— Клоди, наконец-то ты ответила, — голос Арне я узнала сразу же, из-за чего у меня тут же возникло желание нажать на значок отбоя, тем самым прекращая звонок. Но я сдержалась, хоть и не хотела разговаривать с этим парнем. — Может, расскажешь, что у тебя происходит и почему ты отменила наше свидание?
— У меня много работы. Возникли проблемы с предстоящей выставкой и я настолько устала, что у меня исчезло любое желание куда-либо идти, — говоря это, я заметила, что в последнее время постоянно прикрываюсь своей работой. Но, в принципе, я не врала. Работы у меня действительно было много.
— Ты могла бы мне сказать об этом, а не просто писать, что не хочешь никуда идти, а потом отключать телефон. Ты хоть представляешь, как я волновался? Даже ездил в твою галерею, пытаясь узнать, как тебя найти, но там сказали, что такая информация является конфиденциальной. Я даже Женевьеве звонил, чтобы спросить твой адрес, но она, как белены объелась и, взбесившись, прокричала, что ничего мне не скажет. Да что с вами, женщинами, происходит? — слушая бурный поток слов Арне, я почувствовала, как меня кольнула совесть. Если посмотреть со стороны парня, я действительно поступила нечестно по отношению к нему. Голос Арне казался мне утяжеленным хрипотцой усталости. Даже его тон изменился. В нем не было веселья и легкости. Лишь нервозность и нотки укоры. Но, несмотря на это, моя совесть уже вскоре опять заснула глубоким сном. Ложь. Очередная ложь. Навряд, у богатого мальчика нашлось место для переживаний в его плотном графике. Каким бы Арне не был на самом деле, веселым как в клубе, или грубым, как на работе, он не выглядел, как человек, способный переживать за кого-то другого. Тем более, из-за такого пустяка, как выключенный телефон.
— Не стоило переживать, — спокойным тоном сказала я. — Думаю, что ты нашел, как провести освободившийся вечер.
— Клоди, тебе не кажется, что твои слова грубы? — в голосе Арне мелькнуло раздражение. — Особенно, если учесть то, что весь вчерашний вечер и сегодняшнее утро я пытался найти твой адрес или дозвониться к тебе. Я даже работать нормально не смог. А ты вот так просто говоришь, что я нашел, как провести свободный вечер.
— Мне жаль, что ты не смог сегодня нормально работать, но, я опять повторюсь и скажу, что тебе не стоило переживать, — согнувшись, я уперлась локтями в колени и ладонью подперла голову.
— Черт, Клоди, как же с тобой сложно, — Арне выдохнул и его голос опять пропитался усталостью. — Встретимся сегодня на собрании клуба. Я немного задержусь на работе, но ближе к десяти приду. Пожалуйста, дождись меня. Нам нужно поговорить.
— Я не приду в «Женесе», — я невольно вздрогнула от новости о новой встрече клуба, о которой, Женевьева мне еще не сказала. Скорее всего, она все еще злилась на меня.
— Почему? Из-за работы? — Арне задавал слишком много вопросов и это начало меня раздражать. Сегодняшний день, должен был быть днем спокойствия, и, светловолосый парень, своим звонком рушил мои планы на время, проведенное в попытках не думать о собственных проблемах.
— Да, из-за работы. И, Арне, я… Я больше не буду приходить в клуб, — эти слова сами по себе сорвались с моих губ и я, первое время, не могла поверить в то, что сказала это. Вчера я долгие часы убивала себя размышлениями, стоит мне покидать клуб, тем самым пытаясь забыть случившееся, или остаться там, надеясь отомстить. Но сколько бы я не думала над этим, решения принять не могла. Сейчас же, слова дались мне невероятно легко, будто именно так все и должно быть. Нет, я ощущала легкое волнение, из-за перемен, которые последуют моим отказом ходить в клуб и я все еще хотела узнать, кто изнасиловал меня, но больше всего на свете я хотела никогда не возвращаться в клуб и сейчас лишь следовала своему желанию.
— Что? — переспросил Арне. Усталость сменилась удивлением. Может, даже неверием. — Клоди, не стоит спешить. Если ты не можешь посещать клуб из-за работы, это не повод уходить из «Женесе». В конце концов, у нас не обязательно посещать каждую встречу. Начнешь ходить, когда выставка пройдет и ты освободишься.
— Арне, я долго думала об этом и пришла к выводу, что не подхожу вам. Да и «Женесе» это не мое. Мы просто не совместимы, — я глубоко выдохнула, закрывая глаза. — Поэтому мне лучше покинуть клуб. Передай всем мои извинения за внезапный уход. И, пожалуйста, не звони мне сейчас. Я очень занята и не смогу тебе ответить.
— Клоди…
Я не дала Арне договорить и сбросила звонок. Он не выполнил моей просьбы и звонил еще несколько раз, но я выключила звук и вполне удачно игнорировала жужжание. Мне изначально не хотелось разговаривать с парнем, но теперь я понимала, что это было необходимо. Уход из клуба это еще один шаг к моему спокойствию. Что же насчет того, кто меня изнасиловал… Я всегда буду ненавидеть его и надеяться, что жизнь накажет этого ублюдка, но больше не хочу вариться в адском котле собственных сомнений.
Не нужно винить меня за трусость. Я просто хотела выбраться из этого болота.
***
Легкая музыка, доносящаяся из динамиков старенького проигрывателя, запах краски и плавные мазки по холсту. Я любила рисовать и, брав в руки кисти, улетала в другую реальность, творя целый мир, отображающийся на моих картинах. Никакой задумки или планов, лишь чистая импровизация, будто вовсе не я, а мои руки сами по себе творили очередное изображение. Но сейчас я не могла полностью сосредоточиться из-за того, что постоянно оборачивалась в сторону картонной коробки, недавно принесенной курьером.
Это был тот самый заказ Мадлен. Я долго вертела ее в руках, не понимая, почему коробка такая легкая не смотря на свои размеры. В голову закралась мысль, что заказ мог прийти не полностью или что-то перепутали, из-за чего, я все же отвлеклась от рисования, чтобы позвонить сестре и спросить, нармально ли, что посылка такая легкая. Но Мадлен не отвечала. Жалея, что не открыла посылку при курьере, чтобы узнать, что внутри и проверить ее целостность, я взяла ножницы в руки, после чего разрезала скотч, намереваясь сделать это сейчас. Но заглянуть внутрь я так и не успела. В дверь настойчиво постучали и мастерскую заполнила громкая трель дверного звонка.
Раздраженно фыркнув, я кинула ножницы на стол и поставила коробку на диван, после чего пошла к двери, намереваясь узнать, кто пришел. Но стоило мне ее открыть, как я тут же застыла на месте. На пороге стоял Арне.
— Как ты узнал адрес мастерской? — пребывая в замешательстве, я выпалила первую попавшуюся мысль. К слову, не самую удачную. Это я поняла, когда увидела, как губы Арне сложились в тонкую линию и на скулах заиграли желваки. Он был зол.
— Это единственное, что тебя волнует? — голос Арне так и сочился раздражением. Он был одет в черные брюки, серую рубашку, застегнутую на белые пуговицы, но почти все они скрыты за узким галстуком. Как всегда, элегантен и, практически идеален, в своем внешнем виде и одежде, безусловно, сшитой на заказ. Разве что светлые волосы немного растрепались и зеленые глаза сверкали немой ворчливостью. — Почему ты сбросила звонок, пока разговор еще не был закончен? Меня раздражает то, что до тебя невозможно дозвониться. Может, наконец-то поговорим нормально? Я не хочу, чтобы ты уходила из клуба.
— Арне, прекрати себя вести, так, будто ты являешься моим парнем, сгорающим от ревности, — я фыркнула, прикусив нижнюю губу. Скрестив руки на груди, я облокотилась спиной об угол откоса дверного проема. Удивление, поразившее меня из-за появления парня уже выветрилось и меня пробило негодование. Да почему меня нельзя оставить в покое? — Наш разговор был закончен. Я сказала все, что хотела и дальнейший наш разговор был бы никому ненужной водой. Своего решения, насчет клуба я не поменяю.
— Нет, мы еще не договорили, — Арне сощурил глаза и помотал головой в отрицательном жесте. Упертый болван, не желающий слушать, что я говорю. Раздражает. — Нет, я не сгораю от ревности. Я мучаюсь от волнения. Но ты чертовски непробиваемая и меня это злит. Что если я хочу стать твоим парнем? Я серьезен в намерении завести с тобой отношения. Думаешь, я просто так все это время приглашал тебя на свидания? Клоди, давай спокойно поговорим. Не может быть такого, что я тебе настолько сильно не нравлюсь. Уверен, что, если ты дашь мне шанс, я смогу показать себя с хорошей стороны.
Серьезно? Этот парень предлагал поговорить спокойно, в тот момент, когда самого трясло от раздражения? Я хмыкнула, а потом засмеялась, когда до меня дошел смысл слов Арне. Он напрямую предлагал мне встречаться. Смешно. Очень смешно. Только смех этот не веселый и не саркастичный. Он целиком и полностью проколот иглами нервозности, непонимания, отвращения и толики страха. После той ночи меня подташнивало не только от мыслей об отношениях, но и от мужчин в целом. Похотливые ублюдки, жаждущие только одного. Удовлетворить свою жажду. И Арне не исключение. Навряд, он предлагал мне встречаться для того, чтобы брать меня за руку и целомудренно целовать в щечку.
Я скользнула взглядом по запястью Арне, на котором красовался золотой браслет «Женесе», вызвавший у меня мурашки только одним своим видом. Я перестала смеяться. Исказив лицо в брезгливом выражении, я сильнее сжала руки на груди. Мысли словно вихрь пролетели в голове, будоража сознание и я, вновь, вспомнила то сообщение, каждое слово, которого впечаталось в моем сознании. Монстр писал, что любит меня и не раскроется, поскольку хочет меня хотя бы иногда видеть. Сейчас Арне предлагал мне встречаться и пытался переубедить покидать клуб. Негодование, злость, гнев и апатия. Я возненавидела Арне Габена еще сильнее. Был он моим насильником или нет, уже не имело значения. Меня злила его схожесть с насильником. Арне не имел права тревожить меня в тот момент, когда я просила этого не делать. И, тем более, он не должен был появляться тут с этим дурацким предложением.
— Арне, я похожа на дуру? — слова прозвучали спокойно, но в моих глазах лед, а на губах грубый оскал. — Знаешь, почему я спрашиваю? Просто только дура, страдающая отсутствием мозгов, будет с тобой встречаться. Такие, как ты, не способны на нормальные отношения. Сынок богатенького папочки, которому все с самого детства преподносят на блюдце, из-за чего ты считаешь, что весь мир лежит около твоих ног. Ты чертовски самоуверенный и я знаю, что постоянности в тебе мизер. Сколько времени пройдет, прежде чем ты устанешь от меня и начнешь бегать к другим на свиданки? А ты будешь изменять. Потому, что среди таких, как ты, такое заведено. Допустим, на тебя вешаются девушки, желая выйти за тебя замуж, но, я открою тебе одну тайну, их привлекают только твои деньги. Покуда ты будешь дарить им дорогие безделушки, им будет плевать с кем еще ты спишь. Найди себе такую дуру и ко мне больше не лезь. Для меня, иметь отношения с тобой, это все равно, что вступить в грязь.
Я специально говорила грубо, совершенно не подбирая слов. Таким образом, я пыталась выплеснуть всю злость, но вместе с моими оскорблениями она не вышла, оставаясь прочно сидеть внутри моего сердца. Меня все еще трясло от негодования.
Мои слова не прошли сквозь Арне. Он впитал их, как губка и в первый момент я увидела, как в его глазах затлела не то грусть, не то боль. Но, уже вскоре, я поняла, что мне померещилось, ведь светловолосый парень опять сгорал от гнева. Я ранила его и теперь наслаждалась этим, наблюдая за несдержанной реакцией. Да, Арне, подрагивай от злости, гори от негодования и пусть твоя маска показного дружелюбия трещит и ее осколки опадают на пол. Вот какой ты на самом деле. Кровожадный монстр, бесящийся от того, что все идет не так, как ты хочешь.
— Спрашиваешь, похожа ли ты на дуру? Ты не просто похожа. Ты ею являешься, — Арне буквально выплюнул эти слова. — Говоришь то, о чем даже понятия не имеешь, строя у себя в голове лживые представления обо мне, тем самым, в очередной раз, доказывая свою незрелость. Может, с годами ты поумнеешь, но в свои восемнадцать ты действительно глупая.
— Не нравится то, что я сказала? Отрицаешь правду? Делай, что хочешь, меня это не касается. Но не нужно пытаться оскорбить меня за счет возраста. Я куда более зрелая, чем те, кто вешается на тебя. Поэтому и разговаривать с тобой больше не намерена, — я фыркнула, отталкиваясь рукой от дверного откоса. — Тебя злит, что я обрываю разговор по телефону, раньше времени, нажимая отбой? Тогда смотри, как я еще умею, — я скользнула в мастерскую и с громким хлопком закрыла дверь, прямо перед носом Арне, после чего тут же щелкнула замок. — Можешь позлиться и на это. Приму за комплимент.
Быстрым шагом я пошла вдоль коридора, отдаляясь от двери, но я вздрогнула и еще сильнее ускорила шаг, когда Арне с силой ударил по ней. Закрывшись на кухне, я долго сидела на столе, нервно стуча ногой по деревянному шкафчику, из-за чего он жалобно поскрипывал, раздражая меня еще и этим мерзким звуком.
Злость понемногу начинала спадать и ко мне пришло осознание того, что я разгневала свирепого зверя. Хотя, не все ли равно? Арне заслужил это. И, могу поспорить, что уже через пару дней он забудет про меня.
***
Образ, пылающих от ярости, зеленых глаз Арне еще долго преследовал меня и звук его удара по двери, раз за разом повторялся в ушах. Я знала, что парень уехал, так как, прячась за шторкой, через окно, собственными глазами видела, как он сел в машину и с силой хлопнув дверцей, резко сорвался с места, уезжая по улице вдаль. Он больше не звонил мне и никак иначе не пытался связаться, из-за чего я решила, что мой отказ подействовал достаточно кардинально. Но, все равно, чувствуя себя в безопасности только в мастерской, не решалась выйти на улице. В конце концов, я даже переместилась на кухню вместе с холстом и красками, закрыв ветхую деревянную дверь на защелку. Мнимая защита, давшая мне возможность успокоиться.
Включив на ноутбуке какой-то боевик, снятый в Испании, я заварила чашку очень крепкого чая и опять села писать картину. Дело шло медленно и я постоянно отвлекалась, прокручивая в голове разговор с Арне, а потом начала думать про «Женесе». Скорее всего, Реми обрадуется моему уходу, Этьен воспримет это безразлично, поскольку мы практически незнакомы. А Женевева… Что же она? Злится ли Жене на меня или уже нет? Стоило заглянуть к ней на днях и извиниться.
Скудные запасы еды в холодильнике, я съела еще ночью. Стоило вчера утром зайти в магазин за продуктами, но я забыла. Поэтому, на поход в маркет я решилась ближе к десяти утра, после того, как проснулась, сидя за кухонным столом с отпечатком на лице от тканевой вышивки со скатерти.
Сколько я проспала? Два или три часа? Я не знала, но сонливости не было, поэтому размяв затекшее, из-за сна в таком неудобном положении, тело, я поплелась в душ, намереваясь окончательно разбудить свое сознание с помощью холодной воды. В мастерской жарко и душно. Даже дышать как-то тяжело и легкие неприятно ноют. В ванной комнате было еще хуже, словно я зашла в парилку. Поэтому, искупавшись, я перерыла одежду на кресле, служившем мне импровизированным шкафом, чтобы побыстрее одеться и пойти прогуляться хотя бы до маркета. Заодно я открыла окна, чтобы мастерская проветрилась.
Надевая на себя шорты и футболку, я мысленно выругалась, отмечая, что я опять похудела и шорты неприглядно висели на мне. Стоило не забывать о еде, иначе скоро я совсем скукожусь и превращусь в мешок с костями.
Мне нравились фигуристые девушки. Их было приятно рисовать и на картинах отображалась их уверенность. А что же я? Худая и очень низкая. Про таких, как я еще говорят: «метр с кепкой». Но я все еще росла и надеялась, что мой рост прибавит хотя бы пару сантиметров. Насчет внешности, тоже не могла сказать ничего особенного. Как художник, я осматривала себя очень критично, понимая, что никакой изюминки во мне нет. Аккуратный нос, тонкие губы, карие глаза и длинные каштановые волосы, вьющиеся у самый кончиков. Кожа бледная, но на плечах и лице было немного веснушек. Желания писать свой автопортрет у меня точно не возникало.
Посмотрев на себя в зеркало, я, отметила свой более-менее нормальный вид, порадовавшись сошедшим синякам, благодаря чему, я уже могла надевать более открытую одежду, и пошла к двери, захватив по пути свой кожаный рюкзачок с деньгами и телефоном.
На улице было еще жарче, чем в мастерской. Солнце нещадно палило, заставляя жителей шестнадцатого округа прятаться под тенями немногочисленных деревьев. Зато около лавок с подержанными товарами было много туристов. Им жара нипочем? Суровые люди. Меня спасали лишь, все еще влажные после душа, волосы иначе я бы уже давно вернулась обратно, решив подождать до вечера.
В магазине я брала лишь вредную еду. Настроение было препаршивое и хотелось себя порадовать. Поэтому, мою тележку заполнили чипсы, кола, шоколадки, энергетики, лапша быстрого приготовления, сыр, маринованный в оливковом масле со специями, и конфеты. Еще я сделала большой круг лишь бы зайти в мясную лавку, чтобы купить жирных ребер, которые я собиралась потушить в вине. Ну и купила холодный Дабл Кап в выездной лавке.
Себя я переоценила. Пакеты оказались объемными и тяжелыми. После того, как я купила кофе, нести все это стало невозможно, но я все равно маршировала вперед, расшатываясь из стороны в сторону вместе с пакетами и проливая кофеиновую жидкость на ноги, тем самым пачкая свои любимые белые кроссовки. Стоило найти такси, но я убеждала себя, что будет нелепо вызывать машину, ради того, чтобы проехать пару кварталов. Поэтому, когда я дошла к мастерской, вернее, доползла до нее, чуть ли не по земле волоча пакеты, ощущала себя еле живой, но довольной. К сожалению, все позитивные чувства сразу испарились после того, как я увидела парня стоящего около моей мастерской и машину, припаркованную около тротуара.
Нет, это был не Арне. Облокотившись поясницей о перила, на ступеньках стоял Реми, держа руки в кармане штанов. Хотя я этого парня узнала далеко не сразу. На нем были джинсы темно-синего цвета и белая футболка, поверх которой виднелась бледно-голубая рубашка, расстегнутая на все пуговицы. Волосы не уложены и даже немного растрепаны, а на ногах черные кеды с белой шнуровкой. Ненадолго я даже засмотрелась на него не веря, что вот этот парень, в обычной повседневной одежде, является тем самым важным владельцев знаменитого ресторана. Сейчас он больше был похож на какого-то студента.
— Чем обязана твоему визиту? — запыхавшись, я еле произнесла этот вопрос. Реми тут же обернулся в мою сторону и удивленно раскрыл глаза, посмотрев на пакеты в моих руках. Я этого не ожидала, но парень тут же спустился со ступенек и забрал у меня эту тяжелую ношу. — Ей, я сама могла их донести, — я не смогла сдержать возмущения. Дотягивая пакеты до мастерской, я убеждала себя, что справлюсь с этой тяжестью и сделаю это маленькой победой сегодняшнего дня. А Реми так просто отобрал пакеты, когда мне оставалось лишь поднять их по ступенькам. Хотя, не буду скрывать, избавившись от них, мне стало намного легче. Но, все равно, благодарить Реми за помощь я не собиралась. Не дождется.
— Арне, вчера на встрече клуба, сказал, что ты собираешься уходить из «Женесе», — сказал Реми, остановившись около двери. Меня слегка раздосадовало, что для него, судя по всему, пакеты были не тяжелее подушки, в то время, как я чуть не поломалась надвое, пока несла их. Хотя, ладно я же ниже его, да и скорее всего, вешу в два раза меньше.
— Не собираюсь. Я уже ушла, — я все еще тяжело дышала, поэтому слова получились немного смазанными. Достав из рюкзачка ключи, при этом опять разлив несколько капель Дабл Кап, который я все еще держала в руке, на свои кроссовки, я открыла дверь и зашла в коридор, после чего протянула руки, чтобы забрать пакеты у Реми. Но парень проигнорировал мой жест и ловко прошел мимо меня, неся пакеты вглубь мастерской.
— Может, скажешь, почему решила уйти? — вопрос Реми меня одновременно удивил, ошарашил и разозлил. Я была слишком уставшая, из-за отсутствия нормального сна и прогулки с тяжелыми пакетами под палящим солнцем, поэтому реагировала вяло. Но все равно сердце вновь забилась учащенно и голова налилась свинцом. Я лишь хотела спокойствия, из-за чего и решила покинуть клуб, но добилась ровно противоположного эффекта. Сначала Арне, а теперь и Реми ворвался в мое личное пространство. Более того, Реми зашел в мою мастерскую, куда я приглашала лишь самых близких людей и своим вторжением, он осквернял мое святое место.
— Вам не кажется, месье Морель, что это не вашего ума дело? — я резко перешла на уважительную форму обращения, вот только уважения в моих словах не было. Реми зашел в гостиную и я пошла за ним, замечая, как он осматривается по сторонам, рассматривая незаконченные картины, столы с красками, банки с кисточками и мольберты. — Я перед вами отчитываться не должна. И мои решения вас, месье Морель, не касаются. Вы помогли мне донести пакеты. Хорошо. Отлично. Просто супер. Впервые повели себя, как джентльмен, — я пару раз хлопнула в ладони, пародируя бурные овации. — Спасибо вам, месье Морель, огромное, но теперь можете идти. Я вас сюда не приглашала, но с радостью покажу дорогу к выходу. Конечно, если вы забыли где находится дверь.
Мне было жутко неуютно находиться в одном помещении наедине с Реми. Как бы я не храбрилась, но по коже пробежались мурашки и я впилась взглядом в запястье темноволосого парня, на котором, из-под рукава рубашки, выглядывал такой же золотой браслет участника клуба, как и у Арне. Я сглотнула горький ком, возникший в горле, и попыталась напустить на лицо больше недружелюбия, надеясь, что хотя бы так Реми, поймет, что я не рада его визиту и уйдет.
— Как участник «Женесе» я хочу узнать, почему ты решила уйти от нас, — сказал Реми, пропустив все мои слова мимо ушей. Насмотревшись на мою мастерскую, он опять повернулся ко мне.
— Да вот просто видеть вас, месье Морель, больше не хочу, поэтому и ушла из клуба, — я не стала говорить про работу. Перед Реми мне нечего было оправдываться.
— Какая прекрасная причина. Вот только, она не является достаточным поводом ухода из клуба, — произнес Реми, скривив губы в подобии улыбки.
Скорее всего, ему надоело стоять с пакетами, поэтому он поставил их на диван. Вернее, он почти их швырнул, задевая моими покупками то, что раньше лежало на мягких подушках, из-за чего эти вещи плюхнулись на пол, скользя по полу в разные стороны.
Я далеко не сразу поняла, что это за коробка. Про посылку Мадлен я уже успела позабыть, точно так же, как из моей памяти выветрилось, что я ее открыла, но из-за прихода Арне так и не заглянула внутрь, оставляя ее на диване. Теперь же, из упавшей на пол коробки, вывалилось несколько комплектов очень откровенного белья, бережно сложенных в прозрачные пакеты.
Словно, в замедленной сьемке, я наблюдала за тем, как оттуда выскальзывает хлыст, в таком же, прозрачном пакете, что-то кожаное и плоское, напоминающее сложенный корсет и две коробочки с изображениями на них резиновых членов ядовитого, розового цвета.
Естественно, все это не осталось незамеченным для Реми. Широко распахнув глаза, он неотрывно смотрел на содержимое посылки Мадлен, тщательно осматривая каждую вещь.
Искра. Буря. Вселенский стыд.
Закрыв лицо руками, я шумно выдохнула. Нужно было собрать все эти вещи и положить обратно в коробку, но мне, если честно, больше хотелось зашвырнуть их под диван, чтобы больше никогда не видеть. Боже, сестренка, что ты собираешься делать со своим мужем в вашу чертову годовщину свадьбы и зачем ты скупила половину ассортимента магазина для взрослых? Хотя, нет, не хочу знать подробности половой жизни Мадлен, которая, оказывается, любит… Извращения? Это все вообще является извращением? Или резиновые члены и плети всего лишь обыденные вещи, имеющиеся в доме каждой семейной пары? Я не знала и решила, что и не хочу знать.
— Я и не догадывался, что ты такое любишь, — подняв взгляд, я увидела, как Реми кивнул в сторону плети и корсета. Так же его взгляд мимолетно скользнул по коробке, на которой было написано мое имя. Я не собиралась оправдываться перед ним, нелепо бормоча, что это не мое. Из этого вышло бы лишь глупое представление, позорящее меня. Тем более, коробка в моей мастерской и в графе заказчика мое имя. — Хотя выглядишь такой невинной.