— Теперь нет запрета на отношения между начальником и подчиненной. Ну… по обоюдному согласию. И дресс код для творческих профессий теперь более свободный. Так что снимай все эти короткие тряпки.
Ярослава села прямо и чуть нахмурилась:
— И почему я вдруг должна снимать эти, как ты выражаешься, тряпки? Может, мне понравилось их носить.
— Потому что я не приемлю, чтобы на мою подругу пялились другие мужики.
— Эммм… А с каких пор я — твоя подруга? — в голосе рыжей появились опасные нотки, но Павел предпочел их не заметить.
— С этих.
— И давно решил?
— Сейчас и решил.
Ярослава пробормотала что то под нос, чуть поерзала, а потом и вовсе перекинула ногу и сдвинулась на край стола, подальше от него. И уже оттуда испытующе на него посмотрела:
— А меня ты сначала спросить не хочешь?
— А что тут спрашивать? — Павел вдруг почувствовал полное довольствие собой. Вот действительно — чего мучился? Сделает её своей и больше не останется повода для беспокойства. — Я уже всё решил. Конечно, я понимаю, что таким как ты — из провинции, без должного образования и соответствующих манер — будет непросто соответствовать мне, по статусу мы не слишком близки, но… — он нахмурился и замолчал, потому что увидел, что Ярославу чуть ли не перекосило.
— Это все? — сквозь стиснутые зубы прошипела девушка.
— Ну… да. Ачто такое? — посмотрел на неё вопросительно.
Что теперь то не так?
Ведьма спрыгнула со стола, отчего её короткая юбка взметнулась, отошла на середину комнаты и повернулась к нему, стиснув маленькие кулачки и явно едва сдерживая себя:
— Знаете, Павел Сергеевич, по размышлении я подумала, что прошлые правила мне нравились больше. Конечно, невероятно приятно получить столь… лестное предложение, но, как вы верно указали, я, к сожалению, вас недостойна. И как честный человек и преданный сотрудник, не желающий порочить вашу в высшей степени замечательную репутацию, я вынуждена отказаться.
Поклонилась и вышла, оставив Павла с открытым от изумления ртом.
Твою мать, что это было?
Ему что, действительно отказали?
Броневой нащупал сзади себя кресло, сел в него и мрачно уставился в закрывшуюся дверь.
Глава 11
Ярослава.
Я залетела в студию маленьким торнадо, грозившим перерасти в настоящую бурю. Прошипела что-то в ответ на приветствие Ольги, сегодняшней вечерней ведущей, и нырнула в свою каморку.
Бумага, где же бумага…Да какая, к черту, бумага! Мне нужно ружье! Ракета! Атомная бомба!
Да что он знает о моей жизни? О том, как и почему я получала свое «не должное» образование и чего это мне стоило? О том, как за меня уже принимали решения и учили «соответствовать»?
Я пнула со злостью стул и тут же схватилась за ударенную ногу. Черт! Еще не хватало покалечиться.
Села на несчастное сидение и задумчиво свела ладони, пытаясь успокоиться и начать мыслить здраво. Но мыслить здраво не получалось. Получалось только вспоминать бесстрастное и чуть самовольное лицо Броневого, когда он говорил всю эту хрень про статусы и «подругу».
Я до сих пор не могла поверить, что он это сказал.
Реально? Он принял решение? Соизволил спуститься с трона и одарить простую смертную милостью? Наверняка дальше бы последовали ценные указания, как я должна начать себя вести, краситься, одеваться, чтобы соответствовать его положению. И вообще, мне, видимо, стоило пасть на колени и воздеть благодарно руки за такое предложение.
А вместо этого я хотела вцепиться ногтями в его лицо.
Но за членовредительство в нашей стране статью давали. Так что предпочла бегство нападению.
Да, я понимала, он был крут и привык получать всё — и всех — по щелчку, но с чего он решил, что до меня можно было «снизойти»?Два метра самодурства и снобизма. Это не Паша какой-то, а ПашА.
Закрыла глаза и застонала, откидываясь назад.
Мне, вообще-то, была несвойственна злость или ярость — я предпочитала излучать в пространство солнечные лучи, но почему-то именно Броневой постоянно вытаскивал из меня все самые темные эмоции. А это его «признание» вытащило то, о чем я старалась забыть.
Прошлое, которое есть у каждого. «Воспитание», которое я получала. Половину сознательной жизни я жила «по-требованию». От меня требовали неукоснительного соблюдения правил и норм, которые мои родители, из провинциальной интеллигенции, считали «достойными». Тихий голос. Опрятные платья. Не сметь возражать. Смеяться. Желать. Чувствовать. Жить. Наказание — полный игнор и молчание. Тяжелое давящее молчание, наполнявшее нашу маленькую квартирку. Его я помню с самого раннего возраста.
Они тоже всё решали за меня. Что мне носить, с кем дружить, чему учиться. И единственный раз, когда я отказалась идти на поводу родительских желаний, закончился моим самым страшным кошмаром.
Но это не отвратило, а, наоборот, укрепило меня в намерении жить так, как мне хочется — несдержанно, ярко, любя. Не зацикливаясь на «правильных» манерах и общепринятом поведении. И оказалось, что для кое-кого это показатель низкого статуса. Угу. Привык лепить что попало, принимая это за «ухаживания». Эдакий слон в посудной лавке.
Ну и я привыкла посылать далеко и надолго то, что меня не устраивает.
Я вздохнула.
Похоже, в этой битве тараканов при Бородино участвовали самые лучшие бойцы. Не будь этого, я бы еще постебалась и посмеялась над его высоко задранным королевским носом. Но смеяться не хотелось. Хотелось новое платьюшко, на ручки и плакать.
Броненосец в потемках, блин!
Я осмотрела себя. Почти-что-платьюшко, какое-никакое, на мне было. Задумчиво взяла телефон. Нет, Артему звонить не буду — я все еще зла на него за вчерашнюю выходку. Если он и раньше с моими кавалерами именно так «просто разговаривал», то неудивительно, что они исчезали. Хотя стоило отдать ему должное — он сдержал обещание не действовать за моей спиной.
Да и Броневой не мой кавалер и вряд ли им станет.
Набрала единственный верный в данной ситуации номер и выдохнула в трубку:
— Савелий… — тут голос пресекся и я проныла максимально жалостливо — Пойдем со мной напьемся, а?
— Знаете, а ведь принц не думал о том, что с Золушкой что-то не так, — протянула я задумчиво, накручивая провод на палец, как несуществующие кудри. — Он вообще не думал, наш принц. Он увидел ту, что заставила его сердце чаще биться — и пусть она была никому неизвестной барышней, пусть она исчезла не вовремя, пусть он даже не знал, насколько он сам ей понравился, его собственные чувства говорили «Да! Это она! И она достойна!» Но, может быть, всё дело в том, что она надела подходящее платье? Вела себя как благородная леди? Хорошо танцевала? Как вы думаете? Жду ваших мнений в чат или по телефону, а пока один из лучших и, однозначно, самый неожиданный дуэт последних лет — Стиви Уандер и Ариана Гранде с их песней «Faith» — «Верю» — на радио Up!
«Она королева города, но она не верит этому ажиотажу.
У неё особенная стать, у неё божественное вдохновение,
Поэтому я написал кое-что большим жирным шрифтом…
Я верю в тебя, детка! Я верю в тебя!
Знай, что я буду любить тебя, несмотря ни на что
Я встретил тебя! Аллилуйя! Я верю!»
Нажала на кнопку воспроизведения, врубила на полную мощность звук и на студию и принялась скакать под музыку, несмотря на то, что Гоша активно крутил пальцем у виска. Кто ж виноват, что он хочет сделать там лунку?
Настроение после выходных, несмотря ни на что, было отличным. Сначала, конечно, оно было отвратительным, но потом наступила оттепель не только в столице. И воскресенье я провела за просмотром «Американской истории ужасов», валяясь с огромным куском пиццы в животе и Зимиными по бокам, что всегда делало меня значительно добрее.
— Кстати, а вы знали, что в первоначальной версии «Золушки» сестрам удалось таки примерить башмачки? — включилась я снова в эфир. — Для этого одна из них отрубила себе палец, а вторая — пятку. — Гоша посмотрел на меня, на недоеденный бутерброд и аккуратно отложил его в сторону. Я лишь пожала плечами. — «Погоди-ка, посмотри, башмачок то весь в крови» — пели голубки, разоблачая обманщиц. Но вот что я подумала… Получается, что именно эти сестры, а не Золушка, готовы были пойти на жертвы, чтобы стать принцессами. Разве это не делает их более достойными? А я готова принять первый звонок. Здравствуйте…
— Милая, с точки зрения психологии… — прошепелявил знакомый голос и я хихикнула. Семен Иларионович был одним из постоянных слушателей, единственный считал меня «милой» и неизменно старался дозвониться в эфир, — …сюжеты сказок отражают основные психологические проблемы людей. В «Золушке» это соперничество детей из-за родительской любви. Жизнь бедной девочки преувеличенно тяжелая — так показаны эмоции любого ребенка, у которого есть братья или сестры…
— Но вернемся к теме принца, — сказала я мягко, — не забывайте, что скоро самый что ни на есть девочкин день, а «Золушка» — самая что ни на есть любимая девочкина сказка.
— И это ужасно, — сказал человек-и-психотерапевт так жестко, что я чуть не поперхнулась. — Большинство психологов сходится во мнении, что если бы существовало продолжение знаменитой сказки, то в ней принц вряд ли остался со своей избранницей. Ведь кто такая Золушка в повседневной жизни?
— Кто? — я приготовилась услышать откровение.
— Скромная, сдержанная, инертная и не умеющая отстаивать собственное мнение девушка, которая не способна преобразиться без помощи крестной. А ведь эта сказочная крестная не будет все время рядом, так что удержать принца окажется не так просто. Принцу нужно другое…