие из-под пеньюара бёдра. — Ну уж нет, малышка. Сейчас ты моя женщина, а моим женщинам не положено выглядеть как простой школьнице, — подмигнул, уходя в сторону ванной комнаты.
— Может, всё-таки объяснишь, куда мы едем? — никак не унималась после его заявления о каком-то волшебном платье, которое должно было превратить меня в королеву вечера.
— Узнаешь, — снова ничего не ответив, он повернул машину на широкую улицу.
После моей ночной бессонницы, день начался в добрых два часа. И как только я встала из-за стола, Джей сразу же потянул меня к машине. Банкет по случаю дня рождения Эллисон Вуд был назначен на семь, отчего в нашем распоряжении оставалось не более чем четыре часа. Из которых один я должна была провести в салоне, избавляясь от синяков, мешков под глазами и общей помятости.