— Не только сегодняшняя ночь показала нам, что ты негодный военачальник, но и твои действия после изгнания Крушака. Так что разговор окончен.
Опальный шаман поднялся, бормоча под нос что-то вроде «Белиар тебя накажет». Но на него уже никто не обращал внимания. С ним было покончено.
***
Уххель сидел, подобрав ноги под себя, и жарил огромный кусок кротокрыса на открытом огне. Слушать, как Мубрак раздает указания местным воинам, ему надоело. Пара варгов, которыми он занимался практически все время, ушли на охоту в южные горы. Вид на осажденный замок морра тоже за три дня надоел. Почему так скучно? Конечно, надо бы послать к Оронтеку, главе орков, прибывших недавно на корабле, но идти довольно далеко.
Кстати, идея появилась. Можно же варгов под это дело приспособить. Надо будет взять пару щенков у местных заводчиков, попробовать…
Уххель стал раздумывать, как можно сделать сумки, чтобы их могли переносить варги. Можно, конечно, приучить их таскать послания в зубах, но куда лучше будет обвязать вокруг боков.
— Уххель!
Он отвлекся от своих мечтаний. Его звал Мубрак, наверняка, чтобы начать урок языка морра. Командиру с чего-то вбрело в голову, что, когда он будет комендантом острова, ему понадобится язык врага. Это, по мнению Уххеля, было маловероятно. Последние дни показали, что местные орки за власть цепляются всеми возможными способами. Идиоты, конечно. Они хотят убить всех морра на острове, чтобы Хоринис стал островом орков. Они надеются на легкую победу. Хотя даже Гранаку понятно, что морра просто так не сдадутся. Они сидят в своем замке уже несколько дней. И ждут. И орки ждут. Неизвестно, сколько морра в замке, поэтому идти в атаку на город весьма опасно. Уххель не мог точно сказать почему, военное дело — прерогатива Мубрака, он в этом специалист. Но в языке морра ему учиться и учиться.
Сегодня учили слова, связанные с географией и картами. Слов было достаточно много, выговаривались они плохо, запоминались еще хуже, но чего Мубраку не занимать, так это упорства и терпения, по крайней мере, по части войны. Но было бы время учиться. А времени было много. Очень много.
Командира поставили командовать всеми осаждающими войсками, за тыловое обеспечение он не отвечал, поэтому заняться ему бОльшую часть времени все равно было нечем.
— Дорога, лес, река.
— Дорога, лёс, рекар.
— Лес, река.
— Лес, река.
Мубрак старался запомнить сложные для орка слова. Он за два дня, пока обучался, научился весьма немногому. Только слов пять из военного дела, да ругаться. Вот это ему понравилось. Это он мог говорить практически без орочьего акцента. В этом он мог переплюнуть даже некоторых морра из тех, с кем Уххель общался в Нордмаре.
— Повтори еще раз.
— Дорога, лес, рекар.
— Река.
— Река, — Мубрак поморщился. — Долбанное слово. Просто река и река. Давай сегодня десятка полтора слов изучим.
Уххель подобрал еще слова, связанные с местностью. «Животные, холм, поле, камень, гора». Больше на ум пока ничего не приходило. Мубрак тем временем со старательностью шамана-новичка записывал на пергамент орочьими символами, как проговариваются слова морра. Это он на поле боя велик, могуч и опытен. А здесь, в тени командирского шатра, изучая азы чужого языка, он еще молод и юн, боится ошибиться.
— Холм, Река, поле, камень, гора.
— Холм, река, поле, камен, горар.
— Камень, гора. Попробуй еще раз «камень».
— Попробую. Камени…
— Камень.
Мубрак грязно заругался, смешивая речь морра и речь орков. Ничего, у многих с языками проблемы. Тем более, времени для того, чтобы научиться, весьма много. Даже очень.
Глава 8. Долгие серые дни. Часть вторая
Мэт уперся ногой в мишень, резко дернул, и болт вылетел из обитой кожей деревяшки. Мэт упал в сухую грязь. Весь испачкался. Одна радость — он наконец-то стал попадать в цель почти как Удар, считавшийся лучшим стрелком в замке. Заняться все равно было нечем. В осаде они сидели уже четыре дня, и конца этой тягомотине не было видно. Ну, в самом деле, сколько можно? Эта неопределенность изматывала, к неопределенности добавлялось ощущение постоянного страха, которое каждый вечер усиливали орки, долбя в свои барабаны часами.
Мэт положил арбалет на плечо и отправился к Энгору. Тот стоял за пюпитром и вносил данные о количестве продовольствия в замке. Услышав, что кто-то вошел, интендант поднял глаза и спросил:
— Как там орки?
— Ты думаешь, что-то изменилось?
— А вдруг?
Энгор снова углубился в записи. Мэт не стал его беспокоить и пошел на улицу, где остановился поговорить с Бьерном, который все последние дни ходил сам не свой.
— Ты чего грустишь?
— Какое тебе дело? Заняться нечем, так иди … — огрызнулся всегда доброжелательный Бьерн.
Да, после четырех дней, проведенных в осаде, нервы у всех были ни к черту. К тому же на следующее утро после атаки Гаронд распорядился урезать пайки вдвое, чтобы продержаться как можно дольше. Особого смысла в этом не было — наверняка Хаген не придет. Гонец, брат паладина Орика, посланный в город сразу после штурма, пропал с концами. Неизвестно, дошел ли. Единственное, что в последние дни радовало, так это то, что драконы не нападали. Во всяком случае, пока что.
Заняться в замке было нечем. Мэт пробовал читать книги в храме, но они касались исключительно магии и были написаны таким мудреным языком, что позевывать начинаешь спустя минут двадцать чтения. Разговоры с другими ополченцами не давали ничего — большая часть оных просто огрызалась в ответ, не говоря ничего осмысленного. Оставалось лишь одно — практиковаться в стрельбе и ближнем бою. От нечего делать Мэт целыми днями стрелял из арбалета и учился махать мечом под присмотром Керолота.
Примерно раз в два дня он вставал в караул на стенах. Там картина была еще более удручающей, чем во дворе замка. Орки не спеша ставили шатры, располагались десятками в досягаемости арбалетного выстрела, но никто из осажденных не стрелял. Больно надо. Пока орки не подходят слишком близко к стенам, на них никто особого внимания не обращает.
Во двор вышел Клиф, несущий на вытянутых руках большой котелок, а сзади его сопровождал паладин, несущий тарелки. Так, видимо, Гаронд страховался на случай голодного нападения. Сей небольшой конвой остановился у костра возле храма. Потом, наверное, должно начаться богослужение.
А пока что ужин.
Ели ополченцы в две очереди. Мэт попал в первую. В котелке был суп, отваренный из риса и небольших кусочков мяса, которых было очень мало. Мэт взял глиняную миску с дымящейся жидкостью. Хлеба не было — его ели на завтрак, а обеда же не было вовсе — во имя все той же экономии пищи.
Спустя пару минут к хлебавшему горячий суп деревянной ложкой Мэту сзади подошел Энгор. Он редко ел на ужине, и поэтому у многих возникли небезосновательные опасения, что интендант в одиночку жрет запасы по ночам. Сейчас же Энгор попросил налить ему всего половину порции, и Клиф с видимым удовольствием сделал это. Этому-то главное, чтобы на всех хватило.
— Жуй, жуй, было бы чего жевать, — поддел Энгор угрюмо уставившегося на миску Брутуса. — А главное, чем…
— Ты че, тварь, бессмертный что ли? — тот вскипел, потому что его задели за живое. Как и многие бедняки, Брутус редко следил за зубами, и к своим сорока у него их осталось меньше половины. Много меньше.
— Следи за языком, — Энгор присел на землю рядом с Мэтом. — Кстати, ты случаем не знаешь, куда из запасов паладинов по дороге репа пропала? Целый ящик? И это в телеге, которая шла под твоим недремлющим оком! Как до такого можно было докатиться?! А, Брутус?
Тот побагровел, вскочил и пошел от костра. Мэт посмотрел ему вслед и спросил:
— А чего с ящиком?
— Репы-то? Стырили его, и с концами. Обыскивать всех мне Гаронд запретил, а так разве найдешь? Сожрут в тихую, и ищи потом следы…
— Почему именно он?
— Ну, может, его приятель, Ден. Один хрен. Кто-то из них стырил, как пить дать.
Доедали в полной тишине. Потом разошлись. Настроения просто так болтать о мелочах не было уже давно.
К Мэту подошел Бьерн. Оказывается, он хотел извиниться за свою грубость. Она была простительна — все были на нервах. Многие огрызались, а у Бьерна была еще одна причина, по которой он не мог сидеть на месте. В Хоринисе, в портовом квартале, у него осталась жена Дженни с дочерью и маленьким сыном.
— Да успокойся ты, там паладинов больше, чем здесь.
— Я знаю, — Бьерн почесал свою лысую голову. — А почему так? Главная же цель экспедиции ихней — добыча руды. А руду добывают каторжане под присмотром зеленых солдат. Рыцарей там, — он махнул куда-то на север. — Ведь всего ничего, как думаешь, а?
— Не знаю.
Мэт и в самом деле не знал. Причина, по которой Хаген с основным отрядом оставался в Хоринисе, интриговала всех, даже, наверное, лорда Гаронда, который в последние дни на улицу практически не выходил. Энгор рассказывал, что они втроем, то есть, Гаронд, Парсиваль и Орик, разрабатывают план прорыва осады.
Интересно, чего они там наразрабатывают. Даже взглядом Мэта, новичка в военном деле, можно было оценить безнадежность положения. Орки перекрыли все, от моста на севере до речки на востоке. На юге располагалось что-то вроде ставки — там было очень много орков, в основном элитных (в синих доспехах) и шаманов, которые изредка, наверное, ради интереса, метали огненные шары в стоящих на страже солдат. А забор, который орки строят уже пять дней, почти завершен — эти твари работают без перерывов, наверняка в несколько смен. Только зачем он им?
Безнадежно. К тому же, все впечатление от ужина куда-то ушло. Снова захотелось есть.
***
— Мяса жареного и пива.