Скульский поперхнулся и покраснел от негодования.
— Вы решили сменить арендодателя? Связаться с каким-то из наших конкурентов?!
— Нет, — покачал головой Игорь. — И не собираюсь.
— Это будет невыгодное капиталовложение!
— Да понял я! Мне просто надо знать, кто это такой. Или, может быть, три пятых вас устроят больше двух третьих?
Скульский спешно закивал. Сумма компенсации была внушительной, скандала ему не хотелось, и платить — это он понимал, — придётся всё равно.
— Я обязательно, обязательно обо всём узнаю. Обо всём, о чём только смогу, — он завертелся на своём стуле, и Игорь раздражённо скривился, подавляя отчаянное желание послать арендодателя куда подальше. — А вам зачем? Всё-таки, может быть, у вас с этим человеком какие-то дела? Или…
— Нет, — оборвал его Ольшанский. — И это уже действительно не ваше дело. Прошу вас внести деньги как можно скорее на счёт фирмы. И не задерживать с выплатами.
…Если отец Александры — такое ж добро, как и этот делец, то у Игоря даже не было сомнений, что у Саши с таким человеком сложиться хорошие отношения просто не могли.
— Я перезвоню вам, — Скульский поднялся со своего места, — как только всё будет готово. И, очень надеюсь, мы ещё немножечко компенсируем сумму выплат? Или, может быть, обойдёмся без юристов?
Игорь ничего не ответил. Он и не сомневался, что в вопросах оплаты арендодателю придётся уговаривать уже Регину, а это очень, очень непросто.
334
3 июня 2017 года
Cуббота
Мобильный телефон разрывался от звонков. Игорь никогда не подозревал, что административная работа до такой степени сильно отвлекает от более полезных занятий — написания кода, например, — но за последнюю неделю оценил героизм Регины в полной мере. Если она когда-то была столь же восторженным программистом, то, вероятно, потому и стала стервой, что вынуждена была бросить всё, что любила, и рыться в этих нескончаемых бумажках, ругаться со Скульским и подобными ему людьми и совершенно забывать о личной жизни.
У Регины, впрочем, была семья. Муж вот, хотя и не слишком пробивной человек, по крайней мере, следил за домом, за детьми… Может быть, у них даже какие-то животные содержались, хотя в том Игорь сомневался, начальница сама сошла бы за добротную змею. Он же, оставшийся в гордом одиночестве созерцать плоды трудов последней недели и явившийся в субботу в пустой офис из пустого же дома, подумал, что со своим статусом "всё в коде" пора бы и завязывать.
В прошлый раз эта мысль привела его на корпоратив и к знакомству с Верой. В этот раз, Игорь подозревал, дело было в Саше, но всё же, некоторые сомнения упрямо отказывались покидать его голову и вести себя, как порядочные строчки горячо любимого проекта.
В офисе было потрясающе тихо. Никто не стучал по клавиатуре, не гудела кофе-машина. Охранник на проходной только вежливо поздоровался и вернулся к своему кроссворду.
Все проводили время дома, со своими родными, со своими вторыми половинками или хотя бы животными. Но Игоря, страстно вздыхая и шелестя листочками, ждала папка с техническим заданием, горы документов, звонок Регине и незавершённый отрезок кода. Потому, как бы он ни мечтал о свободе от надоевшей давно работы, к сожалению, та была недоступна.
Он зашёл в кабинет, включил компьютер, разложил перед собою горы листов, заполненных какими-то напечатанными мельчайшим шрифтом текстами, попытался сосредоточиться… и застыл. Ничего не получалось. В голове гудело, лезли какие-то непонятного происхождения мысли, телефон то и дело пиликал — опять спам, даже скрипт не ловит! — и где-то за стеной что-то равномерно постукивало.
Он поднялся со своего места и прислушался. Постукивало ритмично, но не в кабинете. Откуда-то из комнаты для отдыха, в которой обычно никто не сидел, доносилось клацанье клавиатуры и чего-то ещё…
Игорь вышел в коридор и застыл у двери.
— Мама? — донеслось изнутри. Следом за этим вопросом послышалось женское "шшш", и Игорь удивлённо распахнул глаза.
Женский голос мог принадлежать только Саше. У Регины был другой, грубее, а кроме начальства и программистов в офис во внеурочное время никого и не пускали, охраннику предоставлялся чёткий список особ. Можно было вернуться, проверить длинные списки тех, кто ходил и выходил, но для того пришлось бы вскрывать базу данных — ключи-то у сволочного Скульского, — и Игорь предпочёл всё-таки проверить присутствие лично.
— Ма-а-ама! — повторил наглый, довольно тонкий голос.
Ребёнок? У Александры?
Игорь легонько приоткрыл дверь — и не знал, что то было, вздох облегчения или просто смех.
На диванчике, на котором обычно сидели программисты, развалился ребёнок — пушистый, тринадцатикилограммовый ребёнок по имени Магнус. Хвост его лениво покачивался взад-вперёд, морда лежала на вытянутых лапах.
Саша сидела в кресле, с ноутбуком на коленях, и так увлечённо что-то делала, что даже не заметила, когда её потревожили. На руке и вправду красовался выцветший уже синяк, и она, надеясь на одиночество, закатала рукава рубашки, приступая к работе.
Игорь опёрся плечом о дверной косяк и постучал костяшками пальцев по деревянной поверхности, напоминая о своём существовании.
— Доброе утро, — поздоровался он. — Ты давно здесь сидишь?
— Ой! — Саша подскочила на месте. — Я… Наверное, мне нельзя было приводить сюда Магнуса, — последний вывод был сделан довольно поспешно и, вероятно, логично — здоровенный котяра только фыркнул и презрительно посмотрел на нарушившего его спокойствие мужчину.
— Я полагаю, если Магнус здесь, на то есть крайне серьёзные причины.
— Соседка отказалась с ним посидеть.
— А дома сам он не может?
Саша сделала вид, что проигнорировала вопрос. Она застрочила по клавиатуре ещё стремительнее, а присутствие Игоря столь старательно не замечала, что он даже злиться не мог, только внимательно наблюдал за девушкой.
— Я просто не закончила свою часть работы, — пояснила она, замирая на мгновение и стуча пальцем уже по кнопкам тачпада — вероятно, искала что-то. — И если не хочу отстать от графика…
— Саша?
— Дома отец, — сдалась она. — И я не хочу там быть. А он с Магнусом не очень ладит. Потому решила, что никому тут мешать не буду… Сначала думала в каком-то кафе посидеть, но Магнуса сюда пустили, и…
— И надолго он дома? — не удержался от вопроса Игорь. — Ты его боишься?
— Мы плохо ладим, — равнодушно пожала плечами девушка. — Вот и всё. Не вмешивайся, тебя это не должно волновать.
— Но волнует.
Она ничего не ответила. Сосредоточенный взгляд, казалось, был направлен на что угодно, только не на него, и Игорь присел на диван рядом с Магнусом, отодвинув его длинный хвост.
Это ничего не дало. Он так и пришёл в комнату отдыха с бумажками, которые должен был разобрать, в руках, и сейчас, сидя напротив Саши, как-то поттихоньку вник в смысл документов и даже заинтересовался пунктом предлагаемого договора на один из будущих проектов. Она сидела молча, только нарушала тишину щёлканьем довольно тихой, впрочем, клавиатуры, и даже не отрывала взгляда от экрана ноутбука.
И Игорь, хоть никуда и не ушёл, понимал, что она ничего ему не расскажет. А настойчивости вытребовать ответ у него почему-то опять не хватило. Может быть — хотелось верить, — только временно.
333
4 июня 2017 года
Воскресенье
Саша не шла из головы. Вчера она была неизменно спокойна, с какой-то стороны даже поразительно холодна, и отказывалась отвечать на любые провокационные вопросы, даже если они касались не её самой, а печатаемого ею кода. Сегодня утром — ну, как утром, часов в одиннадцать дня, когда он убедил себя в том, что она точно не спит, и вылез из собственного кода, — трубку тоже не взяла. Можно было бы, конечно, поехать туда, уточнить лично, но Игорь понимал: скорее всего, Саша пошлёт его куда подальше, и, чисто логически, будет совершенно права.
Он пытался влезть в код — впервые за последние несколько месяцев, а то и лет, ничего не получалось. Игорь смотрел на строки разрешений, отчаянно ловил вылетевшую внезапно ошибку — и не мог понять, где она была. Складывалось такое впечатление, что где-то была потеряна элементарная точка или запятая, но где именно — он понятия не имел. Среда разработки вроде бы и подсвечивала, но в тот же момент не выделяла конкретное место.
— Зараза, — прошипел он. — Какая зараза!
Код ничего не ответил. Он, в принципе, вообще был штукой молчаливой, в отличие от певучей двери; Игорь даже не подпрыгнул, вопреки обыкновению, когда что-то зазвенело, и с первой попытки, а не с десятой, как обычно, определил, что к нему кто-то пришёл. И открыл спустя минуту, а не двадцать, крича в направлении коридора, что "сейчас-сейчас, только строчку допишу".
Это было плохим признаком. Когда у Игоря не шёл код, он или болел, или… болел.
На пороге стояла мать. Возмущённая, разъярённая даже, смотревшая на него с холодным злым прищуром, со скрещёнными на груди руками, и едва ли не шипела, узрев сына.
— Как ты мог! — возмутилась она. — Как ты мог её бросить!
Игорь раздражённо отодвинулся в сторону, пропуская маму в квартиру. Она зашла, всё ещё грозная, и воззрилась на него так, словно была готова испепелить его взглядом.
— Девушку в таком положении!
Если б он был увлечённым человеком, занятым своим кодом, то сейчас бы просто равнодушно посмотрел на мать, пожал плечами и вернулся бы к работе. Но, так как в голову не лезло ничего, кроме Саши (и немного Магнуса), а желания возвращаться к делу не было совершенно, он раздражённо ответил:
— Девушка в таком положении благодаря какому-то постороннему человеку. Или ты, мама, так стремишься к статусу бабушки, что уже не имеет значения, чей это на самом деле будет внук?
— Ты ещё и ей это сказал?! — вспыхнула мать. — Ты посмел оскорбить такую хорошую, такую милую девочку, оставить её без жилья…