— У тебя всё в порядке? — Игорь подвинулся к ней чуть ближе, благо, стул позволял сделать это без скрипа, и взял за руку.
Саша дёрнула ладонью и скривилась тут же от боли.
— Всё хорошо, — сказала она. — Отпусти, пожалуйста.
— И чьих рук это дело? — Игорь расстегнул пуговицу на манжете, чуть-чуть приподнял рукав блузки и уставился на уже выцветающий синяк на её запястье. — Александра? Только не говори мне, что это Магнус.
И что ему не должно быть до этого никакого дела, тоже напоминать не надо.
— У нас с отцом была маленькая ссора, — сглотнула Саша. — Сейчас уже всё хорошо. Он уехал в командировку.
— А потом вернётся, и опять будет всё плохо?
— Он нескоро вернётся.
— Саша, — Игорь так и не ослабил хватку, не позволяя ей уйти. — Ты ведь не живёшь с родителями. Ты живёшь отдельно. Почему ты до сих пор вынуждена терпеть такое к себе отношение?
— Я со всем разберусь сама, — с нажимом произнесла она. — Игорь, не надо. У меня всё хорошо. Это просто была маленькая размолвка.
Она выдернула наконец-то ладонь из его хватки и, поднявшись, почти побежала к выходу. И Игорь не сомневался, что следовало бы её остановить и заставить всё-таки признаться в том, что случилось, но не смог того сделать.
336
1 июня 2017 года
Четверг
К моменту прибытия ремонтников во всём офисе обнаружилось два системных блока, которым давно уже нужен был мастер, и ещё один монитор. Всё это было успешно сгружено на столы в подсобном помещении, когда-то выделяемом то ли под комнату отдыха, то ли под несложившуюся курилку. Света там было предостаточно, и дневного, и искусственного, потому у Игоря возникли определённые сомнения, когда работник, мужчина лет сорока пяти, потребовал фонарик.
— Вы же ещё ничего не вскрыли, — отметил Ольшанский. — Зачем вам уже фонарик? И почему у вас с собой нет соответствующего оборудования?
— Ну… — мужчина почесал голову, а потом протянул руку. — Меня зовут Василий.
— Я просто счастлив, — Игорь на рукопожатие не повёлся. В прошлый раз тут был Аркадий Семёныч, и дело добром не закончилось. — Приступайте к работе, Василий.
— Так фонарик нужен.
— Для начала, — относительно мягко намекнул Игорь, — может быть, стоит всё-таки снять крышку с системного блока? А потом и фонарик.
Василий икнул, и Ольшанский поймал себя на мысли, что не слишком-то этот великий работник-то и трезв. Но компания, в которой он трудился, принадлежала арендодателю, и Игорь уже ничему не удивлялся. Опять-таки, поминая незлым тихим Аркадия Семёныча…
— Вперёд, — строго промолвил он. — Приступайте.
— Э… — Василий склонился над несчастным системным блоком, и Игорь порадовался, что не доверил ему сначала монитор. С этого дурня сталось бы повредить экран, оцарапать его чем-то, а то и разломать, чтобы посмотреть, что там внутри происходит. — Так я того… это…
Он обошёл стол кругом. Стал справа от Игоря, склонил голову набок, отчаянно напоминая какую-то незадачливую птичку — гуся, например, — а потом почапал в противоположном направлении, стал уже слева, и опять зеркально склонил голову, наклонился даже над системным блоком и постучал пальцем в боковую стенку. Игорь молчал; его взгляд был прикован к крайне заметным маленьким шурупчикам, на которых эта стенка и держалась.
Василий правильно идентифицировал то, что было названо крышкой. Он подёргал её изо всей силы, даже попытался поддеть ногтем, но ничего не получалось. Язвительный взгляд Игоря стал возмущённым; шурупчики сопротивлялись, как только могли.
— Возьмите отвёртку, — наконец-то посоветовал он. — И вскройте. Держится только в трёх углах.
— Я это… — Василий вздохнул и повернулся к сумке с инструментами.
Отвёртку он выбирал долго. Сначала достал оттуда маленькую, покрутил её в руках и уверенно отложил в сторону. Потом порылся ещё, забрался поглубже, вытащил побольше, но тоже забраковал. Игорь искренне надеялся на то, что за нею не последует шуруповерт — нет, это оказался занимательный такой предмет, смахивающий на гвоздодёр.
Наконец-то отвёртка была найдена. То, что ею можно было выкрутить Василию глаз, но никак не снять боковую стенку системного блока, работника совершенно не смущало. Он прицелился, занёс инструмент, пытаясь попасть в маленькое отверстие, и смутился, когда ничего не получилось.
— Хотите, я сам открою? — смилостивился Игорь.
— Слушай, парень, ты не кричи только… — Василий почесал голову. — Если б мне фонарик…
— Я дам фонарик.
— Парень, — Василий вздохнул. — Я в этом ничего не понимаю.
— И зачем тогда идти работать на такую должность?
Василий почесал затылок.
— Сантехник я, — сообщил он. — Меня с другого задания сдёрнули, сказали, что тут ничего сложного. Ты понимаешь, пригрозили штрафом, если я откажу…
Игорь почувствовал, как маниакально подрагивающая рука тянется к мобильному телефону, а пальцы против его воли набирают на сенсорном экране нужный номер.
— Там у ребят на кухне, говорят, кран барахлит, — пожалел он Василия. — Идите туда, то ваша парафия. А я… позвоню.
— И меня уволят? — тоскливо спросил рабочий. — Может, не надо?
— Надо, Вася, надо, — Игорь взвесил в руке маленькую отвёртку. — Не бойтесь. Уволят сегодня кого-то другого.
И, вздохнув, принялся разбирать системный блок. Телефон, включенный на громкую связь, был возложен рядом в качестве свидетеля позора Василия и его начальства.
— Добрый день, — елейным голосом промолвил Игорь, выкручивая уже четвёртый шуруп. — Господин Скульский, это вы? Да, это опять я вас беспокою. Хотел поблагодарить за великолепного рабочего и пригласить на встречу. Как какую? Романтическую. На рандеву с Региной. Как, вы не хотите? В таком случае, моя кандидатура вас устроит? Если вы предпочитаете общаться исключительно с прекрасными дамами, то я могу послать вам нашего юриста. Но, будьте уверены, вам не понравится. Нет, сильно не понравится. Или вы хотите проверить? О, да, — Игорь хмыкнул в ответ на похабное заявление арендодателя. — Да, вам придётся полюбить боль. Ваш кошелёк будет с неподдельным ужасом расставаться с компенсацией за убытки, и в этот момент вы вынуждены будете разделить все его чувства. Нет, вам пока никто не угрожает, но если вам мешает целость вашего носа, поверьте, у меня половина офиса жаждет исправить эту досадную оплошность!
335
2 июня 2017 года
Пятница
В пятницу Игорь был злее всего. Саша всё ещё продолжала игру в имитацию — имитацию того, что всё отлично. Он понимал, что это совсем не так, но ничего предъявить девушке не мог: не заявлять же, что она врёт, скрывая от него информацию, если он ей, по сути, ничем и не приходится?
Скульский Геннадий Ярославович — так звали арендодателя, — предложил оплатить встречу сам и провести её в неформальной обстановке. После того, как Игорю была описана вся её неформальность, он радикально отказался. Дедушка, будучи генералом, гнал своих друзей вместе с дурацкими идеями относительно бани, взашей, и Игорь, трудясь программистом, изменять этим принципам не собирался.
Компенсация, описанная в договоре, была, по меньшей мере, лакомым куском, и Ольшанский не сомневался: у Геннадия Ярославовича есть немалый стимул попытаться избежать выплат. Тем более, что он действительно гарантировал бесперебойное электричество с максимально допустимым обрывом не больше чем на два часа — примерно столько и мог выдержать их саппорт без подачи тока.
— Может быть, — Скульский завозился на крайне неудобном стуле, том самом, что был предназначен Региной для приходящих стажёров, — мы всё-таки решим это дело мирно, по-дружески? Ведь вам, вероятно, не хочется влезать в эти дрязги…
— Мне хочется, — Игорь подался вперёд и демонстративно сжал ручку, как сжимают иные чужую толстую шею. Бедная шариковая мученица едва не треснула, планируя повторить опыт президентской коллеги, но удержалась. — По договору вы должны выплатить вот эту сумму, — он подтолкнул бумажку с написанным на ней крупным числом, — в течении нескольких дней. Иначе речь идёт о совершенно другой ценовой категории.
— Какая вам с того выгода? — завозился Скульский.
Арендодатель был человеком неприятным. Не то чтобы толстый — так, чуть полноват, но в тот же момент откровенно заплывший жиром, с маленькими свиными глазками. У Игоря возникали отвратительнейшие ассоциации; когда-то давно Геннадий Ярославович, как рассказала вчера вечером Регина, был просто Генкой Осколком и браво заправлял в лихих девяностых. Но Осколок давно уже потерял все свои острые углы, то бишь, связи, и сейчас пёкся только о деньгах. Ну и, возможно, чтобы о его существовании не узнали влиятельные нынче люди.
— Всемирная справедливость.
— Может, договоримся? — ласково уточнил Геннадий. — Так не хочется ругаться с таким милым молодым человеком, как вы.
В приоткрытых дверях нарисовался Лёшка. Он бросил взгляд на Скульского, несомненно, узнал, провёл ладонью по горлу и одними губами прошептал что-то. Игорю не надо было долго задумываться, чтобы узнать, что именно имелось в виду.
— Из-за ваших перебоев, — ласково промолвил он, — мы едва не потеряли нашего клиента. Так что, будьте добры…
— Ну хоть половину! — взвыл Скульский. Лёшка скрылся за дверью, осторожно прикрыв её за собой, и Игорь закатил глаза от слабости Геннадия. — Да не могу я столько заплатить, я разорюсь.
— Две трети, — смилостивился он. — Но в таком случае, вы оказываете мне одну услугу. Мне надо узнать об одном человеке… кто он такой и чем занимается. В общих чертах.
— Игорь Николаевич! — моментально расслабился арендодатель. — Если б с Региной Михайловной так хорошо работалось… Цены вам нет! Что за человек? Кто такой?
— Икленко, — Игорь надеялся, что у Саши отцовская фамилия, и с трудом вспомнил отчество, — Владимир. Я так понимаю, ему около пятидесяти, и у него есть дочь.