Джодок поднял его на руки, в два шага донес до кровати, сдернул сапоги, с силой провел ладонями от лодыжек до талии.
— Джа-арет…
— Подожди, я сам разденусь!
— Недотрога ты мой, — засмеялся Джодок, но все же отстранился. — Перчатки тоже сними.
— Тебе же не нравятся когти.
— В тебе мне нравится всё, кроме упрямства!
Джарет раздевался, сжав губы и глядя в стену. Это оказалось сложнее, чем он предполагал. Лучше бы Ганконер не ждал до последнего момента.
— Ты действительно ни разу не делил ложе с мужчиной? — Джодок сбросил одежду первым и тут же опрокинул Джарета на подушки. — Это не страшно, поверь.
Он ласкал так, что кожа горела. Джарет вздрагивал, но терпел, сжав зубы. Только когда Джодок просунул ему руки под бедра и приподнял, Джарет инстинктивно рванулся в сторону.
— Ну куда ты опять?! — Джодок подмял его под себя. — Не трепыхайся, совенок, ты теперь мой! Больше я тебя не отпущу… никогда!
Джарет извернулся, вызвав стон Джодока, из-за его плеча бросил отчаянный взгляд в сторону шкафа. Чего ждет Ганконер?!
Джодок пощелкал пальцами. В его руке блеснул хрустальный флакон.
— Не бойся, я ведь обещал, что больно не будет… Прекрати брыкаться, или я тебя привяжу!
Шнуры на балдахине шевельнулись. Джарет спохватился и перестал вырываться.
— Умница, так и лежи. — Джодок коленом раздвинул ему ноги, одновременно откупоривая флакон. Запахло чем-то приторным.
Джарет выгнулся, запрокинув голову, чтобы видеть шкаф. Да где же Ганконер?! Если это не последний момент, то какой же последний?!
Дверь бесшумно приоткрылась. Джарет ударил. С недавних пор ему уже не требовалось запасать силу источника в амулете. Они были связаны напрямую. И пусть в чистом виде эта магия не подходит для боя, но оглушить ею можно кого угодно.
Джодока откинуло на середину комнаты, он потерял сознание. Джарет накрепко зажал уши. Ганконер уже играл — и музыка флейты вязким янтарем обволакивала демона, обещая ему вечный покой.
Джарет закрыл глаза и сосредоточился.
Ганконер играл, как никогда в жизни. Джарет сказал, что нужно продержаться полминуты. Прошло уже десять секунд… пятнадцать… И тут повелитель Преисподней открыл глаза и взревел, оборачиваясь химерой. Превращение было замедленным, поднимался Джодок с трудом, но поднимался. Флейта обожгла губы Ганконера, он продолжал играть, из последних сил удерживая демона внутри янтарного вихря. Джодок взмахнул крыльями, в клочья разрывая музыку, и сделал выпад. Задетый чешуйчатой лапой Ганконер отлетел к камину, ударившись головой об угол. Флейта взвизгнула и замолкла.
— Джодок!
Уродливая голова химеры отвернулась от Ганконера. Джарет стоял на кровати на коленях, вытянув перед собой руки. На кончиках пальцев плясали огоньки. Джодок снова взревел. В короля гоблинов полетел огненный шквал. И отразился обратно, многократно усиленный. Джарет отдавал всё, без остатка. По изгибам Лабиринта прокатился стон. Замок содрогнулся. Каменный пол вокруг повелителя Преисподней начал плавиться. Он взревел еще раз — уже в агонии, сгорая, обращаясь в пепел.
Ганконер опасливо приподнял голову. Там, где погиб Джодок, потрескивали, остывая камни. Джарет лежал, глядя в потолок гаснущим взглядом.
— Великий Хаос… — Музыкант подобрал флейту и поднялся, опираясь на опрокинутое кресло. — Ты как?
— Верхний правый ящик… — Джарет едва двигал губами. — Черный флакон…
Ганконер поднял туалетный столик, выдернул ящик. Флакон был цел, даже пробка не выскочила. Он не задумываясь влил содержимое в Джарета. И только потом принюхался.
— Настойка «пыльцы»? Ты соображаешь, что с тобой будет?!
— Не сомневайся… — Джарет поморгал и сел. — Посмотри в окно, там хоть что-то уцелело?
Музыкант посмотрел.
— Как тебе сказать… Гоблин-сити в руинах. От Лабиринта остались только старые стены. О, Бор уцелел! И с ним еще десяток гвардейцев.
Джарет подобрал свою одежду. Руки тряслись так, что он попал в рукав рубашки только со второй попытки.
— Ты сказал, что поставишь щит за полминуты, — с упреком произнес Ганконер, осторожно обходя центр комнаты. — Это длилось в два раза дольше.
— Не хотел тебя заранее нервировать. — Джарет натянул сапоги, переждал приступ головокружения и сделал пару пробных шагов. — Я не стал запасать силу в амулете, иначе бы Джодок не поверил, что у меня ничего не осталось.
— Хочешь сказать, что за минуту собрал всю свою магию из Лабиринта? — Ганконер присвистнул. — Как же ты с ним сроднился.
— Да… — Джарет покачнулся. Сейчас он ощущал боль израненного Лабиринта, как свою.
— Тебе надо отлежаться. — Ганконер дернулся было поддержать его, но наткнулся на яростный взгляд и отступил. — С такими вещами не шутят.
— Я в порядке. — Джарет по стене дошел до шкафа. — Пойдем, пора возвращать гоблинов, пусть займутся делом.
— Только сам больше не напрягайся. — Ганконер последовал за ним в портал.
— Не командуй, Конни. Я сам способен решать за себя. — Джарет выпрямился, встречая кинувшихся к нему гоблинов.
Ганконер отошел в сторону, осматривая смутно знакомые места. До этого он не обращал внимания, в каком мире находился, отдав все внимание событиям в кристалле. Музыкант направился к ближайшему холму. Хмыкнул, заглянул внутрь. Засветив небольшой магический шар, спустился в холодную тишину ноу. Надо же, это действительно то самое место… Сколько же лет прошло?
— Узнал?
Ганконер обернулся. Король гоблинов смотрел на него странным взглядом. Зрачок левого глаза расплылся во всю радужку, правого — расширился до предела. Что он добавил в настойку? «Пыльца» так сильно не должна действовать. Ганконер попятился, судорожно вспоминая, где в этом ноу второй выход?
— Здесь было землетрясение, — тихо сказал Джарет. — Второй выход завалило.
— Как ты нашел это место? — Ганконер прижался к стене. — Тебе же тогда было всего тринадцать лет!
— Четырнадцать, — поправил его Джарет. — Но такое не забывается. Так и знал, что это убежище пригодится еще раз.
Он медленно двинулся к Музыканту.
— Какой третий вопрос ты хотел задать мне, Конни? Оставлю я тебя в живых, если справлюсь с Джодоком, или нет?
Ганконер беспомощно смотрел на него, заслоняя ладонями спрятанную за пазуху флейту.
— Джар, не надо… Ты потом сам будешь жалеть. Я никому не расскажу, что тебе пришлось сделать!
Когти сомкнулись на горле Музыканта.
— Не расскажешь, — кивнул Джарет. Глаза у него стали совсем дикими. — Клянись древней клятвой на земле ноу, что никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не расскажешь. Или я тебя здесь похороню.
Ганконер с трудом припомнил слова клятвы и, запинаясь, произнес ее. Джарет внимательно его выслушал, отпустил, повернулся на каблуках и молча вышел из холма.
— Ну почему его никто не задушил в колыбели? — обратился Ганконер с риторическим вопросом к мирозданию в целом.
Глава 12
Этот день был самым долгим в жизни Алиссы, а приближающаяся ночь обещала стать бесконечной. Чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных переживаний, Хранительница переделала столько рутинных дел, сколько не удавалось даже за месяц. Зеркало заработало, но увидеть Лабиринт не удалось.
Сбившаяся с ритма Дара плакала, больше не желая спать. Милена, отчаявшись накормить принцессу, сама разрыдалась. Алисса сбежала от них в холл. Она не была уверена, что Дом её выпустит, но оставаться в нем уже не могла. Нужно узнать, что творится в Подземелье. В конце концов, Джодок её не тронет. Она отворила дверь и увидела Ганконера. Смертельно бледный и измученный, он шел по дороге. Алисса кинулась к нему на шею и разрыдалась.
— Ну что ты, любимая, всё уже хорошо… — Ганконер гладил её по голове, как ребенка. — Джодока больше нет, Джарет жив, гоблины… в большинстве своем уцелели.
— А Лабиринт? — Алисса оторвалась от Музыканта и вдруг заметила глубокие царапины у него на шее. — Кто тебя так?
— С Лабиринтом хуже, — осторожно ответил Ганконер. — В нем многое погибло. Но Джарет восстановит всё, что сможет, как только наберется сил.
— Это он тебя? — Алисса осторожно коснулась царапин. — За что?