Экстренно. Потому что…
Блять, только не это…
Пазлы встали и на вопросы найдены ответы. Только такие ответы, когда понимаешь, что лучше быть тупой, не способной соображать, не способной ни к чему, ибо та тяжесть ответственности, когда я за секунду все поняла и картинка сложилась, возвела над моей головой Дамоклов меч.
Экстренно, потому что хакерская группа, получившая мультиподпись и уже готовая грабануть резерв, поймала меня, блуждающую на своем коне по станции топ-менеджера, которого они уже оприходовали и готовились отработать с его помощью банк.
Запись экрана… ни одна система так не отслеживает. Ко мне получили удаленный доступ, осознав, что это не Шеметов проявляет активность. Ко мне получили доступ через моего же коня, коим я руководила. Это очень сложно, технически это пиздец насколько сложно, но это возможно, если ты знаком с тем, кто пишет вирусы.
Кого ты обучал этому. Я знаю это, потому что меня этому учили. Учил.
Денис.
Антон, Денис и работа по РУ.
Уже было все готово, софт и инструменты, написанные вирусы, готовые снести защиту офлайн хранения. Антон пришел за рабочими головами и руками.
С учетом того, сколько увели и сколько изначально планировали, а там офлайновый резерв банка, холодное хранение, значит объемное… да там не один ярд, судя по всему… и палка вознаграждения за такую работу в евроэквиваленте выглядит смехотворно… А тут левый троян на обработанном аккаунте, естественно, при такой подготовке, надо было знать, кто посмел на обработанное поле сунуться…
Но он бы не стал. Денис хакер с безупречной репутацией. С безупречной. Для сферы, где все анонимно и без проблем можно наебать, чистая репутация это совсем не пустой звук. Он не раз шел гарантом в серьезных виртуальных сделках именно из-за своей репутации. Потому что не подставляет, не сдает, не ввязывается в сомнительные замуты. Он не сдает чужих, что говорить о своей команде. Обо мне. Он мог меня поймать, когда зашла в аккаунт, но не мог меня слить тем типам притащившим в клуб. Не стал бы. Неувязка.
Кошмарная неувязка еще и с тем, что Денис не тронул бы настолько криминальное бабло. Это я знала что этот банк просто ширма, это мне рассказала Данка, а ему откуда было знать? Откуда ему знать об этом человеке, у которого в дропах такие вот Андреи, которые под строгим надзором руководят баблом не простых смертных?..
Потому что это не Денис, — выстрелом в висок. Он приглашенный. Он только участник, а руководитель Антон. И вот Антон как раз мог… Денис просто поймал меня за руку, он ни в жизни не стал бы сливать, но Антон…
— Ты будешь отбывать, Андрей.
Голос Анохина вырвал из хаоса мыслей, из смятения, из оцепенения. А Андрей снова меня в него погрузил, когда:
— Да за что, блядь?! За то, что меня взломали?! — Вскочил со злым полубезумием глядя в ровную спину Анохина. И с окончательным безумием, потому что швырнул в Костю ополовиненную бутылку минералки.
— Бутылка, — быстро обозначил Кирилл, получив от чуть отклонившего голову и плечо назад Кости «вижу», и Мазур за один короткий и быстрый шаг, достигнув кресла Шеметова, пинком толкнул его так, чтобы сидение ударило Андрею по ногам и рывком за плечо усадил того в кресло, леденящим взглядом усмиряя вскочившего было молодого кавказца, тут же севшего назад под звучным кратким приказом на не русском языке от Зелимхана повернувшего голову к нему. Таня сжала предплечье дернувшегося было Сани, которому что-то низко, кратко и неразличимо рявкнул Аркаша, взглядом перерезая глотку Шеметову, чье плечо все еще сжимал Кирилл, склонившись к нему и неслышно сказал на ухо Андрею что-то такое, от чего Шеметов сошел с лица и посмотрел в сторону молодого кавказца, которого не отпускал морозящим взглядом Кирилл.
И все это в доли секунды, все одновременно, под треск разбиваемого, пошедшего множественной сетью трещин стекла, все же устоявшего против бутылки.
Тяжелое дыхание Андрея, в смеси зла и страха глядящего на Анохина, склонившегося, чтобы взять с пола бутылку.
— Первое правило бизнеса — защищай свои инвестиции. Правило банкира тысяча девятьсот семьдесят пятый год. — Произнес Костя, несколько мгновений разглядывая этикетку. — Я защитил, а ты меня подвел, Андрей, — и перевел взгляд на Кирилла. Скупой жест броска, отмеренная сила и стекло бутылки сжали пальцы Кирилла, со стуком поставившие ее перед Андреем, когда Анохин снова отвернулся к окну. Мазур перевел взгляд на Зелимхана, только отворачивающегося от отчего-то пришибленного молодого кавказца и спросил:
— Зелимхан, какие варианты по срокам у нас здесь есть?
— Все три проекта, работающие на этом ареале, в ближайшее время должны идти легально и без провисов. По-черному, для чьего-либо якоря, закрыть не получится. — Подумав, отозвался Зеля. — Согласно плану, ближайший проект можно закрыть только через восемь месяцев, но по-серому, то есть, желательно без уголовки. — Поднял взгляд на Мазура и заключил, — я склоняюсь к варианту с «миллениумом». Четыреста килограмм наркоты, путанные соглашения и с налоговой стычки часты. Можно Шеметова вписать как конечного бенефициара при всех перепродажах, начиная с аукциона. В среднем, с учетом того как велось это заведение и скама с наркотой, возможно обеспечить до двадцати особого. Я переговорю с администраторами и местными, возможно, подыщем еще черные проекты для якоря.
Якорь, на их сленге, вероятно то, что тянет ко дну. Они подбирают ему срок… Андрея взломали и они перебирают варианты, чтобы его посадить и сделать это надолго. Что же будет с теми, кто посмел увести деньги?..
— Я не виноват, что за нахуй вооб…
— Зелимхан, попытайся вывести это все на максималку, если получится. — Перебил Мазур, стиснув плечо Андрея сильнее. Зелимхан кивнул и, встав с кресла, незамедлительно направился к двери, чтобы, открыв ее и кратко переговорив с хмурыми бородатыми джентльменами, до того оккупировавшие диван напротив конференцзала, посторониться когда они зашли внутрь и взглядами подняли Андрея.
Скрипнувшего зубами, но все же кивнувшего, когда Кирилл, усаживаясь в его кресло, холодно предупредил:
— Наш банк не только не сдается, но и не признается, Андрей Павлович. Это верный способ уберечься от внезапных проблем, порой так же внезапно скашивающих здоровье вплоть до летальных исходов.
Крипота происходящего, по моим предположениям, уже должна была добавить мне седин, но криминалити галавечер еще не был завершен.
Анохин, бросив взгляд в экран своего телефона, требовательной трелью мгновением раньше обозначающего входящее сообщение, на секунду твердо сжал губы и обвел взглядом присутствующих, чуть задержавшись на Тане.
Но начал он не с нее, как только Зелимхан оперся спиной о закрытую дверь. Пара шагов Анохина к молодому кавказцу, сидящему к Косте спиной и он склонился и вынул из-за его пояса… пистолет. Еще пара шагов и застыл спиной уже к нам, лицом перед парнем в кресле.
— Встань, когда перед тобой старший. — Глухо произнес Зелимхан. Приказал. Не отпуская потемневшим хмурым взглядом неуверенно поднимающегося с места парня.
Секунды вязкой тишины и спокойный голос Кости:
— Оружие, — щелчок и магазин выпадает из рукояти в пальцы второй руки, — моих людей, — щелчок затвора и рассеянный лязг, когда магазином отжал скобу, — разум, — снят затвор, — и слово. — Разобранный пистолет и комплектующие с громким стуком упали на столешницу слева от Анохина, повернувшим голову в профиль и адресовавшим вопрос Зелимхану, с напряжением глядящего на них, — у Исы есть такое оружие, Зелимхан Ахмадович?
— Да, — глухо отозвался Зеля, и Костя, посмотрев в лицо несколько бледному парню, негромко спросил:
— Почему не пользуешься? — подождал несколько секунд и качнул головой в сторону Зелимхана, почти сразу отворившего дверь, — рано. Тебе пока еще очень рано.
Парень направился на выход. Зелимхана, поджав уголок губ смотрел в стену, а через мгновение, после того как дверь за Исой закрылась, направился к Косте, встав в шаге перед развернувшимся ним.
— Это была моя ошибка, — негромко и твердо произнес Зеля, глядя в глаза Анохина. — Я знаю его родителей, это достойные люди, воспитавшие достойных сыновей. Он не совладал с эмоциями, мне очень стыдно. Я прошу принять мои извинения. — Сдержанность, воспитание, строгие требования к себе, а значит и к окружению, породившие самоуважение и уважение к нему, все это в ровных интонациях с отчетливо сквозящими нотами действительно стыда за произошедшее.
Анохин, глядя ему в глаза, повел подбородком. Это не было кивком, это было принятием прошения Зелимхана с одновременной отдачей уважения такому поведению и предпосылкой для очищения совести мужчины, считающего, что навлек позор.
Зелимхан еще несколько секунд смотрел ему в глаза, а потом направился на выход. Костя тронулся с места, как только он покинул помещение, обошел стол, чтобы остановиться позади кресла Сани. Тот глубоко и бесшумно вдохнул, не моргая глядя в стол перед собой, когда Костя опустил руку на спинку его кресла, а пальцами второй руки уперся в столешницу перед ним и, немного нависнув над ним, осведомился:
— Лёд или снег?
Саня прикрыл глаза и неслышно, протяжно выдохнул. Но не ответил. Анохин едва заметно качнул головой и сжав челюсть, метнул краткий взгляд на нехорошо прищурившегося Кирилла, слегка приподнявшего бровь, тяжело глядящего на Саню, а потом в упор посмотрел на Аркашу, отвернувшего лицо и глядящего в пол. Через секунду, обращаясь к Сане, произнес:
— Три раза посмотрел в пустой угол. Ты на измене. Я спрашиваю, что ты употребляешь: мет или кокс?
Он стоял у тонированного эркерного окна. На улице пасмурно, в конференцзале включен свет, он стоял там и видел всех. Видел, как Андрей метнул бутылку, видел, куда смотрел Саня, видел… меня… в голове эхо, что я, за время творящейся вакханалии, пережившая несколько ошеломительных открытий, могла сдать себя мимикой. Могла, когда он смотрел на всех, стоя спиной…
— Кокаин. — Едва слышно признал Саня.
Хмыканье Кости. Холодное. Отмеренное. Тихое. Парадоксально ощущаемое как яростное. Он смотрел не на Саню, на Аркашу, повернувшего голову и отвечающему ему нарастающим напряжением во взгляде.
— Аркаш, ты не можешь уследить за братом, которого знаешь, — в голосе Кости почти нет эмоций, интонации почти ровные, улавливается лишь легкое эхо раздражения, ни грамма не отражающее что и какой силы он на самом деле испытывает, — так как ты будешь следить за десятками людей, которых не знаешь? — вопрос повис в воздухе. Напряженные зеленые глаза против потемневших светло-карих. И следом резкое и безапелляционное, — деклайн твоего перехода.
Аркаша прикрыл глаза дрогнувшими ресницами и повел головой, не то в вынужденном согласии, не то подавляя внутренний взрыв отразившийся легкой бледностью лица. Ядерный взрыв, очевидно, ибо тут же попытался вмешаться Саня, на секунду с силой закусивший губы, глядя на брата. Сжал переносицу до побеления пальцев и, стараясь говорить ровно, произнес:
— Отец назначил переговоры, у него может возникн…
Прервался, потому что пальцы Анохина стиснули его подбородок и рывком повернули лицо к себе, чтобы, глядя в глаза, интонацией абсолютно без акцентов эмоций, монотонной и пробирающая серьезностью, отрезать:
— Ваш отец сейчас я. — Пальцы разжались одновременно с отчетливым проявлением то ли вины, то ли стыда, то ли всего вместе, отразивших внутренний болезненный разлом в кратком, неровном выдохе Сани и еще более кратком кивке. — Почему вы оба еще здесь, дел нет?
Они поднялись одновременно. Не глядя ни друг на друга, ни на кого вообще. Шаг ровный, в полной тишине к дверям. Тихий щелчок замка и негромкий протяжный выдох Тани, рядом с которой чуть присел на стол Костя, выложив перед ней свой телефон, глядя перед собой в стену.
— Налоговая прислала им запросы за три года. — Голос снова спокойный. — Электронного документооборота у них нет. Требования вразнобой, офис парализован потому что они собирают документы. Вручную. Что ты должна была сделать там, где тебя приняли на стажировку и уже отдали аванс за переход… что ты должна была сделать там, Татьяна, прежде чем вылететь сюда?
— Сказать, чтобы отсканировали листы требований, из ПДФ перевели в Ворд, из него в Эксель и сортировали по номерам. — Спустя недлительную паузу ответила Таня, глядя в текст смс на дисплее телефона Анохина.
— Почему ты этого им не сказала? — спросил опять-таки очень спокойно. Таня сжала губы все так же напряженно глядя в экран его телефона. — Татьян, — позвал, чуть повернув голову в профиль и когда встретился с ней взглядом, немного приподняв бровь, негромко спросил, — деклайн?
— Нет, — тотчас отрицательно качнула головой она, твердо глядя в его глаза. — Нет. — Перевела взгляд в стол и начала быстро собирать бумаги, — приоритетность задач некорректна. Я исправлю, Константин Юрьевич. Могу идти?
— Да.
Костя, все так же сидящий на краю стола не поворачивал голову в сторону Кирилла, на пару мгновений с силой сжавшего ладонью глаза, как только дверь в очередной раз закрылась за ушедшим. Костя не смотрел на него. Не посмотрел и тогда, когда Кирилл, глядя перед собой, произнес:
— Приоритетность. — Вставая с кресла Андрея, едва слышно с эхом извинения в ровной прохладе, — исправлю.
— Проверь рабочие симкарты для дачи команд по холодным. — Сказал Костя, все так же не поворачивая лица к нему, почти дошедшему до двери, — вероятнее всего были перевыпущены.
Кирилл сжал дверную ручку, прикусил губу, качнув головой и проронил быстро: