— Не подходи сюда! Не надо! — истерично заорала она, издавая звуки, способные надолго убить романтику в отношениях.
— Как скажешь, — я хотел было вернуться к своему маффину, как вдруг желудок скрутило, внутри все забурлило, словно я глотнул адского зелья, а диарея настигла так внезапно, что я установил мировой рекорд по забегу на лестницах. С такой скоростью я еще не носился никогда. Буквально телепортировавшись, в секунду оказался в туалете на втором этаже и рухнул на белого приятеля, мысленно благодаря архитектора за второй санузел. Видит Бог, на одном мы бы с Надей не уместились.
Какое-то время меня полоскало нещадно, и я не мог думать ни о чем, кроме как не растерять бы внутренние органы в канализации. Потом, наконец, наступило долгожданное затишье, и я, измученный и покрытый липким холодным потом, прислонился лбом к кафелю и погрузился в размышления.
А поразмыслить было, о чем. Как у великого детектива Шерлока Холмса, в моей голове картинка за картинкой складывалась разгадка. И все следы вели к этим двум девицам: Ксюше и ее подруге. Дурацкая легенда про выпечку к завтраку, виноватые глаза, молниеносный побег… О, да. Они решили провернуть один из этих приколов, с которыми нормальные люди заканчивают в средней школе. Сказать, что я разозлился, — не сказать ничего. Все то время, что мне пришлось провести взаперти, я молился, чтобы в тот момент, когда я смогу, наконец, встать, и найду двух паразиток, под рукой не оказалось ничего тяжелого, острого, колющего или режущего. Во имя австрийского уголовного кодекса.
Мне полегчало лишь ближе к обеду. Надю я нашел в спальне, бледную, обессиленную. Она лежала, кутаясь в одеяло, и лишь просила меня не наказывать девочек слишком сильно. Святая женщина!
— Ты только не горячись… — слабо прошептала она. — Они ведь сказали: тесто испорчено. Наверное, положили что-то просроченное… И черт меня дернул лезть? Двадцать лет не пекла, Русь! Двадцать лет…
— Отдыхай, я принесу диетический куриный бульон и сделаю гренки.
— Может, тебе не стоит выходить?..
Поздно. Я все решил. И жажда мести только придавала мне сил. Я отлично знал, где больше всего любит кататься Ксюша. Сноубордов в гараже не оказалось, а потому вариантов было немного. И я направился как раз туда, где моя дочь всегда перекусывала после оживленного спуска.
И справедливость оказалась на моей стороне. Едва я сделал заказ на диетический бульон, как на горизонте нарисовалась Лиля. И как! Не одна! С каким-то слащавым парнем, из тех, что берут в бойз-бэнды. Раскрасневшаяся то ли от мороза, то ли от кокетства и довольная до невозможности!
Нет, по дороге я пытался еще убедить себя, что вполне возможно зачинщицей была Ксюша. Я слишком хорошо знаю свою дочь, чтобы ее оправдывать. И потом я и сам поступил с Лилей не лучшим образом: накануне не удержался от маленькой интимной игры, потом выпустил пар с Надей… Я боялся, что Лиля услышит, что расстроится, возможно, обидится, заплачет или что-то подобное. Но месть?! Вот уж от кого, но от Лили я такой жестокости не ожидал.
Теперь-то я вижу, что зря терзался муками совести. С этим парнем Лиля меньше всего похожа на расстроенную девушку. Какое там! Хладнокровно траванула двух человек — и отправилась развлекаться на заснеженный склон. А может, она просто изображает из себя невинную овечку?! Не знаю. Но вот смотрю на нее — и глаза застилает кровавым туманом.
Я подхожу, плохо соображая от злости, отчитываю ее, как ребенка. А она молчит, нервно косится на своего долговязого кавалера и явно мечтает сбежать. Пусть даже не надеется: я стал кило на три легче, а значит, догоню ее еще быстрее.
— Ей так плохо, да? — вдруг виновато спрашивает Лиля.
А, совесть у нас, значит, все же имеется.
— Сама-то как думаешь? Что вы натворили с тестом? Просроченное молоко? Яйца?
— Мы же сказали: его надо выбросить…
— О чем речь вообще? — бесцеремонно влезает долговязый.
— Андрей, тут такое дело… Мне похоже надо отойти…
— Да, Андрей, можешь идти дальше кататься, — презрительно добавляю я.
— Подождите, Руслан Сергеевич, — Лиля отводит ухажера в сторонку, что-то шепчет ему на ухо, и парень начинает ржать так, что на него оборачиваются посетители.
— Да ладно! — доносится до меня его удивленный голос.
Лиля, густо покраснев, кивает, и этот Андрей снова заходится от хохота. Сомнений нет: ему-то она все выложила, как есть.
— Так пускай тогда и ищет свою дочь! — добавляет он.
Ага, значит, все-таки Ксюшина затея. Узнаю почерк любимой доченьки. Но это еще не означает, что Лиля заслуживает снисхождения.
— Я не знаю, где она, — отвечает Андрею Лиля. — Не могу же я так… Должна хотя бы извиниться…
— Валяй! И будем обедать… Слушай, да не загоняйся ты, дело житейское…
Ах, житейское, значит?! Посмотрел бы я на тебя, сопляк, после часового единения с унитазом! Или я чего-то не понимаю, и отравительницы у молодежи — новый тренд?..
— Нет, Андрей, я так не могу, — вздыхает Лиля. — Сбегаю, проверю… Ты завтра сюда придешь?
— А зачем ждать до завтра? — этот нахал хватает ее за руку. — Может, до ужина ты наиграешься в Айболита? Пройдемся. Обещаю: никакого сноуборда. Выпьем чего-нибудь…
— Имбирного эля? — спрашивает она с надеждой.
Вот же маленькая дурочка! С первым попавшимся парнем в незнакомой стране идти куда-то вечером, да еще и выпивать… Очевидно же, что он воспользуется ситуацией! Пусть только попробует привести его домой. Я ведь не для того отказался вступать с ней в связь, чтобы она бездарно тратила время на каких-то мутных типов!
— Читаешь мои мысли, — ухмыляется самовлюбленный засранец, окончательно выводя меня из себя.
— Ты идешь?! — резче, чем ожидал, рявкаю я.
— Да-да, Руслан Сергеевич, — она бросает на меня затравленный взгляд, словно я тиран и деспот.
Взять бы ее за шкирку, как котенка, и отволочь домой, чтобы хорошенько выпороть, но немногочисленные посетители кафешки и без того косятся на меня неодобрительно. Небось уже думают: «Ох, уж эти русские…» Или что-то в этом роде. А, плевать я на них хотел.
Расшаркавшись со своим доходягой, Лиля все же делает мне одолжение и, подхватив Ксюшин сноуборд, плетется на выход.
— Руслан Сергеевич, извините еще раз… Я правда не хотела, чтобы так вышло.
— Это и есть твоя миссия, да? — хмуро отвечаю я. — Так ты пытаешься помирить Ксюшу с Надей?
— Послушайте, я не говорила…
— Тебе и не надо было ничего говорить. Я же вижу тебя насквозь. Ты ревнуешь, верно? Тебе досадно было вчера, что я ушел. Не скрою, ты вызываешь во мне такие эмоции… — я запинаюсь, подбирая удачные слова, чтобы Лиля не решила, будто я говорю о чем-то большем, чем похоть. — В общем, я предпочел бы всего этого не испытывать. Но так или иначе, у нас бы ничего не вышло. И дело не только в Наде, она не заслуживает того, чтобы ей мстить. Понимаешь, разница в возрасте, статус….
— Погодите-погодите, — Лиля останавливается, как вкопанная, и смотрит на меня, прищурившись. — Мстить?! Вы что, думаете, я ей мстила?
— И мне трудно тебя за это осуждать, — вздыхаю я. — Эмоции и гормоны через край, такой возраст…
— Э, нет, давайте я вам кое-что объясню, — ее глаза блестят так яростно, что я с трудом узнаю в этой фурии скромную девушку Лилю. — Я не собиралась никому мстить. И уж тем более — Наде. Если хотите знать, мне ее даже жалко. Я не хотела бы связать свою жизнь с человеком, которому надо нагуливать… Хм… Аппетит на стороне. Ясно? Может, вы и не изменяете ей, но это все равно низко.
— Так, значит, ты мне хотела отомстить? — мне отчаянно хочется взять ее за плечи и встряхнуть, но руки заняты чертовым бульоном.
— Снова мимо, Руслан Сергеевич. Говорю же: я приехала, чтобы не дать Ксюше натворить глупостей. И если бы я с утра не попыталась отобрать у нее слабительное…
— Слабительное?! Ну, Ксения, ну, попадись ты мне…
Значит, мои подозрения были не случайны. Эта маленькая поганка вышла на тропу войны. Ну, погоди у меня! Знаю, я много чего упустил в воспитании, но уж теперь-то наверстаю все сполна. Как там положено у приличных родителей? В угол, на горох? Без телефона? Домашний арест?..
— Нет, я не это хотела сказать! — тут же спохватывается Лиля, видать, уже жалеет, что проболталась. Поздняк метаться, дорогая, и не таких раскалывали.
— Шагай домой, — мрачно бормочу я, потому что настроение падает ниже плинтуса.
Даже не знаю, что расстраивает меня сильнее: что моя дочь позволяет себе такие выкрутасы, или что Лиля несмотря ни на что вступается за Надю. Нет, разумеется, я не хотел, чтобы Лиля из-за меня страдала, ревновала или соперничала с Надей. Я не из тех, кому нравятся женские драки в грязи. Но так быстро переключиться… Похоже, я все-таки ничего не смыслю в девственницах. Я думал, что для них первый раз — это что-то очень важное, если не сакральное. Что первого парня они вспоминают потом всю жизнь, что не заводят отношений без любви. Ну, в идеале, конечно, если не натворили глупостей по пьяни. А выходит, для Лили, как и для меня, это всего лишь похоть? Я для нее — развратный мужик, который заводит, но не годится ни для чего, кроме сексуальных забав? Мне казалось, что так ведут себя именно мужчины. Которые, например, любят жену и счастливы в браке, но могут возбудиться на какую-нибудь горячую красотку, не вкладывая в это абсолютно никаких чувств. Странно, раньше в моей жизни всегда было наоборот. Это в меня влюблялись, это от меня хотели серьезных отношений — я же старался ограничиться постелью и не усложнять себе существование.
Дома Лиля направилась прямиком в комнату к Наде, не пожелав оставаться со мной наедине ни на секунду. А я сел за стол, без выражения глядя в свою порцию куриного бульона, и еще долго гипнотизировал прозрачную золотистую жидкость, силясь понять, почему на душе так погано. Пожалуй, я заслужил презрение Лили. Что ж, так будет даже лучше. Чем быстрее пройдет это маленькое наваждение, тем лучше. А может, я не зря затеял этот цирк, будто между мной и Надей есть что-то посерьезнее простой интрижки? Так ведь было бы безопаснее и спокойнее. Она уже определилась в жизни: детей не хочет, это я точно знаю. В карьере состоялась. По крайней мере, я больше не буду чувствовать себя таким никчемным и одиноким.
Когда Лиля вышла из спальни Нади, я хотел было снова начать разговор, но девушка снова ускользнула. На сей раз — к себе в комнату. Как будто решила меня игнорировать. Я размышлял, стоит ли подняться и выяснить это напрямую, но входная дверь хлопнула, и на пороге показалась Ксюша.
— Привет, ты Лильку не видел?.. — начала было она, но мгновенно замолчала, считав по моему лицу, что я в курсе всех ее сегодняшних косяков. — Слушай, я в душ, потом к Карлу… — она, как и Лиля, попыталась скрыться, но уж эту мадам я упускать не собирался.
— Стоять! — прорычал я. — Это что еще за фокусы?! Я все знаю!
— Пап, да случайно вышло…
— Никаких Карлов! И кредитку верни — сию же секунду!
— Но пап…
— Значит, так. Сегодня ты никуда не пойдешь, ясно тебе? Будешь убираться. Весь дом чтобы сиял, поняла?! А потом…
— О, Лилька, шикарно выглядишь! — вдруг заулыбалась Ксения, совершенно не пугаясь моих угроз и глядя куда-то в сторону.