Девушка вынула из папки документы и подала их Демову.
Тот протянул руку и едва не присвистнул, открыв первую страницу. Вид у него был обескураженный, будто увидел там фото президента.
Нервно дернув дверцу шкафа, он достал пузатенькую бутылку с божественным напитком цвета темного янтаря, налил в низкий бокал и, нарочито неспешно потягивая, лихорадочно соображал: где ж он так нагрешил?
Глебова Ангелина Сергеевна. Секретарша Глебова. Глебова секретарша. Его секретарша. Черт. Ну, надо ж такому случиться!
Повод поржать над ним еще какой. Нильс так точно, живым не слезет. Но девушка определенно подавала надежды. И тут же одернул себя — сломается, как и все.
— Уговорили. Идите, оформляйтесь в бухгалтерию. Да, я демократично — авторитарный руководитель, — и видя удивленный взгляд девушки, пояснил. — Я разрешаю называть себя по европейским стандартам — по имени и на «Вы», а к сотрудникам я обращаюсь на «ты». Исключение — наши леди из бухгалтерии, мне неловко «тыкать» ровесницам моей мамы. Понятно?
— Да, Глеб Андреевич!
— Лина, — предостерегающе сузил глаза Демов.
— Простите, Глеб, — спохватилась девушка.
— Лина, только у тебя доступ к моему кабинету. Будет. Когда я смогу убедиться в твоей добропорядочности. Моя компания развивается в нескольких направлениях. Приоритетное — это тестирование систем безопасности финансовых организаций. То есть я фактически держу за горло большую половину банков Москвы и области. Так же мы занимаемся логистикой и оказываем по мелочи полиграфические услуги — брошюры, каталоги, визитки. И ты должна, как Карлсон, летать и держать связь со всеми офисами. И быть у меня всегда под рукой. В общем, стой там — иди сюда! Все понятно? Кроме зарплаты — абонемент в приличный фитнес — клуб. Корпоративы выездные. Но предупреждаю — наказывать буду нещадно. Без скидки на неопытность. На работе нужно работать.
— Да, — храбро, будто бросаясь на амбразуру, ответила девушка, хотя сердце сжималось от страха — понятно не было абсолютно ничего. Но …смелость города берет, и она не была глупой. А опыт? Опыт будет! К тому же отчаяние придавало ей решимости.
— Отправляйся в бухгалтерию, оформляйся, и завтра в 9.00 занимаешь свое рабочее место в моей приемной.
Глава 2
От переживаний Лина не спала всю ночь. То она боялась проспать, то захлестывал страх оказаться некомпетентной. Да и шеф не выглядел зефиркой в шоколаде. Но как бы то ни было, в состоянии «полчаса надеваю колготки» в 8.00 она переступила порог офиса, потому что сидеть дома и выжидать условленного часа, сил не было.
Она принесла с собой пакетик растворимого кофе и несколько сладких сухариков. На обед — лапша — роллтон. Дотерпеть до дома — там суп из субпродуктов и кефир с теми же сухарями. Большее позволить она не могла. Уговорила себя, что это нужно пережить, однако организм совершенно не хотел внимать доводам головы.
Выходя из метро и заходя в него, она старается не дышать и не смотреть в сторону киоска с бессовестно выставленными круассанами, булочками, крендельками и еще кучей неизвестных наименований. Они источают такой волшебный ванильно-коричный аромат, что рот наполняется слюной, которая того и гляди закапает тягучей дорожкой, как у бульдога. А желудок! Он предательски подпрыгивает к диафрагме, скручивается и жалобно — прежалобно поскуливает.
Кажется, что ласковое тепло сдобы окутывает сладким, расслабляющим коконом, которому не сможет никто противостоять. Или только тот, у кого совсем нет денег, чтобы купить даже малюсенькую, воздушно-сахарную, тающую во рту плюшечку.
У Лины деньги были расписаны скрупулезно, едва ли не до копеек, поэтому в списке желаний под номером один стоял полный пакет этих волшебных вкусняшек.
Отогнав вредоносные мысли, она начала осматриваться. В офисе была оборудована мини — столовая. Там стоял холодильник, размерами способный конкурировать с трехдверным шкафом. Микроволновка, кофеварка. Встроенная кухня с достаточным количеством посуды. Большой обеденный стол.
Нашелся и чайник, и Лина заварила свою коричневую бурдень.
В пищеблок влетела запыхавшаяся девушка, которая, как оказалось, не успела вчера доделать отчет. Она брезгливо потянула носом и скривилась.
— Ты новенькая? Я Лена.
— Лина, личный помощник Глеба Андреевича.
— Глеба. Называй его так. А то получишь. И у нас кофе такой не пьют. Кто раньше приходит, тот и заваривает. Потом уже по мере необходимости. В холодильнике офисная колбаса, сыр, хлеб и какие — то плюшки. Тебе нужно будет заказывать, когда запасы подъедаются. Обедают все как хотят, кто с собой приносит, кто заказывает доставку. Но если оголодал — можно всегда перекусить. Шеф хоть и бывает зверем, но «война войной, а обед по расписанию», — наставническим тоном проинформировала словоохотливая коллега.
— А часто он бывает зверем? — осторожно, будто дуя на горячее молоко, спросила Лина.
Собеседница, соорудив бутерброд и подготовив к запуску кофемашину, подозрительно прищурилась. Она почуяла загадочные нотки в тоне новенькой.
— Не вздумай на него залипнуть. Я четыре года работаю здесь, и никому не удавалось. Правда, секретарш после Инги он меняет, как перчатки, может на один — два раза и удается, — Лена сказала вроде бы отстраненно, но грустинка легким сквознячком отразилась в голосе.
— Не собираюсь я залипать. Во-первых, я его боюсь до одури. Во-вторых, мужчины в списке желаний у меня не значатся. А что с шефом не так? Он женат? — офисные сплетни, конечно, не самое позитивное занятие, но побольше узнать о человеке, который ей будет платить приличную зарплату, очень хотелось. Тем более эти знания не ради любопытства, а для выживания. Чем он будет понятнее в своих поступках, тем больше шансов у нее удержаться.
— Не женат, это точно. А вот с кем спит — никто ничего не знает. Одна Инга имела доступ к телу. Вернее, не к телу, а к информации, потому что она была правой рукой, левой ногой и половиной мозга. Но сто процентов — он гетеро. У меня глаз — алмаз.
— Спасибо, что показала хозяйство. Думаю, я быстро освоюсь, — Лина сказала это уверенно, однако сравнение с перчатками поскребло ее душу, как пенопласт по стеклу. Она, конечно, не собиралась влюбляться в шефа. Ей нужна была работа. Очень нужна, а мужчина не нужен — зачем-то повторила она про себя. Но последняя мысль прозвучала совсем неубедительно. Какое-то шестое чувство подсказывало, что Демов не такой уж и монстр. Строгий, но справедливый. И почему-то это казалось важным. И еще. Она не хотела в его глазах выглядеть дурой, чтобы не заставить его пожалеть о своем решении. Или о том, что он пожалел ее? Может такое быть? Вспомнив, как она разревелась, как школьница, чуть не покраснела. Но ведь взял? И сейчас главное — удержаться. Затянув наглухо шнурки на корсете своей души, Лина твердым шагом направилась в приемную.
Ближе к девяти она ощутила, что у нее начинают холодеть руки, сердце словно пытается впасть в анабиоз — становилось очень страшно.
В половине десятого распахнулась дверь, и в проеме показался сам Демов.
Легкая усмешка играла у него на губах, словно у кота, намертво придавившего лапой хвост бедного мыша.
— Принеси мне кофе, без сахара, — скомандовал он.
Лина вынырнула из-за своего стола и уже собралась резвым поросенком мчаться на кухню, как тут же застыла соляным столбом. Глеб неспешно направлялся в свой кабинет, заметно прихрамывая на левую ногу.
Проходя мимо девушки, даже не повернул головы — такие жалостливые взгляды вызывали у него приступ бешенства. Он только засунул руку в карман джинсов, чтоб избежать искушения сжать ее в кулак.
Лина осознала, что повела себя, как настоящая клуша, которая квохчет по любому поводу. Демов явно не тот человек, которого нужно и можно жалеть. Но тяжелая волна горячего сочувствия хлестнула по сердцу. Что же с ним случилось?
Сделав кофе, она осторожно поскреблась в дверь.
— Чего ты мнешься? Если я не сказал — ко мне не заходить, значит, можешь заходить, тем более кофе я жду. И не испытывай мое терпение. Хватай информацию и запоминай. Сразу. За ошибки буду депремировать, то есть снижать зарплату. Ты вчера ускакала и не оставила мне свой номер телефона. Ты же понимаешь, что в любой момент можешь мне понадобиться, — Глеб достал телефон и приготовился вбивать цифры.
Лина испуганно посмотрела на Демова. Не ожидала совершенно, что в первые же часы рабочего времени ей доведется вызвать царский гнев.
— У меня нет телефона, — едва не заикаясь от страха, пробормотала она.
— Что значит — нет?! — вскинул на нее недоуменный взгляд шеф. — У дошкольников есть телефоны! Ты его потеряла?
Лина не могла даже и представить, что так сразу ей придется изворачиваться, чтобы не рассказать о себе правду. Врать она не умела, да и не считала это нужным, поэтому сейчас чувствовала, что щеки неумолимо краснеют от неловкости, а язык намертво прилипает к гортани, лишая возможности вымолвить хоть слово. Вчерашняя храбрость куда-то делась, и сейчас рядом с этим человеком она чувствовала себя, как кролик рядом с удавом.
— Украли? Сломался? — Демов не злился, он, действительно, сам растерялся от неожиданности, все еще недоумевая — а что это все значит?
— Да, — понимая, что на вопрос шефа нужно хоть что-то ответить, еле выдавила из себя девушка.
— Что Да? — изумленно переспросил тот. — Лина! Нельзя на три взаимо не заменяемых вопроса ответить одним «да». Не беси меня!
— Оставила, — тихо сказала она чистую правду, отчаянно надеясь, что Демов примет как синоним ответа на один из трех прозвучавших вопросов. И всегда веселившая фраза из «Нашей Раши» «Та-а-а, насяльника…» показалась сейчас совсем не смешной.
Глеб горестно вздохнул. Определенно, день не задался. Он, конечно, понимал, что не является ангелом во плоти, но и монстром, при виде которого все в ступор впадают — тоже. Вчера была адекватная девчонка, от отчаяния или от страха даже бойкая, смышленая. А тут как подменили. Ладно, на первый раз нужно простить.
— Деньги на новый есть? — убрав градус недовольства, спросил он.
Лина с облегчением отрицательно покачала головой.
— А на колготки с прокладками?
Девушка возмущенно захлопала глазами. Теперь от стыда начали полыхать пламенем и уши. Она едва не впала в панику. Все-таки бессонная ночь не прошла даром — соображает она отвратительно туго да еще эмоции не может контролировать. Как же ему не стыдно, пренебрегая правилами приличия, вгонять ее в краску?!
— Есть, — едва выдавила она. Но не стала уточнять, на сколько их хватит. По степени ее «уверенности», Глеб понял, что хватит ненадолго. Он потянул ящик стола, вынул оттуда четыре пятитысячные купюры и положил их на стол, подвинув к краю.
— Возьми, с зарплаты отдашь.
— Нет, спасибо, не нужно! — отчаянно замотала головой девушка.
Однако Демов был не из тех, кого нужно долго просить. Заводиться он умел с пол-оборота, и сейчас слово «нет» подействовало на него, как красная тряпка на быка.
— Я тебя не на свидание приглашаю, чтоб ты могла отказываться, — почти угрожающе произнес он. — Мне нужно, чтобы ты была на связи всегда, когда мне понадобится. А если ты еще не поняла, что мои приказы не обсуждаются, я тебя уволю.
Лина быстро схватила деньги и, поражаясь собственной наглости, выдала:
— Не уволите, по крайней мере, еще десять дней, пока я не отработаю выданный аванс. Могу идти? — ее дерзость похожа была на отчаянную попытку воробьишки защититься от большого кота.
Демов впервые растерялся. С одной стороны это явное непочтение к Великому и Ужасному, а с другой — она всколыхнула — таки его эмоции, зацементированные однообразием и рутиной.