— Извиняю! — для Насти сегодня, наверное, ничего в нём не могло оттолкнуть, даже навязчивый запах немытого тела. — Давай я тебе помогу!
— Ну что ты со мной, как с ребёнком, — обиделся Вова и шагнул в сторону коридора, но ослабший организм решил наказать его гордыню, и Вова пошатнулся, снова ухватившись за Настино плечо. Она покачала головой:
— Солнце моё, послушай меня! Не как с ребёнком, а как с больным. Медсестра тебе поможет, помоет, покормит и спатки уложит!
— Да ну тебя, — смутился Вова. — Не выношу болеть…
— Умнее будешь в следующий раз, — проворчала Настя, сопровождая больного до ванной.
Она помогла ему раздеться, перелезть через борт, но запретила садиться в ванну, понимая, что, в случае чего, самой ей ни за что не поднять такую массу. Вова принимал всё с отрешённостью приговорённого к смертной казни, и только в конце обнял крепко и тихо сказал:
— Это я должен заботиться о тебе!
— Ты это уже сделал! — Настя чмокнула его в губы и подала полотенце. — Давай по-быстрому сушись и в кровать! Ты хоть вещи свои забрал? Или мне в магазин идти потом?
— В машине… Только не знаю, чистые или не очень…
— Бомж, — ласково обругала его Настя, помогая выбраться из ванны. — Принесу, постираю, потом накормлю, а потом…
— Потом ляжешь со мной, обнимешь и никуда больше не пойдёшь.
— Размечтался! — усмехнулась Настя. — А кто детьми будет заниматься? А на работу?
— Вот только на ногах смогу стоять твердо — и сразу на рынок, — нахмурился Вова. — Небось обокрали меня на три зарплаты уже!
— Не убежит твой рынок! — Настя уложила больного в постель и, наклонившись, нежно поцеловала в губы. — Уж будь любезен выздороветь, как следует!
Через несколько дней всё вернулось на круги своя. С маленьким исключением — Вова теперь жил у неё. Настя снова расцвела, как яблоня весной, и перестала ругаться матом на алкашей. Те, разумеется, полюбопытствовали, что случилось с «хозяйкой», и получили ответ «Не ваше дело, а вообще-то муж вернулся!»
Она просыпалась рядом с Вовой, засыпала рядом с ним, обнимая тёплое большое тело, прижимаясь к нему, и молча, про себя, говорила «спасибо». Вова снова вышел на свой рынок и первым делом, разумеется, после необходимого нагоняя продавщицам, пригласил всех трёх и четвертую, что собирался нанять в очередную палатку, в своё новое жилище, устроив Насте сюрприз — притащил несколько коробок пиццы, водку, и огромный букет цветов. А когда Настя изумленно спросила, зачем он все это устроил, Вова тихо шепнул ей на ухо: «Я одну и ту же ошибку дважды не повторяю».
Но она и без того верила ему. Безоглядно, хотя везде читала и слышала, что мужикам верить ну никак нельзя! Продавщицы оказались весёлыми нормальными тётками, даже дамочка, похожая на страуса, которая перед самым Новым Годом пережила страшное несчастье — смерть единственной дочери, и поэтому всё ещё была словно в заморозке, чем объяснялась её кажущияся ленивость и равнодушие.
Самым счастливым в новой семье был, наверное, Артёмка. Теперь он называл Вову «папа Вова» — с самого первого дня, когда ему сказали, что тот теперь останется жить с ними. По-видимому, мальчик давно решил какие-то вещи в своей головёнке, для него всё было так, как и положено вселенскими законами мироустройства. Вдвоём они с Вовой строили гигантские замки из Лего, которым новоиспеченный папа захламил всю квартиру, и яростно защищали их от начавшей ползать Ленки и двух подросших котят. Настя не вмешивалась в эту мужскую дружбу, хотя иногда и делала замечание Вове, что он слишком балует мальчика. На что получала неизменный ответ: «Ну и ладно, кто знает, как с ним жизнь обойдется!»
Пришло и время первой ссоры. Неизбежной, противной и мелочной. После которой Вова пришел мириться и по-деловому предложил:
— Давай теперь как только начнём ссориться, ты говори сразу «кофе» и мы пойдём пить кофе!
Настя смеялась и про себя снова говорила «спасибо» неизвестно кому, каким-то высшим небесным силам, пославшим ей такого мужчину!
Сложив метлу в подсобку, Настя заперла дверь и подобрала со скамейки свой платок. День обещал быть тёплым и солнечным, лёгкие облачка потихоньку смещались куда-то в сторону, уступая место ясному апрельскому небу. Ветерок шевелил нежную зелень, недавно отросшие шевелюры тонконогих берёз и щекотал Настины щёки. Она повернула лицо к ветру и с наслаждением вдохнула запах весны. Скоро лето, скоро они все поедут в деревню к Вовиным родителям, чего Настя слегка побаивалась. Скоро будет совсем тепло, и она сбросит наконец тяжёлый пуховик. Скоро, скоро, скоро…
А пока пора домой, собирать Тёмку в садик и Вову на работу!
Она вошла в квартиру и с порога на неё налетел чёрный вихрь торчащей во все стороны шерсти. Бэтмен отчаянно тормозил всеми четырьмя лапами, но скользкий линолеум, мерзко подхихикивая, послал котёнка прямо в ноги хозяйке. Та подхватила его на руки и громко спросила:
— Что происходит в этом доме?
Вова выглянул из кухни с ножом в руке:
— А это… Не обращай внимания, это Джокер пока победил Бэтмена!
— С каким счётом? — поинтересовалась Настя, сажая Бэтмена на самый верх кошачьего дерева, которое соорудил для нее добрый Митя-Синий из цельного ствола спиленной берёзы.
— Что-то где-то в районе влсемь-ноль пока, — улыбнулся Вова, целуя её. — Чёрт, на тебя весна так действует или ты мне что-то в кофе подсыпала? Ты сегодня прямо бомба!
— Да ну! — деланно удивилась Настя. — А вчера ещё не была?
— Была, но не так! Садись, всё готово.
Она села за стол напротив Тёмы, и Ленка поползла к ней, ухватилась за штаны и неуверенно, покачиваясь, поднялась на нетвёрдые ножки. Настя умилилась:
— Вовка, смотри! Она встала! Звёздочка моя!
Ленка открыла четыре зуба в широкой улыбке и громко провозгласила:
— На-на-ба-ба-ма!
— Да что ты говоришь? — удивился Вова, раскладывая по тарелкам жареные помидоры. — Вот это всё прямо так сразу?
Настя засмеялась:
— Ну всё, кончилась наша спокойная жизнь!
— Ага, скоро не хуже Бэтмена будет носиться по квартире! — поддакнул Вова.
Настя поддела вилкой кусок помидора и нерешительно спросила:
— А корнишонов нету?
— Нету, — удивился Вова. — Ты же их терпеть не можешь, я и не купил!
— Чего-то захотелось… — пожала плечами Настя. — Потом схожу куплю сама.
Вова покосился на неё, но ничего не ответил.
Позже, когда он уже уехал, по дороге закинув Тёмку в садик, Настя убрала в зале и в кухне, поигралась с Ленкой, покормила её и уложила спать. Прошла к холодильнику, сделала себе бутерброд, с аппетитом съела половину и внезапно осознала, что именно ест.
Уставившись на кусок батона, она с сомнением покачала головой — вместо майонеза на него был намазан толстый слой вишнёвого джема, лежали две копчёные сардинки и толстый кусок сыра.
Настя прислушалась к желудку, ведь он должен был уже просить пощады и подскакивать на месте, просясь в туалет. Но ничего подобного в организме не наблюдалось. Наоборот, странный, можно даже сказать, извращенский бутик так и просился в рот! Настя подняла брови в лёгком недоумении, и её бросило в холодный пот — да она беременна! Точно такие же малоаппетитные сочетания она с плачем вожделения поедала, когда носила Ленку! И корнишоны, будь они неладны! О Господи, только не это!
Нет, слова и впрямь материальны! Правильно, она же сказала соседкам, что якобы беременна да еще и близнецами, вот Бог и отомстил ей!
Настя опустилась на табуретку, отложила бутерброд, как будто он был отравлен, и покачала головой. Нет, нет и нет, ну какой сейчас ребёнок? Тёмка осенью в школу пойдёт, Ленка только-только ходить начнёт летом… С Вовой они живут чуть меньше двух месяцев, да и вообще, он ещё не разведён!
Ей сейчас абсолютно, совершенно точно не нужен младенец!
Инстинктивно она приложила ладонь к животу. И вдруг слёзы брызнули из глаз. Вот так же она сидела в кухне, приложив руку к ещё даже не появившемуся животику и плакала всё горе своего сердца после страшного звонка из милиции. Когда Витину машину нашли на обочине заледенелой дороги. Она только успела сказать ему по телефону, что на тесте проявились две полосочки, только обрадовалась его телячьему восторгу, только размечталась о жизни, что они будут вести вчетвером, как все её счастье оборвалось в банальном ДТП…
Ну уж нет! Она тоже не повторяет одну и ту же ошибку дважды! Она не потеряет Вову, ни в коем случае! Пусть даже у них никогда не будет общего ребёнка.
Чтобы зазря не терзаться смутными сомнениями, как только Ленка проснулась, Настя одела её, посадила в коляску и пошла гулять в сторону аптеки на проспекте. Когда она попросила тест на беременность, аптекарша средних лет с жалостью посмотрела на ляльку в коляске, на Настю, и тяжко вздохнула, качая головой и протягивая ей коробочку.
Сократив прогулку до приличного минимума, Настя почти бегом вернулась домой и, посадив Ленку в парк, ушла священнодействовать в ванную.
Десять минут спустя она сидела на кухне с сигаретой и чашкой кофе, неотрывно глядя на тоненькую полосочку пластика с ясно выступающими двумя полосками. Сомнений не было — она беременна.
Сомнений не было — она ни слова не скажет Вове.
Сомнений не было — ребёнка не будет…
Глава 8
Всю следующую неделю Настя безуспешно пыталась сделать две вещи. Во-первых, скрыть от Вовы своё состояние, что давалось ей весьма нелегко. Аппетит рос буквально по часам, и она с трудом удерживалась от второй тарелки или второго бутерброда. Дошло до того, что она вставала по ночам и украдкой лопала купленное днём и припрятанное печенье.
Во-вторых, дозвониться до поликлиники и взять направление на аборт. Но… То её врач была в отпуске (ну что этой дуре понадобилось в отпуске в апреле-месяце?), то регистратура была занята и Настя отвлекалась на что-то другое, забывая о необходимости взять талончик до приезда Вовы. То ждала на телефоне почти полчаса, и это съедало весь её кредит.