— Может, тебя угостить чем-нибудь? — непринужденно спросил он. — Что будешь? Еще кофе и десерт? Отказ не принимаю, — тут же добавил Стас с прежней усмешкой, но мне не хотелось ругаться и скандалить.
Хотя, наверное, стоило все-таки вести себя осмотрительнее в такой компании, как показали последующие события, а еще задуматься, как это так удачно Стас оказался в том же кафе, что и я. Но в тот момент голову занимали совсем другие мысли, и случилось то, что случилось.
— Да, буду, — немного не впопад рассеянно ответила я, отодвинув пустую чашку и подперев ладонью подбородок, уставилась в окно.
Там люди шли по своим делам, кто-то с серьезным видом, кто-то сосредоточенно говорил по телефону, подружки что-то живо обсуждали, парочка обменивалась нежными взглядами и улыбками. От последнего на душе стало совсем тошно, к горлу подкатил ком, и я поспешно поднялась из-за стола, пробормотав:
— Прости, я отойду…
В туалете, крепко зажмурившись и дыша широко открытым ртом, судорожно сглатывая сухие рыдания и сдерживая слезы, я некоторое время пыталась взять себя в руки. Нет, не хочу выходить с опухшим лицом и красными глазами. Дома дам волю эмоциям, а пока быстренько приходим в себя, Леся, допиваем кофе и уходим. Домой, да, а что еще остается, не по городу же блуждать оставшийся час. А Саша, когда освободится и если захочет, позвонит, и мы поговорим. Сделав несколько глубоких вдохов и поплескав холодной водой в горящее лицо, я выпрямилась, внимательно посмотрела в зеркало и кивнула. Все, теперь можно идти. И я вернулась за столик. Там уже стояла чашка кофе и чизкейк.
— Приятного, — кивнул Стас, когда я опустилась на свое место.
— Спасибо, — сдержанно поблагодарила и принялась за торт и кофе.
Стас не лез с разговорами, что в тот момент мне показалось очень милым, учитывая, что на беседу я не была настроена никоим образом. Правда, пару раз бросив на него косой взгляд, заметила, что он слишком пристально наблюдает за мной, едва притронувшись к своей чашке, но опять же, все эти мелочи не зацепились в моем сознании. Молча допив и доев, я поднялась, и Стас тоже.
— Ты куда сейчас? Может, подбросить?
А я неожиданно почувствовала себя какой-то усталой и разбитой, навалились апатия и отупение.
— Да, я домой поеду, — вяло кивнула, сдержав зевок. — Не очень хорошо себя чувствую…
Мы вышли из кафе, Стас проводил к своей машине, и я устроилась на переднем сиденье, откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Тело превратилось в медузу, по мышцам растеклась противная слабость, и мелькнула мысль, а не заболела ли я. Надо дома температуру померить… Накатывала дрема, сопротивляться которой становилось все сложнее, и уже уплывая в темноту, я отстраненно подумала, что надо бы сказать Стасу адрес, он ведь не знает, куда ехать… На этом сознание окончательно выключилось, погрузившись в крепкий сон.
Александр был раздражен сверх меры: мало того, что деловая встреча и переговоры затянулись, так еще и бессмысленная трата времени. Ни до чего не договорились, предполагаемый партнер оказался мутным каким-то, и радовало только одно: скоро он увидит Олесю. При мысли о ней улыбка сама просилась на лицо, и в груди теплело. Конечно, надо бы перезвонить ей утром, вряд ли Леся хотела просто поболтать, но Саша уже сидел за столом переговоров, и некрасиво было бы болтать по телефону. И он, как делал всегда на встречах, выключил аппарат совсем.
Уже в машине Смычковский набрал номер Олеси, но позвонить не успел — смартфон завибрировал входящим. Посмотрев на цифры, Саша скривился, но принял: с этим человеком он не слишком любил общаться, однако деловой этикет обязывал. Хорошо, что по бизнесу они почти не соприкасались, пока что удавалось успешно избегать настойчивых предложений этого типа.
— Добрый день, — сдержанно поздоровался Саша. — Чем обязан?
— Здорово, Санек, — прогудел в трубке собеседник. — Слушай, такое дело, я вот чего звоню. Слышал, тебе помощница нужна, так я свою дочурку прислал, она уже обживается, — огорошил "большой босс". — И ты, это, поласковей с ней, ладно? Людка у меня девка что надо, как раз тебе подойдет…
— Стоп, у меня уже есть помощница, — нахмурился Александр, заводя машину и предчувствуя неприятности.
Да уж, день не задался с утра, даром, что понедельник…
— А, эта, подстилочка твоя, — хохотнул собеседник, и Смычковский напрягся, невольно стиснув руль и сжав зубы до хруста. Внутри взбурлила злость, и только огромным усилием воли он не послал того по известному адресу. — Так я выставил ее, нормально все. Ничего, она свое получила, надеюсь, ты не обижал девочку подарками и баблом. Ну, в общем, договорились…
— Павел Андреевич, что вы сделали? — тихим, ровным голосом переспросил Александр, пребывая уже в бешенстве. — Вы вообще что себе позволяете? Кто вам дал право распоряжаться в моем офисе и моими сотрудниками?
— Парень, не зарывайся, — предупреждающе заговорил невидимый Павел Андреевич. — Забыл, с кем говоришь? Я сказал, Люда будет у тебя работать, и раз не хочешь сотрудничать, полагаю, уж свекра-то своего уважишь, — он снова хохотнул. — Думаю, из вас получится отличная пара…
— А вот это точно не вам решать, — рыкнул Смычковский, резко вдавив педаль в пол и выезжая со стоянки. — Моя личная жизнь вас абсолютно не касается, и ваши дешевые замашки бандитов девяностых оставьте для других людей, — чуть спокойнее продолжил он, выруливая на улицу. — Вакансия моего личного помощника уже занята, так что, к моему приезду попрошу освободить приемную, — сухо закончил Александр и отключился, не дожидаясь ответа.
Да, этот Павел Андреевич мог доставить неприятностей, но Смычковский знал, у кого попросить помощи. У Лешки был знакомый-следователь, который как-то помог другу, и наверняка он сможет достать подробное досье на этого босса и устроить ему проверку всего бизнеса. В котором наверняка много чего интересного есть, за что можно прищучить. Конечно, отмажется, но на взятки потратится знатно. Смычковский жестко усмехнулся и тут же набрал номер Олеси — что этот идиот со своей дочуркой сделали? Обидели его девочку, она же наверняка ничего не понимает, и у него еще телефон выключен был… Саша крякнул с досады, в который раз помянув недобрым словом неудачную встречу — не будь ее, он остался бы в офисе, и все разрулил сам с этой Людой чертовой…
Телефон Олеси "радовал" длинными гудками, она не брала трубку. Сердце Саши екнуло, в нем поселилась тревога, и он снова набрал номер.
— Лесь, ответь, — пробормотал Смычковский, чуть не проскочив на красный. — Пожалуйста, девочка моя, ответь…
Но на третий раз в динамике раздался механический голос автоответчика, и Саша испугался не на шутку. Это не похоже на Олесю, просто так психануть и не попытаться выяснить до конца. Не прекращая набирать, Александр добрался до офиса, и уточнил у охранника на вахте, не выходила ли из здания его помощница — на всякий случай, мало ли. И получил ответ:
— Ну да, выходила, часа два назад как.
— И куда пошла? — нахмурился Саша.
— Да вроде на ту сторону дороги, — охранник махнул рукой.
Смычковский догадался, что Олеся пошла в любимое кафе, где она обычно обедала до того, как они начали встречаться. Только что-то подсказывало, там ее тоже уже нет… Саше повезло: официантка вспомнила улыбчивую девушку на фото, правда, сказала, та была грустной и какой-то потерянной. Еще бы, про себя зло усмехнулся Смычковский, в который раз помянув недобрым словом зарвавшегося бизнесмена, решившего, что сейчас все еще смутные девяностые. "Ничего, и на тебя найду управу, приятель", — мрачно подумал Саша, рассеянно слушая официантку, и тут слух зацепился за ее слова:
— …ушла с каким-то парнем.
— Что, простите? — переспросил он, возвращаясь в реальность из хмурых размышлений.
— Говорю, ушла она с парнишкой, где-то часа полтора назад, — охотно повторила девушка, с любопытством поглядывая на Сашу.
— С парнишкой, значит, — прищурился Смычковский, вспомнив, как Олесю поджидал у выхода из бизнес-центра какой-то хлыщ. — Спасибо, барышня, я вам очень обязан, — он не глядя вытащил из бумажника несколько зеленых купюр и сунул официантке, после чего развернулся и стремительно вышел на улицу.
Вот теперь ему точно требуется помощь Лешки и его приятеля-полицейского. Сев в машину, Саша набрал номер друга.
— Леш, привет. Ты говорил, у тебя какой-то следователь знакомый есть, да? — сразу начал он. — Олеся пропала, найти надо, — коротко обрисовал он ситуацию.
В трубке на несколько мгновений воцарилась тишина.
— Так, сейчас дам адрес, подъезжай, я предупрежу, тебя встретят, — не стал тратить время на лишние вопросы Алексей. — Буду чуть позже, с делами расквитаюсь.
— Договорились. Спасибо, Леш, — добавил Александр, переведя дух.
— С тебя рассказ, как так получилось, — хмыкнул Алексей. — Если обидел Олесю…
— Скажи, твой следователь сможет в краткие сроки накопать компромат на одного человека? — перебил его Александр, заводя машину.
— Ого, даже так? — озадаченно протянул Леша. — Понял, обвинения снимаю. Тогда тем более, мне крайне интересно, во что вы с Олесей вляпались.
— Давай адрес, — напомнил Александр.
Через некоторое время он уже ехал на встречу со следователем и Алексеем, надеясь, что они успеют вовремя найти Олесю. Смычковский старался не думать, что с ней может сделать этот щенок. Как ему вообще пришло в голову совершить такую глупую вещь, как похищение? Неужели мало вокруг девушек, или так сильно Олеся запала в душу? Смирив эмоции, Александр сосредоточился на дороге. Еще не хватало в аварию попасть, этим точно он не поможет девушке.
ГЛАВА 29
В себя я приходила с трудом, как будто выплывала с большой глубины. Сначала пришли звуки. Они то отдалялись, то приближались, казались знакомыми, но память пасовала, отказываясь выдавать имена говоривших. Да и фразы были странные, как будто я смотрю по телевизору второсортный сериальный боевик.
— …сколько влил? — шипел недовольный, злой голос. — А если ей плохо станет?
— Нормально… Просто спит… — второй невидимый собеседник ответил с явным раздражением. — Не боись, тебе-то что, лучше же, если дергаться не будет…
Звуки удалились, превратившись в гул, потом снова приблизились.
— …На фига мне бесчувственная кукла? — снова первый говоривший. — Ну-ка давай, дуй на кухню…
Какое-то бормотание, шорох, к которому я прислушивалась с отстраненным, равнодушным любопытством. Эмоциям как анестезию сделали, сознание плавало в тумане, а тело… Я попыталась пошевелиться и обнаружила, что руки и ноги почему-то не шевелятся, более того, я их почти не чувствовала. Беспокойство по этому поводу лишь несильно кольнуло и увязло в киселе апатии, не желавшей покидать тело. Со мной явно что-то не так, только что?.. Даже веки было не поднять, они свинцовыми плитами придавили глаза. Между тем, то, на чем я лежала, скрипнуло, прогнулось, и со мной рядом, кажется, кто-то сел. Чужая горячая ладонь коснулась моей щеки, погладила и спустилась на шею. Захотелось отстраниться, прикосновение оставило неприятное чувство, да и эмоции начали потихоньку просыпаться, похоже. С губ сорвался судорожный вздох, и я даже смогла ужасно медленно повернуть голову, по-прежнему не в силах открыть глаза.
— Ну же, Олесенька, открывай глазки, что ты? — раздалось бормотание отвратительно ласкового голоса, и мокрые, противно мягкие губы прижались к моим.
Вот тут на меня как ведро ледяной воды вылили, я дернулась, глаза широко распахнулись, и осознание окружающей действительности нахлынуло лавиной. Какой-то мужчина целовал меня, прикасался, а еще… Черт, мои руки были привязаны над головой. И ноги, похоже, тоже… От ужаса перехватило горло, я дернулась, несмотря на неприятные ощущения в запястьях и лодыжках, завертела головой, пытаясь понять, где нахожусь, и что вообще происходит. Последнее, что помнила, это как уснула в машине Стаса. Как я оказалась в этой комнате с низким, темным потолком, одним маленьким окном и… на широкой кровати? Боже, что происходит? Мои ошалелые глаза уставились на лицо нависшего надо мной мужчины, и по спине поползли липкие, холодные щупальца страха. Это был Геннадий. И его взгляд мне очень, очень не понравился… Пристальный, с нездоровыми огоньками в глубине расширенных зрачков, и какой-то отстраненный, подернутый туманом. И преувеличенно нежная улыбка тоже пугала несказанно.
— Г-где я? — пробормотала пересохшими, непослушными губами, тело напряглось в бессознательной попытке отодвинуться подальше. — Геннадий, зачем вы меня привязали?
Но бесполезно. Путы держали крепко, и это состояние беспомощности рождало панику, лишавшую способности здраво мыслить. Господи, ну какая же я дура, зачем села к этому Стасу, ведь чуяла, что от этого типа лучше держаться подальше. Все, что надо было, это просто дождаться Сашу. Где моя хваленая рассудительность? Пальцы маминого нового мужа зашарили по моей груди, вызывая чувство гадливости и желание сбросить их немедленно, но увы — я не могла. А этот одержимый еще и начал расстегивать пуговицы на жилетке…
— Тише, тише, Олесенька, все в порядке, — пробормотал он, и от выражения предвкушения на его физиономии меня передернуло. — Все хорошо будет, ты просто расслабься… Как же я давно этого хотел, девочка моя, — жадные руки справились с застежкой жилетки, и паника подступила к отметке "неконтролируемый ужас". Я буквально оцепенела, не в силах пошевелиться, в голове билась одинокая истеричная мысль, что это не со мной, не может этого быть, и никто не знает, что я тут, и не придет на помощь, а этот тип, похоже, реально сумасшедший… — А ты так долго не давалась мне, глупая, даже в другую квартиру сбежала, — в голосе Геннадия послышались укоризненные нотки. — Пришлось даже сына просить о помощи, хотя девушки ему совсем не нравятся…
Его пальцы уже взялись за пуговицы на блузке, распахнув полы жилетки, и горло сжал спазм, не давая дышать. Перед глазами все поплыло, я судорожно сглотнула, хватая густой, вязкий воздух открытым ртом и чувствуя, что проваливаюсь в темноту — видимо, впечатлений оказалось достаточно, чтобы я впервые в жизни потеряла сознание… Наверное, к лучшему, да. Еще успела услышать, как открылась дверь, и все. Наступило благословенное небытие.
Правда, долго не получилось пребывать в этом состоянии, в жуткую реальность вернул резкий, неприятный запах нашатыря. Я дернулась, чихнула и снова открыла глаза, сразу заметив изменения. В углу на стуле сидел Стас с отстраненным, равнодушным лицом и рассматривал меня. Значит, он только прикидывался, изображая интерес ко мне? Лишь для того, чтобы заманить к папочке?.. Ужас и не думал уходить, молоточками стуча в висках, сознание по-прежнему пребывало в ступоре, не выдавая ни единой здравой мысли, что делать и как избежать дальнейшего. Я не сомневалась, Геннадий доведет начатое до конца. Господи, как я не поняла раньше, что у него на уме? Ведь ловила эти его странные взгляды, улыбки, попытки сблизиться со мной, правда, слишком осторожные, чтобы можно было что-то заподозрить…
— Нет-нет, не надо терять сознание, ну что ты, — продолжил бормотать этот сумасшедший маньяк, одним движением выдернув мою блузку из-за пояса юбки — пуговицы он уже успел расстегнуть. — Я же ничего плохого тебе не сделаю, Олесенька, я же люблю тебя, драгоценная моя девочка… — его пальцы зашарили по моей груди пока еще поверх бюстика, и меня едва не затошнило от отвращения.