Алисса присела на стул у окна. Комната была небольшая — стол, стул, кровать — вот и вся обстановка. Ганконер в неё решительно не вписывался.
— Я хочу спросить… — Алисса по привычке переплела пальцы. — Похоже, ты лучше всех знаешь Эвину. Ей действительно требуется кровь сидов, как боится Моргана?
— Не то, чтобы требуется, — он помрачнел, — но в небольших дозах кровь резко увеличивает силу бога. Впрочем, если не произойдет вселенского катаклизма, Эвине незачем прибегать к этому средству. Она и без того становится сильнее с каждым годом. К тому же, она прекрасно понимает, чем это грозит. Ты знаешь, что происходит с людьми-наркоманами?
Алисса содрогнулась.
— Я видела курильщиков опиума.
— С богами гораздо дела обстоят гораздо хуже. Я тоже беспокоюсь, но сейчас главное — дождаться рождения ребёнка. Потом Эвина станет достаточно сильной, и её уже никто не сломает.
— То есть, она сможет отказываться от жертв?
— Ну да. Ты про «пыльцу» знаешь?
Алисса слышала об этом наркотике сидов.
— Вот с ней похожая ситуация. Если до ста лет не подсел, потом уже не цепляет. Можно не бояться.
— А ты пробовал?
— Да все мы пробовали. — Он небрежно отмахнулся. — Но из высших сидов до сих пор этой дурью маются только Пак и Хедли.
— Это заметно. — Алисса немного успокоилась. — Ну ладно, читай. Не буду тебе мешать.
— Ты не мешаешь. — Ганконер тепло улыбнулся. — Вообще-то я привык к одиночеству, но иногда хочется поговорить.
Алисса взглянула на него с неожиданным интересом. До сих пор она воспринимала Музыканта как легкомысленного и даже безответственного. Но сейчас Ганконер выглядел старше, серьезнее. И как оказалось, очень много знал. Они проговорили всю ночь. На следующий вечер ситуация повторилась. Через три дня Алисса осознала, что слишком долго рассматривает себя в зеркале. Смутилась, разозлилась и твердо решила этой ночью выспаться. На четвертый день заглянул Джарет.
— Брайан не появлялся? — поинтересовался он. — Его ищейки что, совсем нюх потеряли?
— Понятия не имею, — раздраженно ответила Алисса. — Может всё-таки заберешь своего родственника? У меня не постоялый двор.
— Да ему стоит только попросить, — Джарет широко улыбнулся, — и все проблемы будут решены.
Но Ганконер решительно не желал помощи короля гоблинов. И Алисса могла его понять. Джарет решал проблемы своеобразно, с него станется запереть Музыканта в Лабиринте на долгие годы, если не века. Для сохранности.
— Ладно, подождем ещё пару дней.
Король гоблинов с досадой фыркнул и отбыл. Алисса достала из потайного ящика стола подарок Морганы, мрачно на него посмотрела и надкусила. Яблоко оказалось настолько вкусным, что Хранительница сама не заметила, как съела его целиком. Достала зеркальце, но никаких изменений не заметила. «А что ты хотела? — упрекнула она себя. — Чтобы с одного яблока выглядеть как в семнадцать лет? Хотя нет, как в семнадцать не надо! Да ерунда все это…»
Но к вечеру, закончив дела, она не выдержала и направилась к гостю. Ганконер ей заметно обрадовался. Из своей комнаты он почти не выходил — только в столовую и библиотеку. На столе лежало пять книг.
— При моем образе жизни не часто удается спокойно почитать. — Музыкант с интересом просматривал сборник поэзии Верхнего мира. — Ты любишь стихи?
— Да, но последние годы на изящную словесность у меня совсем времени не остается.
— Тогда позволь, я тебе почитаю.
Голос у Музыканта был изумительный, стихи в его исполнении переворачивали душу. Алисса зачарованно смотрела на длинные пальцы, листающие страницы, и не решалась поднять глаза выше. Ганконер замолчал, только когда стемнело так, что даже он перестал различать строки. Свет они почему-то так и не зажгли.
— Спасибо, — тихо сказала Алисса и встала. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — эхом откликнулся Ганконер.
Только оказавшись в своей постели, Алисса обрела способность рассуждать здраво. «Одного эльфа тебе в жизни было мало, да? — сурово отчитывала она себя. — Ты помнишь, сколько тебе лет? Скоро станешь сгорбленной старухой, а он останется таким же молодым и прекрасным. Да ему от тебя только защита нужна, дура!»
Заснула Алисса под утро, вся в слезах. Разбудил её деликатный стук в дверь.
— Госпожа Хранительница! К вам прибыл король Благого двора со свитой. Говорит, что по очень важному делу!
Алисса рывком села на постели. Ну вот и всё. Музыканту придется бежать в Лабиринт. В конце-концов, Эвина не позволит Джарету сделать с ним что-то плохое.
— Не впускайте их в Дом. Я сама к нему выйду. И вот еще что. Беги к Ганконеру — пусть немедленно отправляется в мой кабинет и уходит через портал в Лабиринт.
Когда Алисса вышла на крыльцо, ей сразу стало ясно, что Брайан прибыл с серьезными намерениями. Короля окружала свита из десятка высокопоставленных сидов. Они вежливо, но сдержанно склонились перед Хранительницей.
— Долгих лет жизни и радостных дней госпоже Хранительнице. — Брайан выступил вперед.
— И тебе всего наилучшего в жизни, король Благого двора. — Алисса вежливо улыбнулась. — Какое дело привело тебя к Дому-на-Перекрестке?
— До сих пор, согласно договору, Перекресток не вмешивался во внутренние дела сидов, — со сдержанной обидой произнес он. — Ты желаешь изменить вековые устои?
— Разумеется, нет. Разве имеет место нарушение правил?
— К сожалению, имеется. В Доме-на-Перекрестке скрывается мой враг. Я требую его выдачи, госпожа Хранительница. Немедленно!
— Полагаю, это всего лишь недоразумение, и мы его быстро разрешим. — Алиса приглашающе повела рукой. — Прошу, входите в Дом.
Ширина двери позволяла входить только по-одному, в результате чего Алисса выиграла еще пару минут, пока вся свита Брайана оказалась в холле.
— Итак, — она скрестила на груди руки, — что конкретно ты требуешь?
— Выдай мне Ганконера. Или Выкупи его жизнь, если она тебе нужна. Но предупреждаю, цену я назначу немалую.
— Я польщен, что ты так высоко меня ценишь!
Алисса вздрогнула и обернулась. По лестнице спускался Ганконер, а следом за ним шел Джарет. Через плечо Музыканта была перекинута широкая кожаная перевязь. До сих пор Алиссе не доводилось видеть его при шпаге.
— Ах, вот как… — Брайан быстро взглянул на правителя Лабиринта и тут же переключился на Ганконера. — Я так и думал, что ты предпочтешь отдаться под защиту своего воспитанника, Музыкант.
Взгляд Джарета заледенел. Ганконер улыбнулся.
— Ошибаешься. Джарет выступает моим свидетелем. Я вызываю тебя, Брайан, на дуэль до победы.
Свита короля Благого двора зашушукалась. Брайан удивленно поднял бровь.
— Какая неожиданная отвага! Но боюсь, дуэль завершится, не начавшись. Ты никудышный боевеой маг, Музыкант.
— Ты меня не дослушал. — Ганконер остановился в трех шагах от противника. — Поединок будет на шпагах. Здесь, на земле Перекрестка, где не действует наша магия. Или ты боишься принять такой вызов?
Король Благого двора усмехнулся.
— До победы, говоришь? Принято. Не сомневайся, это будет моя победа. Интересно, кто выкупит твою жизнь?
— Мы бросим жребий. — Джарет церемонно поклонился Алиссе. — Госпожа Хранительница, прошу тебя быть свидетельницей дуэли.
— Но вы же не собираетесь драться здесь! — К Алиссе вернулся дар речи.
— Прецеденты были, — вежливо возразил Ганконер. — Именно с целью гарантированного недопущения магического вмешательства в поединок.
Холл Дома был достаточно просторным для дуэли. Хранительница не нашлась, что возразить и молча поднялась на несколько ступеней лестницы для лучшего обзора. Попутно отметила, что на верхней галерее собираются предвкушающие редкое зрелище ученицы и воспитательницы. Ганконер вынул из ножен клинок и отдал перевязь Джарету. Король гоблинов похлопал его по плечу и поднялся к Алиссе. Махнул рукой, объявляя начало поединка.
Алисса сравнила клинки дуэлянтов. У Брайана было парадное оружие, с ажурной изящной гардой. Шпага Ганконера была проще, но лезвие производило серьезное впечатление.
— Это твоя? — тихо спросила Алисса у Джарета.
— Нет, его. Когда-то мы с ним занимались фехтованием. Шпага так и осталась у меня в замке.