— Какие серьезные намерения после двух недель знакомства! Да вы их просто напугали!
— Были бы влюблены в тебя на самом деле — не напугались бы, — огрызнулся друг.
— Это не важно. Это были бы мои проблемы!
— Они тебе не подходили.
— Это мне решать! — я была в бешенстве — Какое право вы имели…
— Да все права! — тоже завелся Антон, и на нас начали оглядываться, — Потому что мы — твоя семья. И нам не все равно, счастлива ты или нет, любима или нет! И мы никогда бы не стали препятствовать твоим отношениям с действительно достойным человеком и…
— Вы не можете решать, кто достоин меня, а кто нет, — прошипела я и зло на него посмотрела. — Я имею право на ошибки, на личную жизнь, в конце концов! Или тебе и Савелию с Темой неизвестно, что такое личная жизнь?! Это — личное! Как мой дневник, как мои мысли, страхи, которые я никому — никому, понятно — не хочу показывать! А теперь я скажу тебе кое-что и прими это к сведению — и старшим передай — если я узнаю, что вы еще хоть раз за моей спиной отваживаете от меня кого-то, хотя я, заметь, никогда об этом не просила, то вас ждет не просто скандал.
Я встала из-за стола и схватила рюкзак.
— Ярочка… Но мы из любви…
— Это не любовь. Это эгоизм. И предательство — вот что это. Удачного полета, — сказала я сухо и, резко развернувшись, пошла в сторону аэроэкспресса.
Уже в вагоне раздался звонок. Я посмотрела на дисплей, скривилась, но взяла трубку:
— Пожаловался уже?
— Мелочь, — вкрадчиво начал Артем, — Не злись на нас. Мы на самом деле ничего такого не делали, просто прощупывали почву, и то, что их после этого как ветром сдувало, говорило о многом…
— Угу, о том, что я никому не нужна.
— Яся…
— Еще о том, что вы мне не доверяете — ни моему выбору, ни моей адекватности.
— Ясь…
— И что вы заигрались в моих родителей.
— Просто подумай о том, что ты сделала бы это для нас точно такое же.
— Я и делала, Тёма — сказала я и устало прикрыла глаза — Я дважды приходила к тебе — заметь, к тебе, — и честно говорила, что думаю о твоих невестах. Это не мешало тебе жениться, а потом разводиться. Но я не шла к ним и не говорила им гадостей, в надежде узнать, действительно ли они хорошо к тебе относятся. Чувствуешь разницу?
Тяжелый вздох:
— Ясь… Прости. Мы, наверное, перегнули палку. Но ты же не будешь обижаться и дальше? Тоха там заливает соплями и слезами самолет и…
— Он это делает потому, что знает — пассажирки и стюардессы из жалости будут готовы на всё, — мрачно пошутила. — Просто пообещай мне, что такое больше не повторится. И что если вам что-то не понравится — выскажете это мне напрямую.
— Обещаю. Но мужики то были дерьмовые…
— Тёма!
— Молчу! Поужинаем вместе завтра?
— Нет, работы куча. Давай через несколько дней.
— Хорошо. И Ясь… Ты же нас не бросишь?
— Только если через бедро. — я вздохнула. — Куда я от вас денусь?
Уже два дня на работе ничего не происходило. Ну, в смысле, кроме работы. И это нервировало — напоминало затишье перед бурей.
Или я слишком много на себя брала? И у меня мания величия и комплекс неполноценности, что, в общем-то, одно и то же? И никто уже давно обо мне не думает?
Нет, я конечно понимала, что Броневой не будет строить козни и отлавливать меня в темных углах — мммм, в темных углах… — но не думала, что моя выходка обойдется совсем уж без последствий. А тут получается, что обо мне просто забыли! И даже к Виктору, как я поспешила узнать, никаких санкций не применили. Я уже ходила к тому с вкусняшками в виде его любимого коньяка — девочки на ресепшн просветили — но в ответ получила только надутые губы и гордое молчание.
Правда, коньяк у меня милостиво забрали, что уже немало.
Видимо, действительно забыли.
Так что, отбросив ненужные мысли, и перестав ожидать подвоха, погрузилась в работу, которой было немало. Радио "Up!" более чем оправдывалосвоё существование, за счет того, что сосредоточилось исключительно на работниках московских офисов — в том числе своих — и все шоу и программы делали исходя из их потребностей, вкусов и настроения. Ну и недавний переход на дополнительное, цифровое вещание, добавил нам слушателей. Вдохновленный коммерческий директор даже порывался установить веб-камеры в студии, но пока натолкнулся на яростный отпор сотрудников. Ну вот действительно, зачем потребителям нашего контента знать, в какие стороны у меня с утра торчат волосы или что носит наш ведущий ночных эфиров?
Кстати, правильный ответ — пижаму.
У нас была небольшая радиостанция с отлично сработавшимся творческим штатом, который не строили по линейке и не мучили чрезмерными нормами. Кроме ведущих, был редактор — или программный директор — мой непосредственный начальник; звукорежиссер; коммерческий и промо-отдел и два помощника ведущих. Те собирали самую разную информацию для наших эфиров, а также следили, чтобы мы были в курсе последних новостей в России и мире, праздников и прочих важных дат, которые могли и не пойти в эфир — но мало ли, на какие каверзные вопросы слушателей пришлось бы отвечать? У меня, например, была пользующаяся популярностью рубрика «ОК, Яся!»; и прослыть девицей безграмотной или невнимательной мне не хотелось.
Ну и, конечно, главным работником у нас был Джин. Так мы ласково переименовали DJin — программу, которая сводила воедино рекламу, музыку, оформление, записанные программы и прямой эфир. Управлялся он с помощью клавиатуры и мыши, а также ди-джейского пульта. И имел замечательное умение действовать на автомате на случай ЧП или когда Яся прольет на студийный стол горячий кофе.
Для ведущих, кроме студии, была еще выделена вполне уютная каморка, в которой мы готовились, думали и сплетничали. Там я и сидела, когда услышала знакомый вопль:
— Яся, выручай!
Я подняла голову и уставилась на Катерину, перекрывшуюсвоими габаритами все воздушные потоки:
— Копортатив вести не буду, не проси, — буркнула, поджав губы.
— Это почему? — опешила госпожа маркетолог.
— А тебе опять нужен ведущий?
— Нет.
— Ну тогда и неважно, — я расслабилась. — А кто нужен?
— Сценарист промо-ролика.
— А я тут причем? — искренне удивилась.
— Ну Яяяяся! Я уже договорилась с твоими — тебя в ближайшую неделю гнобить не будут, и премию выпишут, и вообще гонорар. И я только тебя хочу видеть в сценаристах после этого обалденного корпоратива! Так что даже не возражай, а то дождешься, издадут по твою душу приказ, и будешь творить в муках и страданиях по плану, а не по велению души.
— Ой, да поняла я! Что там за сценарий?
Оказалось, что наш холдинг теперь вплотную занялся проектированием и строительством экологичных бизнес-центров для сторонних заказчиков. По мнению обывателей, экологичный — это деревянный и с цветочками, но на самом деле это достойная мировая практика, предполагающая, что общественное здание будет частично на самообеспечении и минимально воздействовать на окружающую среду. То есть производить мало мусора, шума и выхлопов, тратить мало энергии и ресурсов, а также строиться из специальных материалов. Вот, например, наше здание было устроено так, что во всех кабинетах, коридорах и в общих холлах большую часть дня освещение было только естественным — такое количество света и прогревало неплохо; на крыше и на верхних этажах стояли волнообразные солнечные батареи, служившие не только своеобразным украшением. Мы сортировали мусор, использовали минимальное количество бумаги — весь внутренний документооборот велся на компьютерах — а ту, что использовали, сдавали потом на макулатуру. Ну и несколько внутренних зимних садов значительно улучшали обстановку; у нас даже у ресторана были собственные теплицы в виде террас для выращивания зелени.
Это не говоря уж о системе противотеррористического контроля и прочих технических наворотах.
Стоимость подобного строительства была, как правило, на треть выше, чем в случае с типовыми проектами, зато в процессе эксплуатации ежемесячные траты намного ниже. И теперь руководство в лице Дмитрия хотело промо-ролик про наш общий дом, просмотрев который единожды, инвесторы и заказчики перестали бы спать ночью и только и думали, как принести холдингу денежки.
Я с сомнением посмотрела на Катерину:
— Почему бы тебе просто не взять хорошего режиссера, оператора и монтажера?
— Нет, — она помотала головой. — Это должна быть бомба!
— А сапер кто? Броневой? — может вот он, подвох?
— Ну, утверждает, насколько я знаю, Дмитрий Юрьевич…
— Хорошо, я подумаю. Но не жди от меня чего-нибудь особенного — даже мне сложно придумать, как снять стенку так, чтобы эта стенка вдруг всем понадобилась. И еще мне понадобится карточка доступа во все возможные помещения и небольшая камера, чтоб снять предварительный материал.
— Все будет.