Мужчина скользит взглядом по моим губам.
— Думаю, там мы и встретимся, — медленно кивает он. Затем ускоряет шаг и быстро скрывается в стеклянных дверях отеля.
Мы идем следом.
Холл гостиницы, будто соткан из зеркальных поверхностей. Огромная хрустальная люстра под потолком отражает сияние разноцветных огоньков, а посреди холла стоит большая голубая ель, украшенная золотистыми и красными шарами и бантами. Под елью разместились игрушечный дед Мороз и Снегурочка. Зеркальный пол под елкой усыпан искусственным снегом. В правом углу холла пылает искусственный камин. Он украшен красными и золотыми свечами.
Администратор на рецепшене — сама любезность.
— Погода испортилась. Мне очень жаль, Эрика, но самолет вашего отца вынужденно приземлился на запасном аэродроме. Дороги перекрыли до самого утра. Боюсь, раньше завтрашнего обеда он не появится. Располагайтесь в вашем номере и приятного отдыха, — улыбается нам она.
— Иван, тебе тоже придется переночевать в отеле, — озабоченно поворачиваюсь к своему телохранителю я.
— Ни за какие коврижки! — отрицательно качает головой человек-гора. — Ваши с тетушкой чемоданы доставлены к двери гостиничного номера. Я уже связывался по скайпу с твоим отцом. Он сказал, что если ты доставлена в горный отель, то я могу быть свободен.
— И как ты поедешь? Дороги замело, — хмурюсь я. — Здесь не степь, могут быть и оползни!
— Эрика, с каких пор тебя интересует моя безопасность? — в голосе Ивана сквозит усмешка.
— С тех пор, как я выяснила, что ты ненавидишь меня так же, как и я тебя.
— Я тебя ни ненавижу. Просто ты мне надоела, только и всего.
— Ладно, как знаешь. А я поднимусь в свой номер, переоденусь и пойду в бар. Очень хочется согреться горячим глинтвейном. Между прочим, будет очень странно пить глинтвейн в баре и не наблюдать твою огромную фигуру за соседним столиком.
— Приятного отдыха, Эрика.
Иван едва заметно кивает головой и быстро выходит из гостиничного холла на ночную заснеженную улицу. Там его ждет прогретый джип, на котором он надеется добраться до Сочинского аэропорта.
Я сгребаю со стойки ключи от нашего с тетушкой гостиничного номера на втором этаже и быстро поднимаюсь по ступеням.
— Эрика! — подхватывая подол своей рыжей шубы, вопит тетя Регина. — Ну, куда ты несешься на такой скорости?! Я за тобой не поспеваю!
— В бар! Хочу горячего глинтвейна! — бросаю через плечо я. На самом деле кроме глинтвейна я хочу снова увидеть зеленоглазого незнакомца.
Открываю дверь номера и в восхищении замираю на пороге. Белоснежное ковровое покрытие, уютный диван из светлой кожи, журнальный столик из каленого стекла и балкон с видом на заснеженные горы. На столике в стеклянной вазе стоит букет сиреневых орхидей. Рядом лежит красивая записка, написанная на тисненной золотом бумаге.
— Вау… — восхищенно выдыхает за моей спиной запыхавшаяся тетушка. — Эрика, это орхидеи! Самые настоящие! И где владельцы отеля взяли орхидеи в такую метель?
— Не знаю…
Я подхожу к столику и осторожно беру записку. Надо же, она пахнет корицей и апельсинами! Как романтично.
«С приездом в наш отель, дорогая Эрика. Надеемся, что отдых у нас оставит в душе самые приятные впечатления!» И подпись: В. Курбатов.
— Кто такой В. Курбатов? — удивляюсь я.
— В? Стой, может, Виктор, о котором я тебе говорила и который встретил нас у входа?
— Виктор? А почему ко мне вдруг такое внимание?
— Потому что твой папочка предупредил, что приедет с дочерью. Видимо, цветы прислали, чтобы поднять тебе настроение.
— Ладно…
Я несколько секунд раздумываю, есть ли в букете подвох, или нет. Потом вспоминаю зеленые глаза мужчины у входа в отель, и думаю о том, что если это и есть Виктор, то я совсем не против букета орхидей. Более того, я не откажусь выпить с ним по порции глинтвейна.
— Я первая в ванную! — стягиваю дубленку я.
— Ой, а я тогда в номер ужин закажу. Сегодня больше никуда не пойду!
Тетушка бросает шубу на пол, плюхается на диванчик и берет в руки меню гостиничного ресторана.
Я запираюсь в ванной комнате. Не верится, что сегодня мне улыбаются звезды. Подумать только! Мой отец застрял в каком-то местном аэропорту до завтра, Иван растворился в закате, а в баре на первом этаже у меня есть шанс провести вечер в компании потрясающего Виктора Курбатова с зелеными глазами!
Еще никогда в своей жизни я не приводила себя в порядок за такое короткое время. Душ, косметика, красиво подобранные пряди волос зажимом, а главное — платье из жидкого золота с открытой спиной и туфли на высокой шпильке. Сегодня я буду праздновать не сложившуюся новогоднюю вечеринку по-настоящему!
Спустя полчаса я заглядываю в спальню.
— Тетя, я в бар.
— Эрика… ты сногсшибательно выглядишь, — восторженно выдыхает тетушка. — Надеюсь, Виктор оценит твой наряд.
Я смущенно усмехаюсь.
— Не жди меня рано.
— Ладно… Я отпраздную канун нового года с блюдами из ресторана и милой рождественской комедией по телевизору, — улыбается она. — Если будешь проходить мимо рецепшена, поторопи их с моим заказом. А то я умру от голода.
— Договорились, — сжимая узкий черный клатч из натуральной кожи, обещаю я.
Осторожно спускаюсь по сверкающей лестнице на первый этаж и сворачиваю в сторону двери с надписью «бар». Толкаю дверь и мгновенно погружаюсь в интимный полумрак небольшого помещения. Бар почти пустой — только пара в углу пьет пиво с орешками в ожидании заказа.
Моего незнакомца с зелеными глазами нигде не видно. Что-то обрывается внутри. Сердце горит желанием увидеть его снова. Как будто в нем есть что-то такое, чего нет в других мужчинах.
Я забираюсь на барный стул, приветливо улыбаюсь бармену и прошу порцию глинтвейна.
— Подождите минутку, — подмигивает мне он.
Пока готовится глинтвейн, осматриваюсь по сторонам. Разноцветные огоньки цветомузыки мелькают по отделанным под кирпич стенам, сбитые и состаренные деревянные столы и стулья навевают состояние покоя и уюта. Расслабляюсь, и в ожидании заказа двигаю плечами в такт песням в стиле «Романтик сонгс».
Барный стул справа отодвигается.
Я удивленно вскидываю голову и сталкиваюсь взглядом с пронзительно зелеными глазами своего незнакомца.
— Привет, — улыбается он. — Я узнал это платье.
— Привет… — все еще не веря, что он рядом, выдыхаю я. — Узнал платье?
Мой взгляд против воли скользит по широким плечам и по облегающей крепкие мышцы черной рубашке без воротника.
— Да. Оно выпало из пакета к моим ногам в торговом центре. Помнишь?
— Точно…
Снова вдыхаю, и отчетливо чувствую аромат его одеколона — терпкого, древесно-амбрового, с сочными нотками имбиря. Я растерянно улыбаюсь, и, кажется, начинаю тонуть в пучине его зеленых глаз. Спасите меня кто-нибудь, пока не стало совсем поздно! Украдкой оглядываюсь по сторонам и что-то нигде не вижу очереди из спасателей. Ну, ладно. Честно говоря, я не уверена, что спасение мне необходимо.
Бармен подносит мой заказ. Глинтвейн пахнет потрясающе — корицей, гвоздикой и крепким горячим вином.
— А я Эрика, дочь Григория Щербакова, — произношу немного неуверенно я, и утыкаюсь в глинтвейн как в спасение.
— Я знаю.
Я снова поднимаю на него глаза.
— Спасибо за орхидеи. Они очень красивые.