— Об этом я как-то не подумал, — притворно озадачился Анохин, переводя на меня оценивающий взгляд. — Купи мезим. Люди поедят, выпьют, и таблетки от обжорства сразу под рукой. Нужно заботиться о людях.
Не сдается так просто наш гордый варяг. Тут нужны компромиссы:
— Анохин, пошли вместе. Пока тебя будут есть бомжи, я сбегу.
Костя поразмышлял, достал пожарившуюся рыбу, задумчиво на нее посмотрел и определился.
— Великолепный план, Уолтер. — Сокрушенно вздохнув, процитировал он одного из моих любимых киногероев, затягивая на руке браслет часов швейцарского производства.
Я торопливо смылась одеваться. Пользуясь тем, что он не видит моего лица, кривилась от бури эмоций так, что мимические мышцы наверняка болеть будут. Командор, у тебя без шансов вообще, просто без шансов! Но не одна я в эту игру играла, ибо Анохин, заявив, что джемпер провонял рыбой, сменил его на рубашку… почему так хочется плакать?..
Потом магазин и выбранное командором виски, подсказавшее мне, что с вином можно и обождать, ибо херню Константин Юрьевич не употреблял. Затем была квартира и ужин.
По полу сквозняк, оглянулась на окно. Запах еще не выветрился и закрывать рано. Тут почувствовала как Анохин, невозмутимо глядящий в телевизор, склонившись, подобрал мои ноги под столом и положил себе на бедро, ровно так уточнив:
— Плед принести?
Отрицательно промычала, чувствуя, что снова аппетит пропал, потому что вновь обуял голод иной природы.
Он в душ, на мне посуда, потом… неприлично короткие шорты. Я, уже зная, что его заводят мои щиколотки и шея, щелкнула браслетом на ноге, но с плетенным мягким чокером решила обождать. Лежа на животе на кровати, с бокалом виски и листая пультом плазму, дождалась, когда завалится Костя. Как ни странно, в полном облачении. Угум, блюдем кодекс мужской чести, значит. Ну да, ну да… Недолго тебе осталось.
Развалился на подушках позади меня, опираясь плечом о спинку кровати. Решила, что пора.
Щиколотка за щиколотку, все так же листая кабельный и в переключении каналов, в моменты затемнения экрана, наблюдала, как он не отводит взгляда от лодыжек. Внутри взвыла, когда он отвел свою ногу так, чтобы я, если внезапно оглянусь, не увидела его эрекцию от того, как моя щиколотка по щиколотке в медленном склоне ног к постели и по правой перекатывается браслет. Взяла упор на локоть, немного отводя лопатки назад и перебрасывая вперед волосы, открывая шею и слегка прогибаясь в пояснице. Внимательно вглядываясь в затемнениях экрана в его лицо, прикусила губу. Он хотел. Глубоко вздохнул, рассматривая меня перед ним и медленно склоняя голову. Вновь переставил ногу, потому что, видимо, ему очень нравилось то, что он видел. И уже очень хотел. Костя, контролирующий хаос, находящий решения в самом беспросветном пиздеце, хотел до умопомрачения, так по мужски покупаясь на женские финты. Вновь приподняла скрещенные лодыжки, вновь переключение канала. Откинул голову на спинку кровати, закрыв глаза. Усилием держала ускоряющиеся дыхание ровным, от свидетельства того, как он себя изводил, но не давал воли тому, что тлело в нем. Слышала, как сглотнул. Вновь переключение канала, чтобы увидеть, как смотрит на ягодицы, вновь переставляя ногу и сжимая свое колено. Он хотел. Жестко. Сильно. Чтобы выла под ним. Для него. Из-за него. И вот-вот должен был сдать позиции. Это чувствовалось.
Отставил бокал на тумбочку. Дыхание сперло, мысли в трясину томления, пульсирующую в венах.
Но… Встал и вышел. Если сейчас снова в ванную и включится вода, я его просто пойду и изнасилую, ибо это нечестно идти и одному разгружаться, когда мне так плохо!
Однако, направился не в ванную, его несколько секунд не было всего, за которые я, мучительно вдавливалась лицом в постель. Услышав, как зашел в комнату стонуще рыкнув в матрац, решилась.
— Да не девственница я была! — Рявкнула, рывком переворачиваясь на спину, взяв упор на локти.
— Я догадался, что чей-то подарок умыкнул, — иронично приподнял бровь, подходя к постели и расстегивая пуговицы рубашки пальцами правой руки, в которых были зажаты презервативы. — Наверное, того мальчика-психиатра, с которым вы заявление подали, а потом был написан отказ от вступления в брак и заявление, как и полагается в таких случаях, ушло в архив ЗАГСа. — Пока он говорил, сухо и с почти неощутимой насмешкой, я смотрела за его пальцами, расстегнувшими последнюю пуговицу на левой манжете. — Что ж так, да прямо за неделю перед свадьбой, да моим почерком отказ?
— Измена, — тихо рассмеялась, неотрывно глядя за его руками и вынимающими полы рубашки из джинс.
— А ты сердцеедка, Андрюш, — вернул насмешку в голосе, опираясь коленом о край постели между моих широко разведенных ног.
— Э… вообще-то, это он мне изменил, — обозначила я, немного теряясь от легкого удивления в светло-карих глазах. Теряясь от того, какой приятный спазм внутри вызвало его удивление, что Арчебальд изменил мне. Непонимание такого. И в голове кроме трепетного «бо-о-оже…», ничего нет. — Любовница его пришла и рассказала. Я ей эстафету с замужеством передала, на том и разошлись.
Он, покачав головой, мимолетно усмехнулся, не отпуская мои глаза удовлетворенным взглядом.
Отклонение его широких плеч вниз и назад и ткань скатилась по телу на пол. Одновременно с этим поставив второе колено на край постели и, полуулыбаясь смотрел за моим коленом, отклоняющимся вправо, шире разводя ноги.
Его наклон вперед, перехват за щиколотки, сильное сжатие и рывок на себя, протаскивая задохнувшуюся меня к нему, садящемуся на постели между моих широко раздвинутых ног.
Правой рукой под майку, резко нажимая на поясницу, вырывая выдох себе в расслабленно улыбающиеся горячие губы, когда склонялся, чтоб поцеловать, касаясь моего языка своим. В голове горячий туман от его вкуса, нажима, от жара тела и нажима рук.
Сжала его плечи, впилась в них, ощущая, как теснее придвигает к себе, чувствуя низом живота набирающую обороты эрекцию и поцеловала глубже, когда пальцы его второй руки стиснули лодыжку моей ноги, отведенной за него.
Придвинулась ближе, фактически садясь на него, сжимая внутренней стороной бедер его торс, чувствуя, как его пальцы с поясницы с нажимом идут вверх, по позвоночнику, задирая предплечьем футболку, задирая ее и выходя из ворота, чтобы сжать мое плечо у основания шеи и сильно просадить меня на своих бедрах.
Удар непереносимого жара в ответ на это пронесшийся из низа живота заставил прогнуться в спине, откидывая голову, его язык по тотчас по моей шее. В разуме померкло от того как горячо стало в венах, от шума крови в голове, от столкновения обжигающих искр и горячей темени в мыслях. От его запаха и таких прикосновений.
Треск ткани моей футболки поддающейся его пальцам. Подался вперед, слегка прикусил ключицу, и из низа живота пламя ударяет в голову, сжигает мысли, перекрывает дыхание.
Сжала его шею сзади, крепче обхватывая плечо и подалась вперед, подсказывая, чтобы отклонил голову. Подчинился с милисекундной задержкой и я, проседая глубже на нем, втискиваясь низом живота в пах, в выраженную эрекцию, провела с нажимом языком по его кадыку, наслаждаясь, когда его порванный вдох затерялся в моей крови, пока он снимал бюстгальтер и с нажимом шел ладонями от лопаток вниз, чтобы сильно стиснуть ягодицы.
Мягко, но ощутимо толкнул назад, вынуждая упасть на спину, но придерживая… конечно, придерживая и топя меня в плавленом золоте глаз, склоняясь сверху, накрывая губы своими, зарываясь рукой в волосы, а второй кратко сжав шею, медленно повел вниз, пальцами по груди, по животу, до шорт. Поверх ткани и надавил на низ живота. Укусила его за плечо, смазывая сорванный стон, когда одновременно прикусывал меня за мочку. Ногтями с упоением ему по спине, выгибаясь под ним, когда прижался теснее, убрав ладонь, прижимаясь уже эрекцией, обхватывая ладонями мое лицо, приподнимая, целуя глубоко и вновь языком за щеку с одновременной имитацией первого движения бедрами, только сильнее, теснее и жарче…
Немеющее напряжение резко сковало мышцы ног, стиснувших его бедра, сковало дыхание вновь, оборвав полустон, скраденный, выпитый его поцелуем и я поняла, что это был почти оргазм… улыбнулся в мои дрогнувшие губы, замер, услышав безмолвную мольбу, давая горячим оковам чуть спасть с разума, не подводя больше так близко к финишу.
Отстранился медленно, снова садясь на кровати, не отпуская глазами мои, намеренно неторопливо расстегивая мои шорты и еще медленнее стягивая их. По его губам улыбка, когда дрожь по моему телу от его поверхностного прикосновения пальцев правой руки к низу живота, второй рукой избавляясь от своей одежды. Приподнялась на локте, перехватив его правую кисть и глядя в глаза, приблизила к своему лицу. Указательный палец накрыла языком, с упоением глядя на то, как разогреваются оковы в плавленом золоте. Языком по сгибу его фаланги, наблюдая, как фольга рвется в его зубах. Слушая шелест расправляемого латекса, обхватила губами палец плотнее, медленно притягивая его ладонь ближе к лицу, создавая вакуум во рту и скользя с нажимом языком по тыльной стороне пальца. И он задержал дыхание. В глазах почти мучение, во всполохах пламени, в резком сжатии моего подбородка и тут же отстранении пальцев от лица, чтобы снова дернуть меня на себя, перекинув ногу через мое бедро и резко разворачивая меня полубоком на постели. Немного растерялась от такого положения, а он завел за себя мое колено, оказавшееся сверху, и прислонился. Но не входил. И положив обе руки мне на талию, улыбнулся так, что не передать, когда медленно двинулся вперед и меня повело от силы нажатия этих рук, вдавливающих в постель, и одновременно сумасшедшего чувства распирания, разносящего почти взрывом огонь под кожей. Выгибало под этим неторопливым первым движением, от ощущения, что в таком положении так глубоко и непереносимо горячо, что ноги рефлекторно подогнулись, но мешал он. С губ то ли стон то ли всхлип, когда остановился и, сняв руку с талии, коснулся колена, намекая, что такое сжатие ногой его торса как бы ему весьма препятствует… До помрачённого сознания это дошло запоздало. Расслабила ногу, вцепляясь в простынь рядом с собой, потому что снова повело от непереносимости удовольствия, корежащего рецепторы, когда снова стал двигаться, не отпуская взглядом глаза. Он не смог точно охарактеризовать смесь сумасшедшего наслаждения и легкого дискомфорта, отразившиеся на лице, во вздохе, снова рефлекторном сжатии его торса ногой, ибо так слишком глубоко, слишком чувствительно, и сознание коротит почти до отключения от взрывов с каждым его движением, а я не знаю, как с таким справляться, потому…
— Больно? — его голос глух, замедлился до остановки, и кончиками пальцев поверхностно провел по вздымающимся ребрам.
Мотнула головой, взглядом умоляя продолжать. Усмехнулся, и вдруг резко перевернул на живот не разрывая контакта. Мир кружился, тонул в том, что распирало изнутри, мчало под кожей и, прижавшись теснее к его паху, терялась в том, как сжимает мои плечи, тянет на себя, несильно кусает за шею и начинает двигается. Это было не так глубоко, это было легче контролировать… это легче понять, это почти знакомо, но только почти… потому что внутри разнос дичайший от каждого его движения, от звука его дыхания в пряди, рассыпанные по плечам и спине, от касания кожи к коже, от запаха, вплетшегося в бушующую кровь, почти разрывающую сосуды. Ускорился, когда просительно приподняла бедра, взяв упор на локоть и сжав край постели, а второй рукой, прогнувшись в пояснице, обхватила его за шею, ощущая, как стремительно схожу с ума от ощущения тесного контакта, как дышать будто легче, а воздуха все равно не хватает, он сгорает внутри. Пальцами одной руки стиснул грудь, дыша в висок часто, обжигающе, а пальцы второй руки, его и моей переплелись и сжали край постели. Сильно. Очень.
Снял ладонь с груди и ногтями вниз, по животу, и еще ниже, подушечками пальцев до чувствительной точки, одновременно ускоряясь. Повернула голову, губы в губы, дыхание сорванное у обоих, и в моем его имя, в стонах, в его улыбке, когда сцеловывал это.
Жар начал стихать, а вместо него предупреждающая колкая дрожь перед взрывом. Языком надавил на мой и разнесло. Выгнулась, прерывая поцелуй, чувствуя, как теряется связь с реальностью, как она осыпается в пыль и горячим, испепеляющим пологом наслаждения укрывает разум, гибнущий от импульсов, лихорадящих каждую клеточку тела, коротящих мышцы и срывая всхлипы с пересохших губ… Его резкий последний толчок и он упирается лбом в мое плечо, стискивая мои пальцы и простынь на краю постели и под его сорванный вдох, я с мучением сквозь только начинающийся медленный сход, смотрела как красиво проступают вены на его руке, ощущая, как удлиняется оргазм от рассыпающегося по коже его горячего выдоха, тонкими колкими иголочками онемения уходящего в кровь.
Почувствовала, как приподнял голову с моего плеча. Коснулся горячими, сухими губами виска и отстранился, упав на спину рядом.
Под кожей расслабленная нега и стихающий жар. Повернув голову, смотрела в его профиль. Дышит тоже учащенно, поверхностно. Темные ресницы чуть подрагивают. Тоже сильно накрыло… Приоткрыл глаза, мерцание вплавленного золота, слабая полуулыбка и протянув руку, пальцами откинул прядь с моего лица и огладил скулу. Прикрыла глаза, не готовая принять то, что стянуло все до боли в районе солнечного сплетения. Не так же быстро, блять… И все равно, не открывая глаз, повела головой и коснулась губами основания его ладони. Не успев осознать…
Открыла глаза, уставившись на хмыкнувшего Костю, сделавшего вид, что нет, не заметил и не понял. Сделав этим только хуже. Так, ладно, отложим душевные самоистязания. Надо бы отогнать болид на мойку.
Подумаешь, влюбилась! Кто с таким проклятием не сталкивался?
Мы и не сталкивались, — злорадно гоготнуло подсознание, отставив ящик с помидорами и заставив немного ошибиться, когда сильная и независимая я деловито накидывала его рубашку себе на плечи, — и чего делать будем? Сразу повесимся или ради прикола понаблюдаем, как в тряпку превращаемся?
Сначала помоем болид, — решила я, усилием возвращая ящик с томатами.
Саму себя на хуй послать, это уметь надо. Вот я и научилась.
Включила воду в душевой и пока она сливалась, стояла перед раковиной и мрачно смотрела в свое отражение. Вот все же было относительно нормально, ну вот зачем? Риторический вопрос. Абсолютно риторический, когда дверь открыласьи в помывочную завалился командор для утилизации использованного средства контрацепции. Правда, относительно одетый. Спортивные штаны натянул, но снова стало только хуже, потому что посадка невысокая, еще и ямочки на крестце, да и фигура его… твою ж ма-а-ать…
Уныло смотрела, как неторопливо приблизился сзади.
— Что такое, Андрюш? — подавляя улыбку и изображая недоумение, глядя в мое отражение. И улыбаясь уже откровенно, когда рукой под свою рубашку, касаясь груди, поверхностно большим пальцем задевая особенно чувствительную зону, вызывая мурашки.
Опустил ладонь с груди на ребра, ненавязчиво притягивая к себе, пальцами второй руки откидывая волосы с моего плеча, слегка потянув за них, подсказывая откинуться затылком о его плечо и, склоняясь, скользнул губами по шее. Едва касаясь, вдыхая запах кожи, снова запуская жар под нее. И заново сумерки в сознании от того, что притянул к себе теснее и медленно повел рукой вниз, вновь по животу, снова ниже, касаясь пальцами пульсации, отозвавшейся быстрым запуском в только остывшие вены новой волны жара.
Чему быть, того не миновать.
Губы зудели, повернула лицо к нему, чтобы встретил своими. Коснулся языком уголка губ, заставляя невольно улыбнуться, чуть усиливая нажим пальцами внизу живота, вынуждая резко вдохнуть глубже от усиления жара, вновь распространяющегося под кожей и в сознании, и ускоряющего сердцебиение. Подалась к нему, дразняще отстранившему лицо. Вынуждая тянуться за вкусом своих улыбающихся губ, при этом вжимая в себя теснее, почти затрудняя дыхание и неторопливо двигаясь со мной в сторону душевой кабинки.
Шум воды и ее прикосновение, мгновенно утяжелившее волосы и ткань, неприятно липнувшую к коже. Но он пальцами сдвинул ее с плеч, уходя вслед за ней по моим рукам. Сжал запястья и заложил себе за шею, целуя и скользя языком по верхнему нёбу. Прижал к себе, не глядя снимая лейку со стойки и, подхватив под ягодицы, приподнял, подсказывая ногами сжать его торс.
Поцеловал глубже, увеличивая температуру воды и направляя ее на стену позади. Для чего, потерявшаяся я поняла не сразу, только когда клубы пара коснулись стенок и стало трудновато дышать не только от того буйства пламени в крови, которое все поджигал он.
На руки взял, чтобы ноги не обожгла. Отстранилась, в смятении глядя на него. Протянула руку, убавила температуру и переключила на тропический душ, требовательно дернув ногой, чтобы опустил. Усмехнулся. Опустил и прижал спиной к нагретой стене.
— Вообще дурной, что ли… — пробормотала я и тут же заткнулась, когда, получив усмешку в рот, ощутила еще и его пальцы, соскользнувшие с моего живота вниз и рывком внутрь, одновременно зажимая меня между собой и нагретой стеной.
Пальцы ощутимо кпереди и от тяжелого, тягучего удовольствия снова полустон ему в губы. Протянула неверные руки к безнадежно мокрой ткани, сейчас так ненужной на нем.
— В левом кармане, — сквозь мокрые пряди на ухо, прежде чем прикусить мочку, прижать основание ладони книзу живота и снова движение пальцев кпереди, заставив забыться от парализации, разнесшейся из низа живота и едва не ослабевшей ноги, но зажата была надежно.
Вынула из кармана презерватив. Зажав его между пальцами, стянула ткань вниз по его бедрам и только хотела присесть, но не дал — сорвал моим же стоном от нового удара пальцев внутри, опасно близко толкающих к тому, что уже маячило на горизонте, множа немеющее напряжение в мышцах.
Отвернула голову, сцепив зубы, чувствуя его губы на шее, сцеловывающие капли воды. Вскрыла упаковку, фольгу куда-то в сторону и, не глядя, тронула эрекцию, млея на секунду от его задержанного дыхания. Неторопливо, но с нажимом раскатала латекс, сжала у основания, снова не сдержавшись от того как глубоко и как разносит, когда он вот так, по особому пальцами, что всякая способность мыслить почти намертво разрывается электрическим разрядом. Судорожно выдохнула, пытаясь обуздать желание, спровоцировать еще пару движений пальцами, чтобы то, что уже наливало горячий свинец в ноющий низ живота и запускало нити напряжения между мышц, приблизило финиш… С трудом удерживаясь от этого, провела пару раз пальцами по стволу, ощущая мимолетную дрожь, коснувшуюся его и ушедшую экстазом в вены, отразившись в моей улыбке и моем поцелуе. Стиснул ягодицу на мгновение, нажимая языком на язык и повел ладонью ниже с нажимом, подсказывая закинуть ногу ему на бедро чуть приседая и прислоняясь.
Потерялась в нарастающим, стягивающим жилы онемении, когда слегка вошел. По моему откинувшемуся лицу капли воды, стекающие в приоткрытый рот, едва не доводя до того, что вот-вот закашляю, а дышать и без того тяжело от бурлящей крови, от горячих цепей на мыслях, от того, что он так близко и подхватил под вторую ягодицу, выпрямляясь и резко прижимая собой к нагретой стене, одновременно входя без остатка. В голове взрыв уже не просто от разряда разнесшегося по телу, внутри просто апокалипсис от беспрерывных разрядов, заставляющих сознание коротить, заставляющих сжать его плечи почти до судороги в руках, когда ритм сразу на увеличение, когда кровь едва не сворачивалась от нарастающего мощью пламени, жадно пожирающего нутро, сжигающего все почти до остовов. Когда каждым движением все ближе к бездне и шум крови в ушах начисто перекрывает шум воды, вообще ее ощущение и кроме его учащенного горячего дыхания ничего. Оно внутри, оно перерождает все в почти окончательный хаос, толкает ближе к границе и… резкий прикус шеи.
Буквально в глазах померкло. Резкий звон в ушах, мой вроде бы вскрик, когда почти ломало в его руках от того насколько безжалостно разносило цунами рушащее все до структурных составляющих, гибнущих в жаре непереносимого наслаждения. Дрожь от того, как медленно стихало, а он остановился, напрягся, стискивал до боли, пока его оглушало и это должно было, просто обязано было делать сход быстрее, но свидетельство его оргазма, заставившего его откинуть лицо под капли воды, только удлиняло неторопливый сход…