Спустя пару минут они заходят на кухню. Я молча, с улыбкой на лице, наблюдаю, как папа бережно накладывает маме еду, затем берет и кладет себе порцию.
Только я нарезаю вишневый пирог, чтобы положить всем на тарелки, как вздрагиваю и перевожу недоуменный взгляд на родителей, когда кто-то стучится в дверь.
— Ты кого-то ждёшь? — спрашивает мама, испуганно хватая папу за запястье. Он криво улыбается и кивает головой.
— Это миссис Фриман со своим сыном. Они… — Он смотрит на меня, как будто я должна была догадаться о том, что он сейчас скажет. — Младшая сестра Оуэна погибла в автокатастрофе… Я пригласил их на ужин. Будет невежливо, если мы просто не откроем им и не станем как-то контактировать. Те дни, когда мы пытались поговорить с ней, а она игнорировала нас, прошли. Она нуждается в нас, хоть она и не говорит об этом. И мы соседи, а соседи должны выручать в трудную минуту. Сейчас все изменилось.
Мама хмуро изучает его, но потом я замечаю в ее глазах жалость. Я знала про сестру Оуэна не так много. Только имя и то, как она выглядела. Мы с ней не были лучшими друзьями. Я лишь знала ее как веселую девочку. Я часто ей помогала с математикой и сочинениями по литературе, потому что она все время опаздывала и немного отставала по теме.
После выпускного бала ранним утром я услышала в новостях, что милая девушка Дори Фриман была обнаружена в машине с ещё одним пассажиром. Они были подростками. Обычными детьми.
Дори Фриман — девушка с медовыми локонами длиной до середины спины, которая всегда одевалась не как все. И этим отличалась. Она была другой. И она погибла в автокатастрофе.
Я была в смятении. Не представляю, что чувствует сейчас Оэун… Я села на стул, чувствуя, как тело начинало потряхивать. Я слышала об этом много раз. Эта была любимая тема соседей и жителей города Броука. Сейчас, я это поняла и мне стало вдвойне не по себе.
— Дорогая, открой дверь, пожалуйста, — говорит мама мне на ухо.
Я киваю, поднимаюсь и иду к двери, хотя мыслями в том дне, когда я узнала, что Дори больше не придет в школу. Что никогда не сможет сдать домашнее задание или никогда снова не посидит со мной в кафетерии во время ленча.
Когда я открыла дверь и подняла голову, смотря снизу вверх на Фриманов, мне тяжело было даже сглотнуть. Парень, который сегодня так дерзко улыбался мне в спортивном зале, как будто говоря своим видом, что мне в этом городе не место, стоял передо мной. Но теперь он не улыбался так, как сегодня днём. В его глазах веяли мрак и тоска.
Он повернулся и, казалось, он был так же шокирован, как и я. Он протянул мне румяный пирог, хорошо замотанный в пищевую бумагу.
— Привет, Рыжик, — сказал он сипло. Это был он. Я отошла в сторону, отгоняя головокружение и дрожь в коленках.
8 глава
Оуэн
Возвращаясь домой, я не думал, что придется снова столкнуться с неизбежностью. Когда позвонила мама и сказала, чтобы пришел домой ровно в восемь вечера, я опешил. Сначала задавался вопросом: зачем, если смысл её жизни под землёй?
Она не особо меня любила. Весь город твердил, что неверный сын ее бросил, уехав с отцом в другой город. Она, как разбитый корабль, доверилась бездушным акулам и позволила им себя утопить в темной пучине горя. Я не хотел возвращаться домой. Не тогда, когда узнал, что Дори больше нет. Она была единственной, кому я доверял и кого мог любить.
Поворачивая к дому, я не чувствовал ничего, кроме тоски. Я сдерживал свои эмоции глубоко внутри себя. Я хотел быть сильным. Ради Дори. Она не любила, когда я приходил к ней без настроения. Она всегда помогала мне справиться с темнотой. Но сейчас ее не было. И темнота сгущалась быстрее, становилась больше и намного темнее, чем прежде.
Без каких-либо эмоций, словно марионетка, я перебрасываю ногу на газон, ставлю мотоцикл на подножку и направляюсь к двери. Останавливаюсь на секунду, чтобы унять внутреннюю борьбу. Мне не хотелось смотреть наверх. В окно, где была комната Дори. Туда я до сих пор не заходил. Я даже начинал забывать то, как она выглядит.
— О, боги, ты здесь! Почему тебя так долго не было? Уже половина девятого! — Мама вышла из кухни с телефоном в правой руке. Впалые щеки матери говорили, что она слишком долго не спала и почти ничего не ела.
Я прохожу в прихожую, затем закрываю дверь и иду на кухню в поиске чего-нибудь съедобного. Я достаю бутылку воды и поворачиваюсь к ней, делая глоток из горлышка.
— Что случилось, мам? Когда ты звонила и просила, чтобы я приехал, у тебя был такой взволнованный голос, — говорю ей, глядя в глаза. Она вздыхает и нервно заправляет свои темные волосы за уши.
— Пока я тебя ждала, звонил Мистер Андерсон… — начинает она и поднимает голову на меня. Я хмурюсь.
— Отец Бриттани Андерсон? Что ему от тебя было нужно? — Я подхожу ближе, чувствуя, как напрягаются мои внутренности, и образовывается узел.
Она закусывает губу и опускает глаза в пол. Зачем постороннему человеку звонить моей матери? Все, что я знал об этой семье — у них была дочь. Бриттани Андерсон. Она училась со мной в одной школе, но на класс младше и эта девушка никогда не смотрела в мою сторону. Она всегда ошивалась рядом с Колином Бромом, вечно флиртующим совсем, что движется.
Однажды я заметил то, что не должен был и мне это не понравилось. Я не мог совладать с собой и не понимал, почему так реагирую. Не мог смириться с тем, что Бриттани Андерсон дружит с таким шлюхой по имени Колин Бром. Он был недостоин быть ее другом.
— Он пригласил нас к ним в гости на ужин. Я думаю, он хочет проявить вежливость. Знаешь, с тех пор, как твой отец забрал тебя, они были единственными, кто пытался заговорить со мной. Однако я была так глубоко в своих мыслях, что ни с кем не хотела сближаться. Я уверена, все пройдет хорошо, Оуэн.
Мама улыбается, хотя заметно, как ее уголки губ дрожат.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Не уверен, что там будет она. Я слышал, что их дочь уехала после окончания школы. Не знаю точно куда, но ее не было в Броуке.
— Ладно. Только разреши мне принять душ, — говорю я, проходя мимо нее. Она быстро кивает головой и начинает открывать шкафчики, доставая муку. Зачем ей мука черт побери?
***
Не знаю, как так вышло, но маме удалось это сделать. Теперь мы стояли на крыльце соседнего дома и ждали, пока нас впустят.
Когда я вышел из душа, особо не волновало, что одену. Я был готов пойти голым, но ради долгих уговоров матери я всё-таки надел белую майку и джинсы. Проводя руками по волосам, начинаю дрожать от холода. Надо было взять куртку.
— Я не думаю, что это хорошая идея, мам, — начинаю я, спускаясь по ступенькам.
Дерево подо мной начинало стонать, словно ему было больно. В некоторых местах торчали гвозди. Кто-нибудь так мог сломать ногу в любой момент.
Мама хватает меня за плечо, останавливая. Я поднимаю голову к темному небу и выдыхаю.
— Нет, Оуэн Фриман, ты развернешься и войдёшь в этот дом вместе со мной, — тихо произнесла мама. Но в ее голосе было столько жёсткости. До мурашек.
Минуту я размышлял свой побег, и как тактично бы я смог увернутся от приглашения Андерсонов. Так и ничего не придумав, я развернулся на пятках и поднялся снова. Мама широко улыбнулась и поднялась на носочки, чтобы поцеловать меня в щеку.
— Спасибо, милый. Держи, отдашь этот лимонный пирог мистеру и миссис Андерсон. Им будет приятно.
Я неохотно выставляю руки вперед, и мама аккуратно вручает его мне. Тогда открывается дверь, и я поворачиваюсь с натянутой улыбкой. Когда я вижу, кто именно стоит передо мной, улыбка медленно сползает вниз.
— Привет, Рыжик, — говорю я, но мой голос садится и приходится откашляться.
Ее зелёные глаза блестят, и я не понимаю, от света ли это или нет. Я узнаю эту рыжую косу. Она в тех же самых лосинах, что и была в том зале. Я вручаю ей пирог, и она медленно подходит ближе. Я заставляю себя не пялиться на ее грудь и не представлять, как она уходила из зала, виляя бедрами.
— Спасибо, — сказала она, не глядя на меня.
Ее пальчики коснулись моих ладоней, и в одно мгновение я подумал, что мозг перестал функционировать. Меня это и удивило и смутило одновременно. Я закусил щеку. Резко спрятав руки в карманы брюк, попятился назад.
— Прошу, заходите. И добро пожаловать в дом Андерсонов, — сказала она, все ещё не глядя в мою сторону. Она была полностью обращена к моей матери. — Меня зовут Бритт Андерсон.
Я сглотнул, чувствуя, как начинается головокружение. Бритт Андерсон. Я не мог в это поверить. Бросив на нее ошеломительный взгляд, заметил, что ее пухлые губы растянулись в рассеянной полуулыбке.
Мама подтолкнула меня вперед, когда я прошел внутрь. Наверное, я слишком долго стоял на крыльце, что не расслышал, как что-то говорила Бритт. Я нервно пожевывал губы, пытаясь совладать с собой.
Тогда я увидел мистера Андерсона — высокий мужчина с седыми прядями на висках, хотя седина не сильно бросалась в глаза. Ярко рыжий оттенок затмевал все недостатки, полностью вычищая мысли, что этот мужчина в возрасте. Он был одет в клетчатую серую рубашку, черные брюки и ковбойские сапоги с железным зубчатым колёсиком на пятках.
— Здравствуйте, миссис Фриман. Мы рады, что вы согласились и пришли к нам на ужин, — со всей почтенностью говорит он, подходя к моей маме. Она улыбается, но я вижу, как мама нервничает. Она не привыкла к такому. Двадцать лет она прятала свои чувства. И с тех пор, как умерла Дори, это стало ее привычкой.
— Привет, Оуэн, как жизнь? Сочувствуем утрате, — говорит миссис Андерсон, выступая из-за спины своего мужа.
Миссис Андерсон была хрупкой, худой женщиной с каштановыми волосами. Карие глаза излучали тепло и дружелюбие. Я просто кивнул, но ничего больше. Я чувствовал себя не в своей тарелке.
— Спасибо, Синди. Нам это очень важно. Оуэну сложно об этом говорить, так что я прошу прощения по этому поводу. Мы принесли вам пирог, — говорит мама и своим маленьким кулачком незаметно ткнула меня в бок.
Я резко вздохнул и кивнул снова. Все это было похоже на какое-то кино, где нет ни начала, ни конца. И вдруг я услышал этот голос, который пробуждал меня встать с лужайки, когда я бессовестно спал на чужом газоне. Моё сердце затрепетало. Может быть, она уже говорила до этого, но я не слышал?
Повернувшись на звук, я увидел Бритт. Она встала рядом, все ещё несмотря на меня, улыбнулась своим родителям и махнула рукой.
— Извините, но я хочу есть. Давайте уже пройдём на кухню. Думаю, все проголодались уже, — сказала она и сразу потупила взгляд вниз, на свои лосины. Я удивлённо поднял брови и всеми силами сдерживал смех, когда ее дерзость вырвалась наружу. Причем неожиданно. Я склонил голову, чтобы увидеть ее большие глаза.
— Бриттани! — Голос Мистера Андерсона был очень громким и басистым. Я не хотел смотреть на него, но мне пришлось, когда Бриттани снова покачала головой, извиняясь. Хмм, а в этой девочки что-то есть.
Черт. И меня это заводит.
— Громер, оставь это, — умоляющим тоном произнесла Миссис Андерсон, хватая мужа за рукав его рубашки. Затем она взглянула на меня и мою мать и виновато улыбнулась.
— Извините. Бриттани права. Я уверена, все мы голодны, а еду лучше пробовать, когда она горячая, — сказала она с мягкой улыбкой, указывая большим пальцем за плечо.
Не знаю как, но было заметно, что Бриттани вздохнула с облегчением. Мама осмотрела меня беглым взглядом, и я кивнул ей. Она прошла вперёд, поправляя свои волосы.