— Я что-то пропустил? — поинтересовался Толик, нахмурив своё идеальное лицо. — Вы с Таськой сейчас лопнете от смеха. Выкладывайте, что натворили?
Я замешкалась. У нас не было секретов друг от друга, не считая моего, но Толик был всегда серьезен и вряд ли есть хотя бы небольшой шанс, что он оценит мою шутку.
— Перед тем, как начать урок, я хочу поздравить нашу именинницу, — Надежда Валентиновна избавила меня от неловкого объяснения перед Толиком. — Леночка, мы с ребятами, желаем тебе больших успехов в учебе, удачи во всех делах, море позитива и, конечно же, здоровья! — класс поддержал её поздравление аплодисментами, на что мой подбородок автоматически задрался.
— А ещё, я тебе желаю, чтобы ты наконец-то влюбилась в Мишу, — добавил Мамаев, и все рассмеялись.
Игнорируя его слова, учитель продолжила:
— Это ещё не все. Кое-кто, вызвался поздравить тебя лично. А я в свою очередь, предоставляю ему эту возможность.
По классу пробежался шепоток, а я застыла в надежде, что именно Толик приготовил мне подарок. Но какого было моё удивление, когда со своего места приподнялась Гульнар. Неказистая замухрышка, она просто ошарашила меня своим поступком.
— Лена, — обратилась ко мне новенькая, — я приготовила для тебя небольшое поздравление. Этот стишок для тебя.
Гульнар прочистила горло, а у меня от растерянности выпал карандаш из руки.
— Именинница у нас, Лена-незабудка,
Пусть счастливой будет, каждая минутка.
Пусть сейчас ты стала, старше на годочек,
Только больше расцвела, девочка-цветочек.
Глупый стих встал у меня поперёк горла, а уши горели. В знак благодарности, я смогла только слегка кивнуть, но Гульнар заходила все дальше.
— Я нарисовала тебе открытку, — продолжала она. — Точнее, мне помогал мой младший братик. Надеюсь, тебе понравиться, — Гуля полезла в свой портфель, но засунув руку в карман, скривилась в лице. Меня же обуял рвотный рефлекс.
Класс взорвался смехом, когда заметили на ладони девочки отвратное месиво. Её глаза моментально стали мокрыми и она с позором выбежала из класса. Я была готова поддержать звонкий смех одноклассников, но встретила пронзающий взгляд Толика.
— Твоих рук дело? — спросил он и его брови сошлись на переносице. — Вот почему вы с Тасей хихикали?
Я поджала губы и ничего не ответила. Мои щёки запылали, но не из-за чувства стыда. Скорее я злилась на Гулю, которая придумала это дурацкое поздравление, тем самым испортив мой розыгрыш и вследствие которого Толик смотрит на меня с укором.
Только сегодня, я понимаю, какой отвратительной на самом деле была. Говорят что трудности — это испытания ради будущего. В моем случае, трудность — это наказание за прошлое. Осознала бы я свои ошибки, пересмотрела ли поведение, не получив столь суровое наказание? Конечно же, нет. Человеческие чувства ничего для меня не значили, и единственное о чем я могла переживать, так это о качестве подарка, который вручит мне отец в честь шестнадцатилетия.
Я с трудом отсидела шестой урок и теперь с чистой совестью заплыла в столовую, чтобы полакомиться чем-то диетическим и не потому, что обожала зелень и корнеплоды, скорее это было частью моей мнимой индивидуальности. Принципы, о которых я так часто твердила, по большому счету для меня не существовали. Это было лишь словом, и только.
— Гуля так и не появилась на уроках, — сказал Толик, сделав глоток ягодного компота. — Скорее всего, убежала домой, а может, плачет в женском туалете и даже не знает, что уроки уже закончились.
Тася равнодушно пожала плечами.
— Ну и что? Давайте теперь все вместе пожалеем бедную Гульнар. И вообще, во всем виноваты её родители. Надо было думать, когда отправляли её в русскую школу. Ведь дураку понятно, что над ней будут издеваться.
Толик заметно нахмурился и со звуком поставил граненый стакан на стол.
— То есть, по твоей логике, она должна была учиться на дому? Закрыться дома и никогда не выходить на улицу?
Тася сделала задумчивое лицо.
— Пожалуй, да, — подруга затолкала себе в рот кусок жирной котлеты. — На месте Гули, я бы подумала над этим вариантом. Учитывая её внешний вид, я даже за хлебом бы не решилась выйти.
Я поперхнулась компотом и начала заливисто хохотать. Я старалась никак не комментировать сложившуюся ситуацию, но смех меня так и душил.
Школьная столовая была наполнена гулом учащихся и звонами соприкасающейся посуды. Воздух был пропитан ароматом свежей выпечки и пахучей хлоркой. Непоседливая малышня, обронив свой обед, игриво растаптывала его по бетонному полу, на что полные поварихи грозили им железными сотейниками — вполне стандартная столовая средней школы в провинциальном городке.
— Да уж, — Толя разочарованно покачал головой, — кажется, кое-кто никогда не повзрослеет.
Я не сразу поняла, кому именно эти слова предназначались, но точно не первоклашкам.
— Вообще-то, я старше тебя, — возразила Тася, — а соответственно, умнее.
— Ты старше всего на пятнадцать минут, — подчеркнул он. — Иногда мне кажется, что твоё развитие остановилось в шестилетнем возрасте. Я в полном шоке, что вы с Леной опустились до такого. Что она вам сделала?
Я даже не постаралась задуматься над его словами.
— Пошёл ты, — фыркнула Тася, поправив очки на переносице. — И вообще, почему ты её защищаешь? Влюбился? Прикинь, Лен, — она толкнула меня в плечо, — а Толик наш на черномазую запал! А я не думала, что он блохастых любит. Теперь придётся расчёски после него дезинфицировать.
Я не нашла ничего лучше, как снова усмехнуться себя под нос.
Не выдержав насмешек, Толя подскочил со стула.
— Лучше начни дезинфекцию со своего рта, — бросил он сестре и, забрав свой обед, пересел за другой стол.
— Психопат! — прокричала Тася на весь зал. — Лучше б ты у папы на трусах засох!
Я сжала в руке вилку и воткнула её в лист салата. Теперь, я ненавидела эту Гульнар ещё больше. Мерзкая девка, притворившись милым ангелочком, она внесла смуту в нашу дружную компанию.
Мой День Рождения, постепенно превращался в самый обычный день — серый и обыденный. Толя злился на меня вместо того, чтобы одаривать комплиментами, а о Гульнар сегодня говорят чаще, чем обо мне.
— Глянь, кто идет, — Тася кивнула в сторону входа. — Я когда их вижу, мне перекреститься хочется.
Тася говорила о группе готов, которые напоминали собой одно черное пятно. Эти ребята были старше нас на год, но выпускной класс не сделал их звездами нашей школы. Наоборот, их сторонились. Ходили слухи, что если ты перейдешь им дорогу, то они могут проклясть тебя. Я не верила в эту чушь, мне просто была противна их субкультура. Черные наряды, усыпанные множеством черепов, мрачный макияж, которым не брезговали даже парни, пирсинг и до жути бледные лица — все это вызывало у меня отвращение. Сегодня их было трое — девушка и двое парней — хотя обычно они держались более масштабной группой. И верно, таким как они, не следует бродить в одиночку.
Готы сели по левую сторону от нас и, достав из рюкзаков подозрительные книжки, принялись что-то увлеченно обсуждать.
Достав свой новый мобильник, я украдкой сделала несколько фото.
— Ты чего задумала? — спросила подруга, наблюдая за моими движениями. — На кой ты их фоткаешь?
— Сейчас поймешь, — предупредила я. — Хочу немного повеселиться.
Сделал несколько штрихов на картинке, я добавила надпись «Уроды общества» и опубликовала ее в общей группе нашей школы, участниками которой, в основном были ученики с 8 по 11 классы.
— Ты с ума сошла? — возрадовалась Тася, заглянув в свой старенький мобильник. — Это же просто гениально.
— Знаю.
Я действительна была очень собой горда, теперь у меня появился новый повод для радости. С самого утра мое настроение было подпорчено, и соответственно это надо было как-то исправлять.
В группу моментально посыпались сообщения.
«Закидать камнями и сжечь на центральной площади».
«Они питаются щенками, я сам видел».
«Я требую эвтаназию для чернокнижников».
«Зачем такие гадости писать?»
«Расстрелять ублюдков».
«Это в нашей школе?».
«Вы — жестокие».
«Они меня пугают. Почему им позволено учиться с нормальными людьми?».