Я буду твоей платиной, твоим серебром, твоим золотом.
Пока ты меня любишь
— Оу, кажется, кто-то до сих пор тащится по сладенькому мальчику, да? — дерзко воскликнул Кирилл, приближаясь ко мне.
— Как и ты, — сладким голосом, которым обычно говорили куколки в фильмах, ответила я, щелкнув парня по носу.
Я буду твоим солдатом,
Буду бороться за твои мечты каждую секунду, малышка.
Я буду твоим Богом, как Jay-Z,
А ты будешь моей Бейонсе на сцене, детка.
Так что не волнуйся и не плачь.
Нам не нужны крылья для того, чтобы летать, -
Просто возьми меня за руку.
Кирилл не оставил мне и шанса, чтобы я продолжила песню, закинув к себе на плечо и раскружив так, что я реально потеряла, где небо, а где земля.
— Отпусти, — завизжала я, вновь и вновь ударяя Кирилла по спине, чтобы он меня отпустил.
— Ладно, ладно, — смиловался парень, наконец-то, отпуская меня на землю.
Все перед глазами кружилось, и я стояла, закрыв лицо руками, чтобы мой вестибулярный аппарат пришел в себя.
— Космонавтом ты не станешь, — вынес вердикт Кирилл. Ой, можно подумать, что я собиралась стать вторым Юрием Гагариным.
— Кажется, нам пора вернуться домой, — я открыла глаза, когда моя голова перестала кружиться и подошла к Кириллу, чтобы обнять его.
Волосы парня, точно так же, как и у меня, находились в беспорядке, но только вот если у Кирилла выглядело это приемлемо, то я порождение бабы Яги.
— Исполню любое ваше желание, — покорно согласился Кирилл с моим предложением, отвесив поклон.
Кирилл аккуратно перелез на забор, помог мне, и мы отправились вновь ко мне домой. Забыла упомянуть, что Кирилл все же сдержал свое обещание моему младшему брату и, отпросившись у своих родителей, пошел ночевать ко мне домой. К счастью, никто не подозревал о наших отношениях, поэтому мы могли спокойно спать в одной комнате на моей двуспальной кровати, иначе бы мой папа отправил бы Кирилла спать в гостиную комнату.
— Что планируете с парнями делать после экзаменов? — поинтересовалась я, зная, что это последнее лето, когда мы соберемся всей компанией, ибо совсем скоро Алекс уедет в другой город, а если не сдаст экзамены, то в армию.
— Соберемся на даче у Аристарха, если дядя Тим позволит, в ином случае на даче у Дани, — пожав плечами, ответил Кирилл, но я пыталась разузнать немного о другом моменте сходки.
— Ну, дядя Тим разрешит, если будет знать, кто собирается поехать, — уклончиво сказала я, посмотрев в сторону.
— Как обычно, нашей компанией, кто же еще может быть? Только если Карина, она же, как ни как девушка Саши, твою подружку позовем, Еву, — где Карина, там и её выводящие из себя подружки Полина и Настя, но с Евой мне будет гораздо спокойнее.
— О, Ева и Карина — это замечательно, — воодушевленно воскликнула я. Правильно Тея, не зацикливайся на плохих вещах, концентрируйся на хороших моментах. Кирилл улыбнулся, сжав мою ладонь в своей руке.
Несмотря на майскую переменчивую погоду, на улице было восхитительно и так не хотелось возвращаться домой, продлив момент некого уединения со своим парнем, наслаждаясь медленными прогулками по городу и тихими разговорами не о чем.
— Мне так нравится так с тобой гулять, — призналась я Кириллу и посмотрела на него, чуть улыбнувшись. — Так, когда мы с тобой словно вдвоем в этом огромном мире.
По правде говоря, находясь рядом с Кириллом, я всегда чувствовала себя так, словно есть только он и я, а вокруг никого больше, иллюзия. Я сосредотачивала на нем большую часть своего внимания, стараясь выучить каждый его жест, передающий то или иное настроение. Я всегда мечтала распознавать эмоции людей по их жестам, как делали это большинство героинь в любовных романах. Для этого требовалось все внимание сосредоточить на одном лишь человеке и не упускать ни одного его трепета, ни одного его вздоха или взгляда, что, по правде говоря, было слишком сложно. Я знала, что Кирилл проводил ладонью по лицу, когда ситуация выводила его из себя и знала, что он любил смотреть в глаза человеку, когда я смущалась делать это, словно взгляд был чем-то личным. К сожалению, я не всегда понимала, что может значить тот или иной взгляд, поэтому старалась не смотреть людям в глаза.
— Мне тоже нравится, когда мы вдвоем, — я слышала, как ласково произносил эти слова Кирилл, не в силах сдержать улыбку. — Иногда Аристарх с Ваней становятся слишком шумными, что голова начинает болеть.
— Аристарх словно на батарейках, которые не требуются в подзарядке, — покачав головой, сказала я, вспоминая нескончаемую энергию лучшего друга. — Серьезно, мне временами кажется, что вся эта его безрассудность приведет его к плачевным последствиям, но удача явно удобно устроилась на его плече. Помнишь, как он покрасил волосы в серый цвет, объяснившись, что если маме такой цвет позволен, то и он должен поддерживать данную традицию. Я думала, что дядя Тимофей повесит на этих седых волосах и Аристарха и тетю Таню.
Кирилл рассмеялся, вспоминая, с каким видом Аристарх нам все это рассказывал, заявив, что седина волос — это отличающаяся черта рода Мартиных.
— Это гены Долматовой, — изрек тогда дядя Тимофей, закатив глаза. — Серьезно, это он весь в мать.
— А его первая татуировка в пятнадцать лет? — воскликнула я, припоминая, как Аристарх хвастался своей первой настоящей татуировкой. — Я думала, что его за эту татуировку из дома выселят, а все, что сказали тетя Таня и дядя Тим: «ну, у нас есть, так что уж тут ребенку запрещать», а он, между прочим, младше меня на семь месяцев! Сколько у него там уже этих прекрасных татуировок? Три? Мне интересно, возьмет ли Ростислав пример со старшего брата или это только первый блин комом?
— Тея, мы с тобой старшие дети в семье, — напомнил Кирилл, не переставая смеяться.
— Ну, — протянула я, быстрым взглядом оглянув проходящих мимо людей. — Просто, мама с папой подумали, что раз у них первый ребенок так классно получился, то и вторые выйдут ничего такие, а ты, ну…пятьдесят процентов скидка многое может объяснить, а Адриана у тети Ди и дяди Артема нормальная вышла, мне нравится.
— Ах, значит, тебе нравится, — вкрадчивым голосом протянул Кирилл, замедляя шаг, что даже без знания жестов не сулило ничего хорошего.
— Очень нравится, — пискнула я, выхватывая руку из ладони Кирилла, пускаясь на самотек, но уже спустя мгновения я вновь оказываясь в крепких объятиях парня, оглушив при этом своим визгом полрайона.
Мои ноги оторвались от земли, пока Кирилл второй раз за последние полчаса принялся проверять на прочность мой вестибулярный аппарат, оставляя мне из способов освобождения только неразборчивые слова о пощаде.
— Я п-пошутила, — прокричала я, растягивая буквы и заикаясь, надеясь, что это поможет мне освободиться. — Отпусти меня, не твоя, не твоя я. Ты прости меня, не твоя, не твоя, не твоя, не твоя я.
Наверное, это не та песня, которую стоило бы мне петь, но я, не припоминая, друг песен с «отпусти меня», продолжала шугать прохожих.
— Ты пойми меня, не твоя, не твоя, не твоя, не твоя я, — я закашлялась, но продолжила. — Вспоминай меня, не твоя, не твоя, не твоя, не твоя я.
На последнем предложении мои слова превратились в неразборчивый визг, и я начала икать, но Кирилл опустил меня, поэтому я была счастлива. Аллилуйя!
— О, я вспомнила еще одну песню! — хихикнув, сказала я.
Кирилл посмотрел на меня обреченно, но все-таки позволил продолжить свой концерт.
— Отпусти меня, грусть случайная, полюбила я, пропадаю я, — тихо пела я, смеясь. — Отпусти меня, сердцу не мешай, счастья девичьего дай, дай, дай.
— Ой, ну, что ты как чайка заладила «дай-дай-дай»? — засмеявшись, сказал Кирилл, наконец, вновь взяв меня за руку, чтобы увести с места позора.
— Я тебе тут значит про любовь, про тебя, про знакомые слова до боли, — я уже хохотала, как ненормальная, чувствуя, как живот начинает болеть от смеха.
— У тебя на каждое слово песня, что ли? — конечно, это был риторический вопрос, потому что иначе и быть не могло.
Не прекращая смеяться и, крепко держа друг друга за руки, мы с Кириллом направились к моему дому. Мне хотелось прыгать от счастья, а улыбка с лица не уходила не потому, что было весело, а потому что мое сердце трепетало от счастья, чувствуя, что его сердце трепещет в ответ.
— Мы вернулись, — крикнула я, заходя в квартиру, чтобы перебить доносившиеся из спален верещания младшего брата.
Пройдя в комнату, я, не раздеваясь, плюхнулась, иначе не скажешь, на кровать, с сожалением отмечая, что всю учебную канцелярию со спального места стило бы убрать, а то очень болезненно впивается в лопатки.
— Я больше не поднимусь, — сказала я Кириллу, взглядом проследив за тем, как он быстрыми движениями переодевает повседневную одежду на домашние вещи.
— Давай, поднимайся, попа ленивая, — меня не очень вежливо, по моему мнению, потрепали за свисающую конечность, в данном случае, за ногу.
Кряхтя, я перевернулась на живот, стягивая куртку, но на этом мои силы покинули меня, и я лицом уткнулась в одеяло. Что же, на какие-то секунды меня хватило, но вскоре я соскочила с кровати, задыхаясь. Развернув Кирилла лицом к окну, я быстро стянула с себя кофту, тут же чувствуя холодные руки молодого человека на своем горячем животе.
— Кирилл, — прошипела я, ежась от холода. — Только посмей мне еще раз так сделать, и я тебя…ух я тебя, в общем! У тебя постоянно невозможно холодные руки.
— Как и у моей мамы, — ответил Кирилл, притягивая к себе, чтобы поцеловать в шею. — Вот ты девочка горячая и поможешь мне согреться, так ведь?
Ладони Кирилла были в опасной близости к моим ребрам, а я до безумия боялась щекотки, так что была готова согласиться на что угодно, лишь бы «беда» миновала. Кирилл медленно опустил меня, разрешая надеть на себя домашнюю футболку, как раз в тот момент, когда мама зашла в мою комнату.
— Ребятки, сходите в магазин, пожалуйста, — попросила мама, лукаво посмотрев на нас.
— Ну, мы только переоделись, — простонала я, вскинув голову и руку и потолку. — За что мне это?
— Это я специально, чтобы не расслаблялись, — засмеялась мама, положив на край кровати список с продуктами и карточку.