— И тебе, — улыбнулась я в ответ, вдыхая в себя аромат мяса и чувствуя, как мой желудок отзывается голодным спазмом на этот чудесный запах.
С огромным аппетитом я набросилась на еду. Все было настолько вкусно, что я, позабыв о хороших манерах, начала есть прямо руками. Проглотив очередной кусочек ветчины, даже облизнула пальцы и замерла, смутившись от того, с каким интересом он наблюдал за мной. Он лишь ухмыльнулся на это и спросил, слегка наклонившись в мою сторону:
— Ты всегда такая скромная или только со мной?
Казалось бы, безобидный вопрос, но внутри меня поднялась волна протеста. Не первый раз меня называли скромной, но сама себя я такой никогда не считала.
— Я не скромная, — с вызовом ответила ему, для верности повыше задрав подбородок.
Но мой уверенный ответ лишь вызвал новую усмешку на его губах.
— Да ну? Тогда сними с себя полотенце.
До меня не сразу дошёл смысл его просьбы. Только что мы говорили о скромности, и теперь вдруг он потребовал от меня оголиться. Причем тут это? И зачем ему это?
— Чего застыла? — поинтересовался он с весёлой улыбкой, — Ты же не скромная? Так убери полотенце.
На смену непониманию пришло возмущение.
— Разве скромность заключается в том, чтобы не раздеваться догола, как только попросят? — обиженно поинтересовалась я у него.
— У тебя красивое тело, и я его уже видел, — нагло заявил он, заставляя мои щёки порозоветь, — Что тебе мешает сейчас еще раз показать мне его?
Я растерялась, не зная, что ответить на этот абсурдный вопрос. С одной стороны, мне действительно ничего не мешало сделать это, но с другой стороны, все же что-то внутри меня противилось и подсказывало, что это неправильно. И в итоге я не придумала ничего лучше, чем сказать:
— Но мы же за столом!
— То есть, если бы мы не были за столом, ты бы моментально выполнила мою просьбу? — с нажимом спросил он, — Не мялась бы, не краснела, не ждала бы, пока я заставлю?
Так вот значит, какой я выгляжу в его глазах. Краснеющей мямлей. Но я ведь не такая на самом деле. Я смелая. Я не мямля.
С вызовом посмотрела на него. Поднялась со стула, стянула с себя влажное полотенце, и отбросила его в сторону.
Его брови взметнулись вверх, а взгляд опасно потемнел. К своему стыду я чувствовала, как затвердевают мои соски от одного этого взгляда, но продолжала смотреть на него, горделиво задрав вверх подбородок. Он спрыгнул со своего стула, медленно обошёл барную стойку и прижал меня к ней спиной.
— Значит, ты совсем не скромная, маленькая девочка, а смелая, дерзкая, раскрепощённая? — вкрадчиво произнёс он, дотрагиваясь пальцами до моих торчащих сосков, сжимая и покручивая их, глядя при этом прямо мне в глаза, — Или хочешь быть такой? Учти, если собираешься дерзить мне, будешь получать по заднице, и очень больно.
И снова это горячее тянущее ощущение внизу живота от его угрозы. Сердце забилось еще быстрее, всю смелость как рукой сняло.
Его огромная ладонь обхватила нежное полушарие моей груди, а губы обрушились на ореолу грубым болезненным поцелуем. Мое дыхание участилось, а руки тут же сами собой уперлись в его плечи, но не отталкивали, а лишь впивались ноготками в гладкую кожу. Он сжимал мой сосок зубами, потом облизывал его и снова кусал, интенсивно, даже больно, но вполне терпимо. И я мужественно сносила эту пытку, не проронив ни звука, пока он истязал одну мою грудь, а после переключился на другую. Когда он прекратил, соски горели огнём, почти так же, как и внизу, между ног, куда он вдруг проник рукой, заставляя меня напрячься всем телом.
— Болит? — выдохнул мне в ухо, нежно поглаживая там пальцами.
И я отчаянно закивала, осознавая всю глупость своего выпада с раздеванием. Зачем было его провоцировать? Что будет, если он захочет ещё раз войти в меня? Но, к счастью, он не собирался этого делать.
— Ты должна поехать домой, Рая, — слегка охрипшим голосом произнёс он мне в губы, — Я могу не сдержаться. Нам лучше подождать хотя бы пару дней.
Я снова закивала, чувствуя сильнейший диссонанс. Умом я понимала, чем грозит мне это его “не сдержаться”, но тело сводило судорогой от жажды прикосновений и поцелуев с ним.
— Оденься, — приказал он, отпуская меня.
Решив больше не искушать судьбу, поспешила обратно в спальню, к своей одежде. Ну как к своей, к Жаннкиной.
Глава 8
Он решил сам отвезти меня в общагу, не привлекая к этому своего неприятного друга, и моему счастью не было предела.
Мы спустились вниз и отыскали на парковке его машину, такую же черную, как и у Марка, но уже с более привычным дизайном, и более представительным, что ли. Он галантно открыл мне дверь и подал руку, помогая сесть на переднее сидение.
Его манеры были безупречны. Он вел себя словно настоящий английский джентльмен, и порой я даже забывала о его странных наклонностях, что было, конечно, зря. Я должна была помнить о них каждую секунду, не терять бдительность, и не строить себе воздушных замков.
Всю дорогу до общаги он не выпускал мою руку из своей, поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей ладони. Потом, когда приехали, долго целовались в машине, так, что у меня опухли губы.
На прощание он ничего мне не сказал, кроме короткого “Ну все, иди”. И я, едва держась на ногах, выпорхнула из машины.
***
Жаннка в этот раз встречала меня без прежнего нетерпеливого любопытства, а медленно подошла, изучая напряженным взглядом мое лицо.
— Знаю, ты не любишь вопросы, поэтому задам только один, — строго сказала она, — Все прошло хорошо?
Я уверенно закивала, не в силах сдержать рвущуюся наружу радостную улыбку.
— По глазам вижу, что хорошо, — с приторной улыбкой протянула подруга.
Я снова закивала.
— Может, расскажешь? Хоть чуточку? Хоть капелюшечку? — жалобно заныла она, подражая взглядом коту из Шрека.
— Нет, — отрицательно завертела я головой, не переставая при этом улыбаться.
— Ох, — разочарованно вздохнула подруга, — Надо же быть такой скрытной!
— Да не скрытная я, — пожала плечами, — Просто это же очень личное.
Жаннка закатила глаза.
— Ладно, личное, иди хоть обниму. Я рада, что все прошло хорошо, — она крепко обняла меня за шею.
Ее объятия показались мне очень горячими, даже если учесть, что я недавно зашла с улицы. Я нахмурилась и приложила ладонь к ее лбу.
— Не поняла, у тебя что, температура?
Посмотрела внимательнее и теперь заметила припухшие глаза и слегка покрасневшие крылья носа.
— Да, — сокрушенно кивнула она, — Как назло. Каждый, блин, год я болею на свою днюху!
— Но у тебя же только через неделю, если не ошибаюсь? — возразила я, раздеваясь, — Давай-ка будем лечиться. Не переживай, я тебя быстренько на ноги поставлю.
***
Несмотря на все мои усилия, к утру Жаннке стало хуже, и на пары она была идти не в состоянии.
— Пей больше тёплой жидкости, — давала я ей наставления перед уходом, — Чай, морс, варенье не жалей, пожалуйста. И за температурой следи. Если опять подскочит, парацетамол в верхнем ящике стола.
— Слушаюсь, мам, — лениво отозвалась из-под одеяла подруга.
— Ну все, я побежала.
***
На улице был мороз, но меня колотило совсем не от холода. Физика первой парой, и я вот-вот увижу ЕГО.
Ощущения были до боли странными и необъяснимыми. Сердце радостно трепетало в предвкушении скорой встречи, в то же время было немного страшно и неловко от того, что между нами произошло этой ночью. Стоило мне вспомнить, как он прикасался ко мне, целовал, как снимал с меня одежду, и что было потом, щёки тут же начинали гореть огнём. А ещё я соскучилась. Просто дико соскучилась по его улыбке, движениям, запаху…
Только вот по приходу на место, настроение было немного подпорчено. Артем уселся со мной за парту на место Жаннки, как будто так и надо.
— Привет, отличница! — весело поздоровался он, — Я уже успел соскучиться.