— У нас?! — возмущается Ксюша. — А ты вообще кто такой? Инструктор, что ли?
— Вообще-то да, — кивает он. — Занимаюсь с детьми в школе сноуборда под Москвой, в Яхроме. Сюда вот в отпуск приехал, но… Раз такая симпатичная девушка нуждается в помощи… Кстати, Андрей, — он снова протягивает руку.
— Мы тут сами как-нибудь, — Ксюша чуть ли не за шкирку оттаскивает меня в сторону.
— Э, нет, — я хватаюсь за последнюю соломинку, которая еще может спасти меня от очередного позора. — Я на ровной поверхности упражнения поделаю. И ты можешь пока погонять…
А день-то становится все лучше и лучше! Голубоглазый и, — что не менее важно! — бесплатный инструктор, упражнения для самых маленьких. Плюс никакого Руслана Сергеевича. Если ему хватило ума тоже попробовать тесто или маффины, я еще долго его не увижу. И совесть за это меня ну ни капельки не мучает. Кое-кому не помешает плановое очищение организма.
— Вот, значит, как? Взяла и променяла меня… — Ксюша переводит воинственный взгляд с меня на Андрея и обратно. Потом обреченно вздыхает. — Ладно уж, живи. Замучилась тут с тобой. Но имей в виду, — последние слова уже обращены к Андрею. — Если Лилька сломает себе что-нибудь — я тебя найду!
— Значит, Лиля, — улыбается Андрей, игнорируя гневный Ксюшин выпад. — Красивое имя.
Ну надо же! Столько комплиментов — а ведь еще даже обеда не было. Парень, который способен разглядеть мою симпатичность под Ксюшиным комбезом — истинная находка. То, что нужно, чтобы переключиться от Руслана Сергеевича. Тьфу ты! Обещала ведь себе не вспоминать… Все, с этой секунды — точно забыла.
Под косыми взглядами Ксюши Андрей отвел меня в сторону. Отволок, если точнее: взял за обе руки и вез за собой прямо на доске, как здоровенные саночки. И начал медленно, по полочкам раскладывать мне все, что я должна была знать о сноуборде. Я сразу почувствовала, что этот человек привык обучать детей: уж слишком детально он все разжевывал.
Мы выяснили, что у меня есть передняя нога. Меня этот факт долго веселил, я-то, наивная, полагала, что обошлось левой и правой. Но нет: обнаружилась и передняя, она же, по совместительству, правая. Андрей тут же раскритиковал Ксюшу за то, что она заставила меня съезжать левой вперед, как привыкла сама. И объяснил, что именно потому я и чувствовала себя так неуверенно. Я же расцветала с каждым словом. Приятно все-таки знать, что это не я неуклюжая корова, а просто из Ксюши вышел фиговый инструктор.
Андрей не торопил меня, был спокоен, как удав, даже когда я путала, что именно нужно сейчас согнуть, а что выпрямить. Временами мне становилось стыдно: в этот солнечный день мимо с ветерком носились люди от мала до велика, а голубоглазый спаситель возился со мной, как с учеником из младшей группы. Я послушно выполняла все упражнения, упорно раскачивалась на сноуборде, пока не заболели икры. И в какой-то момент осознала, что жалею уже не Андрея, а себя.
— Может, пообедаем? — делаю большие глаза котика из «Шрека.
— Я должен подумать, — улыбается Андрей. — Съедешь вот с этой горки — и получишь вкусный сэндвич с говядиной и горчицей. Они здесь самые вкусные: туда добавляют еще маринованные огурчики, сладкий лук и оливки…
Я сглатываю слюну, желудок предательски урчит.
— Ты же говорил, что с горы — завтра, — жалобно поскуливаю я.
— Нет горы — нет сэндвича. Кстати, я уже рассказывал, какие у них булочки? Мягкие, горячие, такие, знаешь… — он блаженно жмурится. — Душистые, пахнут, как белый хлеб из булочной в детстве. Когда ты замерз, идешь с прогулки, все варежки в снежных катышках, а мама купила — и отломила тебе горбушку с корочкой…
— Изверг! Давай, толкай меня с самой высокой горы. Мне все равно, сколько конечностей я сломаю, лишь бы получить этот сэндвич.
— Толкать тебя никто не будет. Ты спустишься сама — а я подожду тебя внизу, — он подвозит меня, а потом проходит метров десять вниз и останавливается с распростертыми объятиями. — Давай, Лилия. Ты сможешь.
Признаться, к такому финишу ехать не страшно даже мне. Скорее наоборот: сплошное удовольствие. Если он меня поймает, я окажусь в крепких мужских руках. Если упаду… Господи, да ну и ладно! Он поднимет меня — и мы снимем, наконец, эту доску, с которой я чувствую себя одноногим пиратом. И уже в маленькой кафешке смогу рассмотреть своего доброго учителя без шлема.
Без лишних колебаний, я нажимаю на переднюю ногу, еду к нему, любуясь загорелым лицом, волевым подбородком и голубыми глазами. И в самый последний момент вдруг осознаю, что совершенно не помню, как тормозить! Нет, он меня не поймает! Не сможет! Только если я сначала сломаю сноубордом ему обе ноги!
— Посторонись! — ору я, всем телом пытаюсь увернуться…
Черт, я даже не понимаю, как это произошло! Но вот я уже не вижу никакого Андрея, меня несет все ниже и ниже, я набираю скорость, продолжая лавировать змейкой. Я словно запустила маятник: увернулась влево — и чтобы не упасть, отклоняюсь вправо, сноуборд поворачивает за мной, я снова нагибаюсь левее… А ниже дети, еще немного, я всех и раздавлю… Я снова что-то кричу, изо всех сил разворачиваю сноуборд и, подняв фонтан снежных брызг, все-таки останавливаюсь, но по инерции тело продолжает двигаться вперед. Еще немного, я разобью нос или… Мамочки! Судорожно хватаюсь за кого-то, пытаюсь устоять… Слава Богу! Я съехала! Я не упала и ничего не сломала! Я — герой!4e20b7
— Женщина, ребенка моего отпустите сейчас же! — раздается за спиной строгий женский голос.
И в эту секунду я понимаю, что стою, вцепившись в плечо перепуганного до смерти мальчишки лет восьми. Он смотрит на меня, разинув рот, в глазах плещется ужас.
— О, Господи! — я убираю руку. — Простите! Простите, пожалуйста!
Мальчика тут же сдувает, следом за ним проезжает, окатив меня праведным возмущением, его мать.
— Жива?! — Андрей, запыхавшись, подбегает ко мне. — Ну, ты даешь! Кататься она не умеет! Устроила тут фристайл…
— Не смешно. Помоги мне снять это… — сердито выдыхаю я, но тут же вспоминаю, что Андрей, в сущности, не обязан со мной возиться и добавляю: — Пожалуйста.
Он с легким осуждением качает головой, но все же опускается, чтобы отстегнуть злополучный сноуборд. На какое-то мгновение я чувствую себя победительницей шоу «Холостяк», которой делают предложение. Приятно, черт побери!
— Ладно уж, ты заслужила сэндвич, — Андрей с легкостью поднимает сноуборд и подает мне руку.
— Только при одном условии: я угощаю.
— А, так ты из этих… — кисло отвечает он, улыбка сползает с его лица.
— Из кого?
— Феминистка, что ли?
— Да нет, вроде.
— Точно? А то тут в Европе куда ни плюнь — борьба за равные права, волосатые подмышки, а в спальне латексный костюм и хлыст.
Я даже закашливаюсь от неожиданности и удивленно распахиваю глаза.
— Это ж куда ты так метко плевал?
Андрей смеется и увлекает меня к площадке канатной дороги, чтобы спуститься в деревушку.
— Не волнуйся, — успокаиваю я его по пути. — Хлыста у меня нет. Просто не хочу, чтобы ты думал, будто я какая-нибудь нахлебница.
— Что?! — он останавливается, как вкопанный, и озадаченно оборачивается. — Я уж и не помню, когда последний раз слышал это слово. Что это вообще значит? Что ты кого-то разводишь на хлеб?
— Забей, — отмахиваюсь я. — У всех свои заморочки.
— А я вот не вижу ничего плохого, чтобы угостить девушку обедом. Возможно даже ужином… Что скажешь?
— Э-э-э… — глупо тяну я. — Ты… Ты что, на свидание меня приглашаешь?
— А что в этом такого удивительного?
— Ну… Ничего, — я стараюсь сделать вид, что меня целыми днями только и приглашают на свидания, а под окнами места свободного нет от поклонников с цветами. Правда, после моей странной реакции, выходит не слишком убедительно. — Окей, — я стараюсь не показаться слишком радостной. — Можно и поужинать.
Мы спускаемся, Андрей травит байки про забавные случаи в спортшколе, а я слушаю вполуха и наслаждаюсь чувством свободы. И я бы наслаждалась еще сильнее, если бы знала, что эта свобода продлится недолго. Потому что как только мы заходим в кафешку, я чуть ли не лоб в лоб сталкиваюсь с Русланом Сергеевичем.
— Ага, одна есть, — его тон не предвещает ничего хорошего. — Где вторая?
— Простите, а вы кто вообще? — Андрей тут же встает между мной и Ксюшиным отцом.
— Нет, молодой человек, это вы кто? — Руслан Сергеевич исподлобья смотрит на моего снежного рыцаря. — Отойдите, Лиля идет домой.
— В каком это смысле?.. Вы что ее отец?
— Нет. Но Лиля живет со мной. И поскольку она грандиозно проштрафилась, то сию же секунду пойдет и лично, с громкими извинениями отнесет кое-кому диетический куриный бульон. Да, Лиля?
Оба мужчины поворачиваются ко мне: один смотрит вопросительно, недоуменно, второй всем своим видом сулит мне фееричные неприятности. Оба ждут от меня ответа, а я даже не знаю: сдаться на милость правосудия или попытаться дать деру.
Глава 14
Давно пора было усвоить одну непреложную истину: женщинам доверять нельзя. Причем женщинам любого возраста. Будь ей пять лет или пятьдесят, можно смело ждать подвоха. Даже если эта женщина — твоя дочь.
Увидев Ксюшу с Лилей с миской теста, я сразу понял, что это не к добру. Чтобы вдруг мое чадо взялось за выпечку? Либо уже успела масштабно проштрафиться, либо только планирует. И я не ошибся — но Надя меня опередила. Разложила тесто по формочкам, поставила в духовку, и едва я уж было решил, что она все же способна создавать домашний уют, как вдруг побледнела, схватилась за живот — и стремительно исчезла в уборной.
Я, старый дурак, никак не связал это с тестом. Из духовки запахло горячей шоколадной выпечкой, я заглянул, увидел подошедшие маффины… Боже, как же я потом себя за это ругал! Вынул противень, выключил духовку, взял самый пышный, аппетитно треснувший на верхушке кексик и, подув, откусил.
— Руся, лучше не ешь! — запоздало донесся до меня крик Нади.
Я не понял, что она имеет в виду, но маффин все же отложил и поспешил к даме на помощь.