Глава 1. Возвращение домой
— Гляньте, милорд, вон холм Висельника, а значит и Дредфорт совсем близко, — сказал капитан — невысокий и веснушчатый мужчина по имени Зорни Дорест. Он зажал одну ноздрю и шумно высморкался за борт, после чего достал платок и вытер нос. — Небось, соскучились по дому-то?
Дед капитана родился в Браавосе. Он и его сын всю жизнь служили Болтонам, а сам Зорни повторил путь предков и уже лет двадцать выполнял поручения лорда Русе. За это время капитан успел обзавестись семьей в Дредфорте и вырастить детей — таких же мореходов, как и весь их род. Сейчас он командовал небольшой галеей, носившей название «Стерва».
Служба Дореста не была особо тяжелой. Дредфорт никогда не держал большого флота, обходясь одним или двумя боевыми кораблями и дюжиной рыбачьих лодок. В настоящее время из серьезных кораблей в замке вообще осталась одна «Стерва». Эта галея с периодичностью раз в два месяца охраняла сплавляемую по реке Рыдальнице баржу с грузом, которым приторговывали Болтоны. Груз обычно доставлялся до Белой Гавани, после чего корабль возвращался обратно. Еще иной раз приходилось отвезти лорда Болтона в то или иное место на побережье. Вот и все заботы.
— Да, соскучился, — ответил худощавый, с бледной кожей, парень. Он находился рядом с капитаном и для равновесия придерживался рукой за канат, протянувшийся к верхушке мачты. Его глаза — бесцветные, как льдинки, смотрели вперед с тщательно скрываемым волнением и предвкушением. Узкие губы были плотно сжаты. Широкие темные брови и черные прямые волосы, контрастируя с кожей, создавали одновременно какой-то отрешенный и мечтательный образ.
Из одежды на парне был надет плотный дублет с рукавами в черно-бордовую полоску, полностью черный колет и широкие брюки, заправленные в сапоги на небольшом каблуке со слегка загнутыми мысами. На поясе с одной стороны висел полуторный меч, с другой кинжал и плоский кожаный кошель с округленным дном.
Это был Домерик Болтон, наследник и законный сын Русе Болтона, хозяина Дредфорта. Последние три года Домерик безвылазно провел в Долине, где служил оруженосцем и учился воинской науке у лорда Хортона Редфорта. Там, участвуя в постоянных и никогда толком не затухающих схватках с горцами Лунных гор, он научился многим полезным вещам. А еще он подружился с четырьмя сыновьями лорда, узнал других рыцарей Долины и познакомился с их славными обычаями.
«Стерва» забрала Домерика из Чаячьего города больше десяти дней назад. Ветер менялся от попутного до встречного, и гребцам пришлось попотеть, прежде чем они достигли Севера и вошли в устье Рыдальницы. С каждой минутой галея поднималась все выше по течению, приближая юного Болтона к родному замку.
Домерик посмотрел вперед, туда, куда капитан указывал рукой. Слева по курсу среди леса поднималась верхушка холма. Обветренный и посеченный ветрами и дождями камень принял странную форму и действительно, чем-то неуловимо походил на висельницу.
Огромные деревья, обильно поросшие мхом, напоминающим седые бороды, росли чуть ли не из воды. Некоторые из них опускали ветви в Рыдальницу, и речные струи играли с листвой. Воздух пах травами и прогретой смолой. Стрекозы и бабочки порхали между листьями осоки и шуршащими стеблями камыша.
Места здесь были богатые. Еще раньше, около часу назад, они заметили вышедшего на водопой огромного лося. Животное наклонило увенчанную мощными рогами голову и пило, пофыркивая и шевеля ушами. Шум от весел вспугнул медведя, который забрался в воду и ловил рыбу. Крякая, низко над рекой пролетела стая уток. В воздухе периодически показывались ястребы и орлы — а это говорило о доброй охоте.
— Много я видел хороших мест на свете, но лучше Дредфорта, пожалуй, что и нет, — они миновали крупную, домов на сорок, деревню под названием Ледяные Ключи. Кажется, на капитана нашла охота перекинуться словечком-другим. Плаванье подходило к концу и прошло оно хорошо, вот он и «оттаял» немного. — Если вы понимаете, о чем я толкую.
— Понимаю, — ответил Домерик. Говорить особо не хотелось. Парень все еще не разобрался в себе. Позавчера утром с ним что-то случилось. Сон оборвался резко, неожиданно. Он распахнул глаза, когда на востоке небо стало едва бледнеть, и в палатку с ветром донесся запах разжигаемого матросами костра — ночь они провели на берегу. Сердце стучало как у зайца, попавшего в силок. В голове что-то крутилось. Он чувствовал себя Домериком и одновременно кем-то другим. Невероятные картины мелькали перед глазами. Что-то происходило, кого-то убивали и орали гибнувшие люди. Изнасилованные женщины выкрикивали проклятья, а дети скулили от голода и холода. Пылали горящие крепости и над всем этом крутились огромные, так как он стоял очень близко, крылья мельницы. С одной стороны горел огонь и языки пламени, гудя и извиваясь, словно живые, тянулись в его сторону. А с другой стороны наползал холод — древний и пугающий. Именно он, стылый и безжалостный, странным образом притягивал его взгляд.
Вначале он ничего не понял. Да и потом яснее не стало. И лишь постепенно, когда непонятная чертовщина, забравшаяся в голову, словно заснула или отступила, смог немного прийти в себя.
Он так и остался Домериком Болтоном, парнем, которому совсем скоро исполнится семнадцать лет. И одновременно он был, вернее, стал, совсем другим — более мудрым и спокойным, внимательным и циничным. Тот, второй, обладал немалым житейским опытом, но так же являлся Домериком. И сейчас в его голове проживало два человека. Он сам — молодой, и он сам — более взрослый. Странное то было ощущение. Странное и вначале даже пугающее.
С тех пор он толком-то и не общался ни с капитаном, ни с командой. Новое состояние надо было понять, привыкнуть к нему и сообразить, чем оно чревато.
Десятки вопросов теснились в голове… Что это такое? Проклятие или благословение? Смерть или жизнь? Кто к этому причастен? Он сам, Старые боги или кто-то еще? И что теперь ему делать?
Ответов он так и не нашел, но эти дни помогли ему примириться и принять новое состояние. И переживал он все это в основном молча.
Люди его отца к такому поведению возвращающегося наследника отнеслись вполне спокойно — Болтоны не любили когда к ним лезли с лишними вопросами. Тем более, если это делали подчиненные.
Река затеяла делать большой поворот. Берега сузились, а течение усилилось. Гребцы налегли на весла.
— И — раз, и — раз, — покрикивал боцман Этир — седой мужик, одетый в полотняные штаны, грубые ботинки и кожаную безрукавку на голое тело по случаю теплой погоды. Используя свисток, боцман принялся отсчитывать ритм.
По правому борту они прошли небольшой холм с крутящимися лопастями мельницы. Через некоторое время показался и сам Дредфорт. Сердце Домерика забилось чуть сильнее. Он всегда любил это мрачное, суровое место. Весь Север был таким, но Дредфорт, казалось, вобрал в себя все самое величественное и древнее, что могло родиться и жить в таком негостеприимном крае.
Неяркое солнце освещало сложенный из огромных камней темно-серого, бурого и красноватого цвета, замок. Шесть величественных башен со стенами между ними создавали основные укрепления Дредфорта. Каждая из них носила название — Черное Сердце, Острый Нож, Скорбящая, Крепкостенная и Великан. Последняя — Врата Боли — охраняла подъёмный мост с железной решеткой.
Дальнюю часть замка он не видел, так как ее закрывали огромные постройки, состоящие из двух же башен, которые вместе с переходами образовывали внутренний двор. Одна башня имела круглую форму и звалась Честная Вдова. На ее верху располагалась вышка с воронами. Вторая — квадратная, аналогичная по размеру, носила название Старый Болтон. Так же ее называли Великим Чертогом.
Дредфорт стоял в месте, где река поворачивала почти под прямым углом, давая защиту с двух сторон. А еще его опоясывал ров с водой, с перекинутым через него мостом. С другой стороны мост охранял барбакан — Хмурый Лорд. Весь его силуэт — приземистый, буквально вросший в землю, внушал чувство уверенности и спокойствия. Он был сложен из серых камней, которые за века стали еще более темными и суровыми, и обросли лишайником до самой черепичной крыши.
Замок приближался. Его стены и башни во множестве украшали треугольные зубцы-мерлоны, похожие на клыки. Домерик перевел взгляд на Подкову — небольшой городок, что раскинулся около Дредфорта. Когда он уезжал, в нем проживало чуть более трех тысяч человек. Похоже, за это время ничего не изменилось. Узенькие улочки выходили к воде, где стояла гостиница «Улыбающийся Мертвец».
— Принимайте конец, ротозеи, — выкрикнул боцман и к краю причала торопливо подбежало несколько мужчин. С борта полетели веревки. Люди быстро пришвартовали судно к почерневшим от времени доскам.
«Стерва» глухо стукнулась бортом в канаты, намотанные на столбы и едва покачиваясь, остановилась. Гребцы складывали весла и негромко переговаривались, давая отдых натруженным спинам.
Домерик первым спрыгнул на причал, неосознанным движением поправил перевязь с мечом и сделал несколько шагов вперед.
К нему уже спешил отряд стражников под предводительством Уолтона Железные Икры — настоящего солдата, прямого, как меч, грубоватого и твердого. Он являлся капитаном гвардии Русе Болтона и люди говорили, что он практически никогда не снимает поножи. За это его так и прозвали.
— Рик! — Уолтон воспитывал юного Болтона чуть ли не с пеленок, первым учил его обращаться с оружием и имел право на панибратство.
Капитан был крепок, плечист, хотя и набрал за последние годы лишнего мяса. Его лицо улыбалось, а русые волосы, как и раньше, оказались коротко подстрижены.
— Уолтон, — Домерик невольно улыбнулся, показывая, что рад видеть этого человека. Надежные, сильные руки Уолтона обхватили его и крепко обняли, приподняв над досками.
Узнавая друг про друга последние новости, они неторопливо поднялись вверх по склону, пересекли небольшую площадку перед барбаканом, которую было запрещено застраивать. Любопытный люд тут и там высовывался из-за углов или просто стоял, откровенно глазея.
— Твой отец ждет, — сообщил очевидную вещь Железные Икры. Домерик невольно посмотрел наверх, туда, где на верхушке Великого Чертога вяло трепыхалось на ветру огромное знамя Болтонов, показывая, что хозяин дома. Ободранный и распятый человек не выглядел самым красивым гербом на свете, но за свои шестнадцать полных лет Домерик привык и к нему, и к черно-красным цветам Болтонов, воспринимая их спокойно и без лишних эмоций. Никто не выбирает, где родиться и жить. И уж конечно, иметь на знамени ободранного человека куда лучше, чем не иметь знамени вовсе и быть каким-нибудь золотарем или свинопасом.
Они миновали барбакан, вступили на мост и шум от шагов отразился от воды во рву. Запах здесь стоял так себе — в ров запускали не только свежую воду из реки. Сюда так же сливали все нечистоты и отходы из замка, его кухонь и ночных горшков.
Врата Боли приняли их, и они прошли мрачным проходом с поднятой решеткой. Ветер стих, стало как-то пасмурней. Краски яркого дня потускнели, скрытые высокими стенами.
Домерик и Уолтон очутились во внутреннем дворе. Справа располагались псарни и сейчас оттуда слышалось уверенное и одновременно любопытное порыкивание. Знаменитые болтонские псы, боевые и охотничьи, почувствовали гостей.
Раздался грозный крик и чей-то голос приказал собакам заткнуться.
Этот, первый, двор не мог похвастаться брусчаткой. Ступая по утоптанной и сухой земле, они миновали кузницу и конюшню, очутившись в широком проходе между Мясным залом, служащим столовой для солдат и прилепленным к стенам трехэтажной вытянутой казармы, в которой эти солдаты и проживали.
Во дворе находилось более сотни человек. Замечая взгляд Домерика, они кланялись и наклоняли головы.
Чуть дальше во дворе усатый, бравого вида рыцарь гонял с затупленными мечами около сорока человек. Четыре женщины находились около колодца и стирали. Седой мужчина крутил ворот, поднимая в бадье свежую воду.
— Лорд Русе обязательно захочет проверить, насколько ты хорош, — Уолтон заметил, что Домерик посмотрел на тренирующихся, и счел своим долгом предупредить. — Надеюсь, ты не валял дурака в Долине? Руки-то у тебя вроде из правильного места растут! — он открыто улыбнулся, смягчая грубость слов.
— Нет, не валял, — Домерик усмехнулся, не подумав обижаться и вспоминая старого лорда Редфорта. Тот каждый день заставлял и сыновей, и его, и еще нескольких менее знатных оруженосцев заниматься с мечами, учил сидеть в седле и сражаться в строю. А уж то, что он пережил с дикими горцами, может и не тянуло на полноценную войну, но весьма сильно его закалило.
— Хорошо, — кивнул Железные Икры. — Нам пришло письмо, что недавно ты получил рыцарские шпоры. Расскажешь, как дело выгорело?
— Да. Позже.
— Само собой, — Уолтон хохотнул. — Лорд Русе наверняка захочет послушать.
Они прошли еще одни ворота, которые назывались Верными, и оказались в «сердце» замка. По левую сторону вытянулся арсенал с мощной, окованной широкими железными полосами дверью. Окошки здания были небольшие, забранные толстенными решетками, и больше походили на бойницы.
Сразу за арсеналом высоко вверх поднималась Честная Вдова. Её и Старого Болтона соединял переход. Снизу он походил на часть колеса от телеги.
Земля на внутреннем дворе была замощена квадратными камнями. Они подошли к широкому крыльцу с тремя широкими ступенями. За ними располагались массивные двери в башню, укрепленные металлическими уголками и гвоздями с квадратными шляпками. В ее середине находился герб Болтонов — распятый на х-образном кресте человек, искусно вырезанный из чардрева. Его глаза, сделанные из прозрачного хрусталя, смотрели пристально и тревожно.
Юный Болтон невольно поежился. На миг ему показалось, что их герб и безмолвный защитник беззвучно спросил, кем он стал и чему научился. Он словно оценивал и присматривался к возвратившемуся наследнику. Неяркое солнце отразилось от хрустальных глаз, и они приобрели осмысленное выражение. Семейным жестом приветствуя «распятого человека» парень дотронулся до его руки, ощущая прохладу дерева.
— Милорд Домерик, — два стражника одновременно поздоровались, поклонились и подняли копья, пропуская их внутрь.
Они очутились во вместительном холле, каменный пол которого, подоткнув юбки, мыли три женщины среднего возраста. Эти сначала выпрямились, а потом, смущенные, поклонились в пояс.
По широкой лестнице они повернули вправо и поднялись на два этажа. Перед одной из дверей стоял дополнительный караул с оружием и в кольчугах. Они приветствовали своего капитана и узнали Домерика, судя по всему.
— Милорд, — Железные Икры бухнул кулаком в дубовую дверь и, дождавшись тихого разрешения войти, открыл ее.
В глубине покоя, за столом, повернутым наискось к огромному камину, сидел и читал какие-то письма среднего роста человек с непримечательным лицом, гладкой кожей без морщин и шрамов, тонкими губами и глазами точь-в-точь как у Домерика. Он поднял голову, минуту изучал вошедших, а потом совершенно спокойно произнес:
— Хорошо, Уолтон, можешь быть свободным.
— Как скажете, — Железные Икры кивнул головой, по привычке верного телохранителя осмотрел покои и вышел.
— Домерик, — мужчина неторопливо и спокойно поднялся из кресла и сделал шаг навстречу.
— Отец, — Домерик относился к отцу с почтением и некоторым опасением. Он во многих отношениях являлся человеком необычным и, скажем так… сложным. Настороженное уважение — вот, пожалуй, верное слово для точного определения его чувств. А настороженное оно было потому, что насколько себя помнил сам Домерик, лорд Болтон постоянно с ним разговаривал, спрашивал, что он успел заметить, понять или сообразить. Он мог давать необычные задания или странные просьбы. За всем этим был немалый смысл и лишь сейчас, увидев отца после разлуки, Домерик осознал это совершенно точно.